Очень серьёзные в последнее время идут споры между патриотами и либералами. Впрочем не менее серьёзны они между патриотами-запутинцами и патриотами-противопутинцами; а так же либералами-рыночниками и левыми либералами; а ещё между евразийскими патриотами-рыночниками и паназиатскими левыми патриотами. И чем тоньше грань, тем больше спор. И чем жёстче длань, тем крепче приклеивают спорящие друг другу на причинные места ярлыки — «ты — патриот!» «нет, это ты — либерал!» «сам либерал, я просто западник!» «да какой ты западник! ты — космополит!»...
Вся эта невероятная скука происходит, как мне кажется, не потому, что разные люди придерживаются разных научных взглядов и сходятся для выяснения истины и развития своих и общественных представлений о мире и благе. Все эти баталии ведутся теми, кто вовсе не имеет научных взглядов.
Человечество пока что разработало, грубо говоря, два вида мировоззрений: научное и религиозное. Научное мировоззрение совершенно не обязательно отвергает бога, в религиозное всё реже его признает. Отличает их совсем другое.
Научное мировоззрение прежде всего признает свою неполноту и вариативность. В науке есть только неизвестные области, выработанные гипотезы и условные истины, основанные на многократной проверке фактами, но любой учёный знает — новые факты часто (почти всегда) заставляют искать новые гипотезы. Учёный таким образом всегда смотрит вперед — там, впереди, всегда меняющийся ответ на вопрос, который он задает здесь и сейчас. Именно поиск и сомнение важны, так как именно неизвестное важно — известное уже известно и как правило — неправильно, ведь мир меняется.
Религиозное мировоззрение противоположно научному. Верующий верит, что существует единая истина, которая уже сформулирована в прошлом. Все, чего в ней нет — не имеет значения, не важно. Всё, что есть в мире, поверяется этой истиной, она имеет универсальную применимость, она вечна во времени и крепче любых обстоятельств. Всякий, кто с ней не согласен — имеет свою корысть во вранье и отказе признать очевидное, и просто не может быть хорошим человеком. К слову, марксизм (да и фашизм) — очевидные религии. Но либерализм — тоже религия; патриотизм — не меньше того.
Спор двух учёных — это спор знающих, что оба неправы, в попытке стать чуть правее. Спор двух верующих — это спор двух добрых сил с двумя злыми за утверждение истины (вернее — двух разных, взаимоисключающих истин).
Я должен сознаться — я начисто лишён способности быть религиозным. Я просто не в состоянии верить в универсальную истину — мне всё время хочется спросить «почему» и докопаться до сути. Вот поэтому я не либерал, не демократ, не рыночник, не западник, не патриот, не славянофил, не державник, не либертарианец, не шовинист, не толерантен, не атеист, не христианин, не иудей, не буддист, не мусульманин и так далее. Я пытаюсь мыслить, познавать, и очень радуюсь, когда локально и временно оказываюсь прав — то есть мои теории подтверждаются фактами. Я так же отлично понимаю, что любая теория описывает только одну грань, только временно и только при определённых условиях. Но — я очень хорош (без ложной скромности) в выявлении верований, делающих вид, что они — наука, и в детекции ложных теорий — просто потому, что я умею копаться в фактах, и у меня нет предвзятости.
Те мысли, которые я иногда пишу — это никогда не попытка агитировать за ту или иную веру. Это — мои мысли. И если они иногда совпадают с догматами того или иного верования — это случайность. То, что они чаще совпадают с догматами либеральной и рыночной веры — это потому, что вера эта в большой степени построена на догматизации современных научных достижений, в то время как вера патриотическо-державная построена в большой степени на социальных мифах столетней давности. Но — ещё раз — и в том, и в другом достаточно веры и сильно не хватает науки, потому я точно не причисляю себя ни к тем, ни уж тем более — к другим.
Отличной иллюстрацией «борьбы вер» или спора «патриотов» и «демократов» может быть куб Неккера — нарисованный на бумажке куб в перспективе (см. рисунок). Его можно воспринять, как куб, лежащий ниже и слева от глаза смотрящего, а можно — как лежащий выше и справа. О том, как лежит куб, можно спорить вечно; кто-то будет даже видеть то такое его положение, то другое, и переживать и метаться, как главный герой «Тихого Дона». Но на самом деле существует лишь плоская фигура из восьми линий — всё остальное — наша вера.
Я всё это пишу к тому, чтобы попросить: господа верующие, не спорьте со мной — я не адепт другой веры, я заранее знаю, что неправ, вам будет неинтересно. Я хотел бы спорить с теми, кто, как и я, видит комплексность истины и её изменчивость, и хочет заниматься поисками, а не борьбой. Может вместе чего и отыщем.
