Научись онтокритике, чтобы перенаучиться жить

Неграмотными в 21-м веке будут не те, кто не могут читать и писать, а те, кто не смогут научаться, от(раз)учаться и перенаучаться. Элвин Тоффлер

Поиск по этому блогу

2015-05-05

Правила или справедливость, или Закон против скреп

Есть такой фильм «Золотая дверь». Милая средненькая голливудская мелодрама со счастливым финалом. Главный герой — молодой парень, вынужденный по семейным обстоятельствам временно бросить учёбу в колледже и устроиться работать швейцаром в очень фешенебельном жилом небоскрёбе. Главное правило его работы: никаких личных контактов с жильцами дома. Так получается, что он это правило нарушает по просьбе очень симпатичной девушки, т.е. даже не сам инициативу проявляет. Его увольняют, и все обстоятельства вроде бы таковы, что увольнение по-человечески несправедливо. В фильме же следуют далее два диалога: героя со своей сестрой и его сестры с той девушкой, которая и оказалась причиной его увольнения. Так вот эта самая родная сестра совершенно бесчеловечно и своему родному брату, и его возлюбленной повторяет одну и ту же фразу, что это он сам нарушил правила и должен за это отвечать, никто другой в его увольнении не виноват, и с ним поступили правильно.

«Золотая дверь» в процветающее общество — это принципы сестры героя, с которой никто в фильме и спорить не собирается, настолько очевидную истину она сообщает.


P.S. Оригинальное название фильма, кстати, в переводе интереснее, практически хороший каламбур: «Падение вверх».

Раса, религия и свобода слова

printLogo.gif

05.05.2015 09:45

Раса и религия

Алексей Цветков

Международный ПЕН-клуб объявил о присуждении редакции французского журнала Charlie Hebdo премии Тони и Джеймса Гудейлов "За мужество в деле свободы слова". Церемония вручения запланирована на этой неделе, но в ее канун в писательском сообществе образовался раскол. Большая группа литераторов, в том числе таких известных, как Майкл Ондатье и Джейн Кэрол Оутс, объявила о своем несогласии с решением руководства клуба. С попыткой разъяснения позиции диссидентов выступила на страницах газеты The Guardian другая известная писательница, Франсин Проуз, в прошлом сама президент ПЕН-клуба.
Ее основная мысль, если закрыть глаза на дежурные полупоклоны в сторону бесспорной смелости лауреатов, девять из которых заплатили за нее жизнью, сводится к тому, что публикации карикатур на пророка Мухаммеда были по сути дела атакой на маргинализованное мусульманское население Франции и не заслуживают поощрения, поскольку исходят от группы "белых европейцев". Иными словами, она обвиняет кандидатов в лауреаты в расизме. Такое отношение еще очевиднее в других высказываниях Проуз, где она, уже без всяких лицемерных похвал, прямо сравнивает стиль Charle Hebdo с геббельсовской пропагандой. В качестве возможных альтернативных лауреатов она предлагает Эдварда Сноудена, открывшего нам глаза на незаконное массовое прослушивание коммуникаций, или Челси Мэннинг, осужденную за передачу секретных документов на сайт WikiLeaks.
Как отмечают более наблюдательные авторы, Проуз в своем праведном гневе нагибает реальность в выгодную ей сторону. Один из убитых членов редакции, Мустафа Урад, был алжирского происхождения, а затем террористы застрелили еще двух полицейских, один из которых был мусульманином. Но даже если игнорировать такой тенденциозный подбор аргументов, обвинение в расизме заслуживает прояснения и опровержения.
Понятие расы в наши дни, особенно после того, как его предполагаемая биологическая подоплека оказалась весьма сомнительной, стало сильно размытым. Достаточно вспомнить тех же нацистов, преследовавших евреев не по религиозному, а по расовому признаку. Если расу еще можно как-то определить, то исключительно на основании унаследованных признаков, то есть таких, которые сам человек изменить не в силах, будь это хоть еврейские предки. Мы очень хорошо знаем, как выглядят расовые нападки, все эти крючковатые носы и выпяченные губы.
Требовать обязательного почтительного отношения к чужой религии - значит сознательно вводить ограничения на свободу слова
​​Включать религию в число расовых признаков - не только полное искажение и без того туманного понятия, но и прямое попрание одной из основных миссий ПЕН-клуба, защиты свободы выражения взглядов. Религия - это именно система взглядов, и, несмотря на то что большинству из нас она внушается с детства, когда наши критические способности невелики, а авторитет внушающих высок, человек всегда, по крайней мере в либеральном государстве, волен перейти из одной религии в другую или даже отказаться от любой. Правила социальной терпимости подразумевают, что каждый из нас свободен в выборе и практике религии, но никак не избавляют его от критики.
Расизм возмутителен всегда, человек не должен ни перед кем оправдываться за цвет своей кожи или разрез глаз - при условии, конечно, что и за белый цвет тоже. Но требовать обязательного почтительного отношения к чужой религии - значит сознательно вводить ограничения на свободу слова. Большинство из нас считает чужую религию заблуждением, и совершенно непонятно, почему заблуждения надо разделять на подлежащие разоблачению и требующие снисходительного благоговения, тем более что в экстремальном своем выражении они угрожают нашей собственной свободе, а нередко, как в случае с Charlie Hebdo, и жизни. Кроме того, для атеиста, который теоретически равен в правах со всеми верующими, такие ограничения равносильны запрету на публичное выражение его собственных взглядов: критиковать, допустим, христианство, но делать при этом исключение для иудаизма или ислама, для такой позиции будет лицемерием и ложью.
Члены редакции журнала, в том числе те, которых уже нет с нами, поступали в полном соответствии с принципами либерального общества, они критиковали любые предрассудки, в том числе и религиозные, и всем от них доставалось поровну. Тот факт, что атака на фундаменталистское крыло ислама наиболее отчетливо отпечаталась в нашем сознании, связан не с тем, что исламу в этой критике было выделено особое место, а с реакцией экстремистов и ее трагическими последствиями, даже несмотря на то что уже получали предупреждение в виде "коктейля Молотова", заброшенного в их помещение. Тем больше оснований для награды за мужество перед лицом смертельной опасности, которая и есть предельная степень цензуры.
Франсин Проуз и ее единомышленники фактически призывают нас делать исключения, паузы в свободе слова для тех, кого они считают обездоленными, игнорируя тот факт, что нас, якобы от лица этих обездоленных, убивают за наши мнения. Увы, результаты этой практики уже становятся очевидными, достаточно вспомнить о цензуре книг, в которых издатели усмотрели возможные выпады против ислама. Странно, почему диссиденты ПЕН-клуба не догадались выступить против прошлогодней Нобелевской премии мира Малале Юсуфзай - в конце концов и у нее, и у Charlie Hebdo одни и те же огнестрельные критики. Судьба французских обездоленных явно беспокоит диссидентов больше, чем судьба пакистанских.
Алексей Цветков - нью-йоркский политический комментатор, поэт и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции

Радио Свобода (c) 2015 RFE/RL, Inc. | Все права защищены.

Путин и Муссолини

Пишет Андрей Мальгин (avmalgin
http://avmalgin.livejournal.com/5424669.html

Путин и Муссолини

Сейчас принято сравнивать Путина с Гитлером. Но я вижу мало сходства. Если приглядеться, путинская доктрина и путинский режим имеют гораздо больше общего с итальянским фашизмом, чем с германским национал-социализмом. 
Ну, скажем, отношение к религии. Гитлер исключал участие религии в жизни Германии. Тут были нюансы, но в целом религию нацисты рассматривали как конкурента. Это касалось как католической церкви (многие представители которой противостояли нацизму и были репрессированы), так и протестантской (хотя немецких протестантов привлекал в Гитлере антисемитизм). В Италии при Муссолини католическая церковь не только не преследовалась, но даже значительно расширила свои права. Муссолини доверил церковникам вопросы воспитания, семейных отношений, он посадил их на государственное финансирование и даже ввел в уголовный кодекс статью по поводу оскорбления чувств верующих. Папа Пий XII превозносил дуче примерно в тех же выражениях, как сейчас Путина нынешний московский патриарх. При этом Муссолини (как, уверен, и Путин) был стопроцентным атеистом. Просто в определенный момент он решил, что неплохо бы использовать религию в своих целях.

Коррупция. При Гитлере коррупции не было. А при Муссолини - была. Причем, как сейчас у Путина, коррупция в фашистской Италии фактически была важным элементом вертикали власти. Тут можно рассказать много интересного, когда-нибудь разберем этот вопрос более предметно.

Муссолини мечтал восстановить Римскую империю, и начал процесс с завоевания Абиссинии и Албании. Потом, уже в союзе с Гитлером, он вернул себе юго-восток Франции, попытался вернуть Грецию, север Африки, постоянно повторяя: "Чужого нам не надо. Это было наше". Путин тоже восстанавливает империю, хотя он только в начале пути. Как и Муссолини, он экспансионист, обращенный в прошлое. Экспансионизм Гитлера был обращен в будущее, он не восстанавливал, а расширял жизненное пространство Германии. Я уже не говорю о том, что Гитлер уничтожил миллионы, а число жертв Путина (как и Муссолини) исчисляется пока тысячами.

Чтобы убедиться в том, что путинская и муссолиниевская доктрина корпоративного государства, отрицающего либерализм во всех сферах жизни, сходны до степени смешения, достаточно было бы прочитать "Доктрину фашизма" Муссолини, написанную им для Итальянской энциклопедии наук, литературы и искусств. Это всего тридцать страниц, но я не могу рекомендовать их к прочтению, так как в 2010 году решением Кировского районного суда города Уфы они объявлены экстремистским материалом и в качестве такового внесены в Федеральный список экстремистских материалов. Однако у меня полное впечатление, что это настольная книга В.В.Путина. Спичрайтеры ему в речи вставляют цитаты из Ивана Ильина (кстати, симпатизировавшего фашизму), но он все-таки для нашего лидера сложноват и слишком массивен (28 томов). Муссолини - в самый раз.

путинкадыров
Демонстрация трудящихся города Грозного.

Фрагмент из фильма Ф.Феллини "Амаркорд".

2015-04-30

Путин в поисках семьи


Статья Путина про жизнь его семьи во время войны, наверное, является логическим завершением темы с фильмами с одной стороны, а с другой - расставляет точки над и в вопросе "зачем эти фильмы нужны были".
На мой взгляд - это все-таки эмоции, иррацциональная по большей части попытка эмоционального сближения с максимально широко понимаемым народом. Желание переступить через элиту, окружение и обратится к людям напрямую. Не "послать сигнал", не заслужить еще пару процентных пунктов рейтинга, а поговорить, объяснить позицию. Тоска по близости на самом деле.
Это очень грустно и трогательно, конечно. Желание взаимных искренних чувств, помноженное на одиночество при невозможности показать слабость, недостаточность хоть в чем то. А хочется ведь чтобы не восхищались или проклинали, чтобы не пользовались или боялись, а что бы разделяли мысли, эмоции. Чтобы интересовались твоей жизнью, твоей личной историей, взглядами, мотивациями. Таким, какой ты есть, а не таким, каким ты выглядишь в костюме.
То есть стремление получить все то, для чего человеку нужна семья. И статьи, и фильмы, и ОНФовские тусовки разноплановые, и посещения церквей - протез семьи, симуляция кухонных посиделок, рассказов детям на выходных семейной истории, походов в кино, простой человеческой жизни.
Не "угроза миру", а попытка защититься от мира. Семья то в том числе и защитный механизм. И поиск семьи - это поиск защиты, безопасности, поиск средства снизить давление и ощущение угрозы. Сбросить часть невыносимой тяжести власти, разделить ее с по настоящему близкими.
Интересно, получится ли. Как семью-то никто народ искренне не воспринимал. Как инструмент - сколько угодно, как "пустое место", "пластилин", из которого вождь лепит все что хочет - пожалуйста. А вот семья - это другая модель. (Что касается меня, то уверен, что нерабочая).
Культ личности, "вождизм" или "закрытость", как у Салазара, к примеру - это технологичные, понятные достаточно модели. С "семьей" так может не получится. Хотя в условиях, когда современные средства коммуникации могут доставить "папу" реально в каждый дом, сделать хотя бы формально на первом шаге - частью семьи, попытки в этом направлении не выглядят полностью безнадежными.
Ну и для "политбюро" это сигнал не очень веселый. Получается, что оно функции "семьи" не выполняет. Как обслуга годится, а как "братья\дети\кузены" нет. "Не радуют", как фальшивые елочные игрушки.
Вообще, вытеснение пространства политики в пространство психологии одного человека - это интересная штука. Получается, что человек этот в одиночку творит "политическое", "социальное" для своей страны, буквально для своего мира.
Но основывается не на рацио, не на внешних правилах, установлениях, законах, а на том, что есть внутри него - на боли, одиночестве, комплексах, желаниях, фрустрациях. Это ведь сильные вещи - в свободной конкуренции внутри личности легко забивают все вложенное "внешним миром" и его законами, а так же все позитивные воспоминания и переживания.
Кантианский идеал как он есть. Действуй так, чтобы каждое твое действие могло быть основой всеобщего нравственного закона. Другое дело, что не все этот "всеобщий нравственный закон" принять готовы.

За что борется Путин

Просто и страшно сформулировал разность времен старый диссидент Сергей Григорьянц: «Горбачев и Ельцин боролись за власть, Путин борется за жизнь».

Избранное сообщение

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Популярные сообщения