Лишние люди и потерянные поколения — самые живучие и опасные мифы | Дмитрий Быков

ГЕНЕТИЧЕСКОЕ ПОСЛЕДСТВИЕ | Дмитрий Быков

Дмитрий Львович Быков

ГЕНЕТИЧЕСКОЕ ПОСЛЕДСТВИЕ

Лишние люди и потерянные поколения — самые живучие и опасные мифы.

В очередной раз принимая экзамены у своих первокурсников, я с некоторым ужасом убедился в живучести штампов советского литературоведения: двадцать лет как нет советской власти, а роман Пушкина «Евгений Онегин» все еще о драме лишнего человека, и «Герой нашего времени» про то же самое. Настала пора все-таки разобраться с лишним человеком, которого нет и никогда не было — как не бывает и потерянных поколений: есть лестные самоназвания, и на эту тему лучше всех высказался мой любимый художник Василий Голубев. На его ранней картине спившийся мужичонка назидательно грозит пальцем коммунальной соседке, а изо рта у него выплывает надпись: «Я не говно, а генетическое последствие».

Приятно называть себя потерянным поколением и валить все на мировую войну (хотя, в сущности, чего уж приятного? Сам Хемингуэй никогда себя не терял, работал себе, как Карло, а лестное определение Гертруды Стайн примеряли на себя алкоголики или душевнобольные). Еще более лестно числить себя лишним по внешним причинам — и действительно, подавляющее большинство людей в России лишние, но Онегин тут совершенно ни при чем. В сущности, и роман у Пушкина совершенно не об Онегине, это стандартный пушкинский прием, подмеченный еще Синявским: все делается не напрямую, по диагонали. «Капитанская дочка» — не про капитанскую дочку, «Пиковая дама» — не про пиковую даму и даже не про тайную недоброжелательность, и только «Метель» более или менее про метель, и то в смысле метафорическом. «Евгений Онегин», разумеется, скрытая автобиография, да только протагонист там не Онегин, который Пушкину глубоко отвратителен, поскольку он, во-первых, дурак, а во-вторых, хоть и невольный, а убийца поэта. Онегин может считать себя хоть несостоявшимся Наполеоном, хоть пасынком эпохи, хоть разочарованным денди — но пушкинский диагноз изложен черным по белому: «Слов модных полный лексикон. Уж не пародия ли он?» Татьяна имела с десяток женских прототипов и один мужской — собственно пушкинский,— а потому именно ее судьба составляет стержень романа: Онегин придуман исключительно для того, чтобы свести счеты с несколькими старшими товарищами, отравившими пушкинскую молодость. Первый из них, разумеется, Александр Раевский, который в Онегине и узнается, с той лишь поправкой, что у Раевского есть хоть талант, хоть дурновкусное демоническое обаяние, а в Онегине вовсе ничего, кроме, так сказать, следования тренду.

С самим понятием лишнего человека придется разбираться отдельно, поскольку существует оно только в России, но до сих пор у нас толком не определено. Лишний человек — это вовсе не бездельник, которому наскучила праздность, и не ветреник, которому осточертели женщины. Это государственный ум, человек с несомненными лидерскими и организаторскими качествами, аналитик и футуролог, историк или социолог, которому в нормальной государственной структуре немедленно нашлось бы место, но поскольку в России надобны не умные, а верные, по точной формуле Стругацких, этот человек не находит себе места. Лишним здесь является любой, кто не встроен в госпирамиду, а поскольку пирамида эта с годами снижается и упрощается, количество лишних — а главное, их процент в обществе — неуклонно растет. В царской России лишними были все искренние патриоты (искренние западники еще как-то пристраивались, но русофилов тут боялись как огня — ведь им не все равно!), а также большая часть революционных радикалов; говорю о «большей части», потому что из некоторых получались отличные провокаторы. В России советской лишними были сначала дворяне, потом образованный класс, потом их частично реабилитировали, и лишними — то есть самыми опасными, отовсюду вытесняемыми,— стали мыслящие пролетарии. Собственно говоря, лучшее определение лишнему человеку дал Владимир Гусев в статье о «Докторе Живаго»: по его мнению, так в русской традиции называется человек, соотносящий себя с вневременными ценностями, а не с лозунгами момента; скажем проще — лишним становится любой, кто начинает задумываться и выпадает из социальной ниши. Ниши умного патриота — или честного мыслящего труженика — в России нет: труженик должен быть туп, а патриот продажен, чтобы его на госслужбе было чем шантажировать.

Классический лишний человек — не столько Печорин (в его таланты нам предлагается верить на слово, на основании одного только «Журнала»), сколько его создатель. Лермонтов в молодости — романтический патриот, страстный любитель всего русского, апологет народа-победителя, в сравнении с которым даже Наполеон выглядит «трехнедельным удальцом»; поздний Лермонтов — изгой, о котором император в кругу семьи отзывается «собаке собачья смерть». Превращать друзей и апологетов во врагов и жертв система выучилась безукоризненно. Сегодня лишние в той или иной степени — практически все, кто не занят в госструктурах или на добыче сырья, и именно с этой ситуацией нам предстоит справиться в первую очередь, когда «серая слизь», как называется один из лучших современных романов, сползете России. Сегодня категорически нечего делать всем, кто что-нибудь умеет, и уж подавно незачем жить тому, кто хочет работать. В России действует абсолютный экономический закон гибнущих систем: заработать можно чем хотите, кроме работы. Более того: чем трудней, важней и осмысленней деятельность, тем более она затруднена. Это справедливо и для царской бюрократии, и для большевистского единого боевого лагеря, но особенно верно это применительно к сегодняшней России, где работать — уже значит приближать кризис. Ведь для гнилого дома опасно любое движение, а всего опаснее плотник.

У людей отбирают первую способность к сосуществованию — вкус речи, дар общения.

ВЕДОМОСТИ - Александр Рубцов: Заново учиться разговаривать

Vedomosti.ru
21.03.2012, 00:56

В стране на глазах рушится социальная коммуникация. Слова перестают иметь вообще какой-либо смысл. Бессмысленным становится само их произнесение. Политический диалог все больше напоминает соударение пустых консервных банок.

Люди говорят: вот фиктивные избирательные участки и 99% голосов неизвестно кого. Вот пятиэтажки, превращенные в недоскребы с фальшивыми квартирами и жильцами. Вот вопиющие расхождения между первичными протоколами и вводом в ГАС, нереальные цифры по республикам, в которых полно одних только личных кровников премьера. Путин: инциденты расследовать, не должно быть никакой грязи. И тут же его пресс-секретарь: все оценки даны, вопрос закрыт. Вот фото, на котором «космонавт» с открытым лицом (без забрала) отвинчивает голову девчонке — а нам говорят: «полиция действовала профессионально». Театр одного абсурда, в котором люди за слова не отвечают и не думают даже имитировать логику и правдоподобие.

Такой же паноптикум был в декабре. На «Эхе» Чурову сообщают о массовых удалениях наблюдателей — он отвечает: этого не было, потому что… наблюдателя нельзя удалить без решения и протокола. Ему про живых свидетелей — он в ответ опять про мертвую норму.

Какой смысл в коммуникации, когда на «дважды два не пять, тем более не шесть» отвечают, что все оценки даны, вопрос закрыт, а ОМОН профессионален, как Махатма Ганди?

Я уже благословлял ПЖиВ на ребрендинг в Партию Божьей Росы. Теперь это светлое имя впору присваивать всей эпохе. Из употребления исчезает само понятие стыда за слова, за ложь и абсурд. Теперь вообще все, что угодно, можно сказать со слезою на голубом глазу. Даже не краснея. Но слово «нечестность» в русском языке имеет прямой смысл — отсутствие чести.

Это уже не противно — страшно. Утрачивается способность не только договариваться, но даже и разговаривать. Разрушаются нормальные речевые практики. У людей отбирают первую способность к сосуществованию — вкус речи, дар общения. Это движение на разрыв, на разборку по принципу «убийство драке не помеха». Как со странами: когда обмен нотами теряет смысл, начинается война. Игнорирование оппонента или ответ ему вне логики и правды и есть объявление войны. В нашем случае пока еще холодной, но уже гражданской.

Все это знакомо. Феноменологическая социология исходила из того, что люди хотя и не вполне, но все же как-то друг друга понимают и это общество интегрирует. Советская идеология породила необычное явление — интеграцию через непонимание (своего рода негативную герменевтику): людей объединяло как раз то, что они друг друга не вполне просматривали. Одни и те же канонические тексты воспроизводились в разных социальных пространствах по-разному, но эти разночтения были скрыты, люди полагали, что, произнося одни и те же слова, они имеют в виду одно и то же, и это примиряло. Марксоидные схемы по-разному понимались в Политбюро, в сети партполитпросвета, в институтском преподавании или прогрессивными философами-марксистами, не говоря о массе. Но если бы эти сознания вдруг стали прозрачны друг для друга и люди увидели, что в одни и те же слова они вкладывают разные смыслы, был бы взрыв. Он и случился, но потом.

Схема работала как в социальном пространстве, так и в политическом времени. За те несколько десятилетий, пока в СССР царствовал марксизм, мир успел сменить несколько мировоззрений, во многом несовместимых и противоположных по духу: экзистенциализм и «три позитивизма», неофрейдизм, структурализм, феноменология… Но мы прожили эпоху на одном учении — и только потому, что смогли в одной формальной оболочке сменить несколько интерпретаций: по сути, несколько разных марксизмов. Это объединило эпоху, позволило менять политику на якобы одной и той же идеологии. Учение Маркса было всесильным, потому что оно всегда было верным, хотя и разным.

Отголоски этой традиции сказывались еще долго — и даже в быту. Наши люди, вступая в совместный бизнес, не считали должным проговаривать все «на берегу», интуитивно полагаясь на общее понимание… а потом начинали выяснять дружеские отношения огнестрелом. Сейчас это уже не проходит как в бизнесе, так и в политике, в идеологии. Разные смыслы одного и того же отчетливо видны, а потому эти манипуляции только разделяют. Когда Путину писали статьи, разные по духу, думали, что это сделает и самого клиента многогранным, поворачивающимся к разным аудиториям разными гранями. Для тех, кто вообще смотрел эти тексты, Путин оказался не разным, а скорее никаким: противоречия аннигилируют несовместимые смыслы, превращают многогранность в пустоту. В преддверии четвертого срока правления страна и мир опять перед все тем же вопросом: «Who is mr…?» Не исключены сюрпризы.

Теперь придется заново учиться разговаривать — как после инсульта. Не только власть, но и улица уже корчится почти безъязыкая. Стеб имеет свою силу, Бахтин назвал бы это карнавалом, и мы видим, как массовое остроумие и даже простое острословие выбивают кирпичи из фундамента этой якобы сакральной власти. Но пора формулировать и более серьезные позиции, на которые власть не могла бы просто так «забить». И власти необходимо вновь учиться отвечать людям по-взрослому, а не как ребенок, который упрямо твердит свое сквозь слезы обиды. Восстановление самой способности к нормальной политической речи становится задачей первостепенной, условием продвижения по всем иным направлениям. Иначе добром это не кончится. Сначала раскалываются умы — потом начинают раскалывать головы.

Автор — руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН

Преимущества домашнего обучения перед школьным в цифрах (США)

Created by: College At Home

RESEARCH FACTS ON HOMESCHOOLING
https://www.nheri.org/research-facts-on-homeschooling/

What Does the Research Say About Homeschooling?
http://www.educationandbehavior.com/what-does-research-say-about-homeschooling/

Правда-матка и ее деривативы | Колонка Георгия Бовта

Правда-матка и ее деривативы — Газета.Ru | Колонка Георгия Бовта

Георгий Бовт, политолог
— 19.03.12 10:25 —

Жил-был преуспевающий банкир по имени Грег Смит. В свои 33 года он успел достичь многого в этой жизни. Потомок еврейских эмигрантов из Литвы, перебравшихся в незапамятные времена в ЮАР, он сумел закончить престижный университет в Стэнфорде и сквозь систему жесточайшего отбора попасть на работу в инвестиционный банк Goldman Sachs. Позже он и сам участвовал в рекрутинговой программе родной фирмы, о которой всегда, по словам сослуживцев, отзывался хорошо и уважительно. На его рабочем месте были вывешены правила из кодекса поведения компании, и это не было завуалированной издевкой.

Эх, кабы современные технологии позволяли залезть каждому в голову и узнать, насколько вслух произносимые слова лояльности действительно совпадают с мыслями о собственном начальстве, а также когда именно желание сказать этому начальству все, что вы о нем думаете, становится настолько непреодолимым, что люди просто перестают думать о последствиях. Но над такими технологиями еще пока только работают.

Сначала — никогда не спящий Нью-Йорк, потом — мечта чуть ли не всех начинающих финансистов, Лондон, где мистер Смит возглавил подразделение по реализации деривативов клиентам в Европе и Азии. Играл в настольный теннис. Настолько неплохо, что участвовал и побеждал в международных любительских соревнованиях. Казалось бы — расти и расти мистеру Смиту, чтобы под старость «приземлиться» в одном из филиалов рая на земле с «золотым парашютом» в несколько десятков миллионов долларов. По денежным меркам и по понятиям Уолл-стрит он к 33 годам еще не достиг многого: за прошлый год его доход составил порядка «всего лишь» $500 тыс.

И тут вдруг в мозгу мистера Смита что-то щелкнуло, и в 6.15 утра по Гринвичу он отправил в родную контору заявление об отставке. Сопроводив его пространным письмом с объяснением ее мотивации. Копию отправил в газету The New York Times. Публикация тотчас уронила котировки Goldman Sachs.
Собственно, Смит не написал ничего такого, чего не говорят об инвестиционных банкирах обыватели. Но первоисточник всегда звучит драматичнее пересудов. «Интересы клиентов игнорируются», над ними смеются, называя «марионетками». Моральная обстановка в фирме — хуже некуда. От былых высоких нравственных принципов и морального духа компании с более чем 140-летней истории не осталось и следа. Все сосредоточено на краткосрочных решениях во имя прибыли любой ценой. Смиту стало стыдно, что именно ролик с его обращением (его выбрали среди 10 других работников компании с более чем 30-тысячным кадровым составом) крутят по университетским кампусам, привлекая на работу в компанию с «вековой корпоративной культурой». Он не может больше смотреть в глаза этим студентам.

Когда Смит выступал консультантом для трех крупнейших суверенных фондов Ближнего Востока и Азии, то, как он утверждает, исходил из того, чтобы поступать во благо клиентам, даже если это принесло бы меньше денег компании. По его словам, такой подход стал «крайне непопулярным».

Собственно, то, что он описывает, давно стало банальной рутиной работы финансовых институтов (не только на Уолл-стрит), когда у так называемых финансовых аналитиков стоит одновременно задача и привлечь клиентов своими «советами», и сыграть на рынке в пользу собственной конторы, зачастую играя против клиентских ставок, сделанных по их же «советам». И никому не режет глаз вопиющий конфликт интересов между «советами» и игрой на рынке дающей советы финансовой компании.

Ему надоело врать, и он решительно хлопнул дверью. Получился практически голливудский сюжет. Вспомните хотя бы «Джерри Магуайера» с Томом Крузом или «Дьявол носит «Прада». Периодически подобные скандалы сотрясают западный финансовый и корпоративный мир. Так, несколько лет назад

Эндрю Ладе, который вовсе даже не был наемным работником, а сам управлял хедж-фондом, вдруг резанул правду-матку на полосе комментариев Financial Times, заявив, что закрывает свой фонд, ибо заработал уже изрядно и ему надоело быть «окруженным идиотами» (какая сладкая фраза, которую мечтают, наверное, произнести многие, но не все отваживаются).

Или Джейк Де Сантис, со скандалом уволившийся из страховой империи AIG и написавший о ее гнилостных нравах в Times. Дурные нравы таки довели AIG практически до банкротства, и гигант пришлось спасать за счет умопомрачительных вливаний из бюджета США. Сам же Де Сантис благополучно занялся бизнесом микрофинансирования, а затем стал партнером скромной (значит, честной?) инвестиционной компании.

Конечно, «скандалистов» не любят нигде. Судьба у них трудная, однако не безнадежная. Тому же Грегу Смиту в самом крайнем случае грозит, что Goldman Sachs лишит его опциона на заработанные им за 12 лет акции. И то если соответствующий пункт был прописан в его контракте. В то же время вряд ли он со своим стэнфордским дипломом и квалификацией долго останется без работы, причем примерно в той же сфере. Да и другие разоблачители возмутительных бизнес-нравов, как правило, не кончают свою жизнь на помойке. Люди это по определению энергичные, а система социальных лифтов и диверсифицированных возможностей экономики развитых стран гарантирует им то или иное применение. Также, существуя в условиях развитой общественной и политической конкуренции, они могут рассчитывать в своей борьбе, даже если она начинается как бунт одиночки, на поддержку тех или иных политических сил, на общественный резонанс, гарантирующий им определенную безопасность.

В России в последнее время тоже случались публичные скандалы с «разоблачением». Известны обвиняющие ролики, записанные сотрудниками милиции, разоблачения системы от судейских (даже к судье Данилкину подкрался правдолюбец — что, кстати, сегодня с девушкой Васильевой?), работников избиркомов и т. д. Не все из этих людей начинали резать правду-матку, когда их уже уволили или чем-то обидели. А в целом таких людей в стране по-прежнему мало, многие из них столкнулись с жестоким ответом системы, вплоть до заведенных на них же уголовных дел. Как правило, им не удается не только сломать систему, но и даже добиться справедливости в одном отдельном месте. Система не поощряет инсургентов, а окружающие недоуменно вопрошают — «тебе что, больше всех надо?» Сама постановка такого вопроса, кстати, даже на обывательском уровне совершенно невозможна в стране в развитыми индивидуалистическими традициями, потому как ответ на подобный вопрос - «Да, надо!» - вовсе не считается нескромным. При этом что-то не приходилось слышать о том, чтобы такие же разоблачения раздавались из российской бизнес-среды. Никто не посмел вынести сор из избы крупного банка, страховой компании, госкорпорации, ФГУПа, крупного агентства по продаже недвижимости, нефтяной компании, ритейлового гиганта и т.д.

Значит ли это, что моральный климат в этих компаниях безупречен, а все работники чувствуют себя в нравственной гармонии от того, что делают? Что работникам неизвестны негласные, скажем, правила «отсечения» клиентов при страховых выплатах. Что все сведущие в восторге от применяемых где-то налоговых уловок. Значит ли это, что все без исключения работники сетевых супермаркетов, включая топ-менеджмент, в восторге от всех без исключения применяемых там бизнес-процессов? Что всем этим людям не бывает стыдно по ночам от воспоминаний о том, что именно они «впарили» в качестве элитной недвижимости. Значит ли это, что им хочется рассказывать детям о своем прямом или косвенном соучастии в откатных схемах или прямом воровстве? «Таковы правила игры», — говорят они в свое оправдание, если вопрос о самооправдании вообще всплывает в их благополучно устроенном мозгу.

Причем это могут быть ровно те же люди, которые уже отважились на политический протест, искренне негодуя при виде политического плутовства, требуя честных выборов и честной конкуренции в политике. Выступая ревностными наблюдателями на избирательных участках. Сочетание не вполне честной деловой рутины и собственного в ней соучастия с требованием общественно-политической чистоты и честности еще не кажется этим людям внутренне противоречивым. Пока не кажется.

Получается, что протестовать против плутовских бизнес-практик, как это ни странно, у нас может быть даже рискованнее, чем против фальсификаций на выборах.

Тем более публично восставать против них, не рассчитывая, что тебя вообще поддержат сколько-нибудь существенное число людей и тем более сослуживцев. И дело не в том, что скандалиста тихо замочат в темном месте подосланные боссом бандиты (хотя и такого до конца исключать нельзя). Дело в том, что риски от таких разоблачений, при том что в нашем циничном обществе они вообще вряд ли вызовут какой-либо резонанс, могут оказаться гораздо выше, чем 10 суток ареста за участие в несанкционированном митинге. Список мест и профессий, где можно рассчитывать на достойный заработок, в нашей стране гораздо более ограничен, чем в той же Америке и Европе. Потеряв хорошую работу, ее, сопоставимую, гораздо труднее найти, чем там, даже для настоящего профессионала. Потому что профессионализм стоит у нас далеко не на первом месте при приеме на хорошо оплачиваемые места. Запустить же собственное дело — задача в наших реалиях часто непосильная даже для людей с железным бунтарским и пробивным характером. Плюс низкая географическая мобильность: «затеряться» от потенциальных преследователей можно разве что в Москве да Питере. А на остальной территории, где вся деловая тусовка друг друга знает чуть ли не лично, и где все друг с другом повязаны множеством неформальных связей, ведущих наверх, наличие у неудобного работники «волчьего билета» станет для него путевкой в бессрочную безработицу или профессиональную невостребованность.

Все это, разумеется, не означает, что столь глубоко укорененный конформизм будет вечен и что более совершенные бизнес-практики не будут пробивать себе дорогу, в том числе силою протеста и возмущения пассионарных одиночек. Будут, скорее всего, хотя бы по той простой причине, что бизнес по более честным правилам вести проще и спокойнее, хотя не всегда прибыльнее, чем по плутовским (и многие как раз выберут спокойствие и простоту). Однако наивно было бы ожидать при этом нонконформистского прорыва преимущественно на одном направлении — политическом — пренебрегая другими сферами жизни. Собственно, по большому счету, в этом и состоит сверхзадача настоящей креативной оппозиции существующему порядку вещей — предложить новую систему не только политических, но и в широком смысле общественных, а также экономических практик. И показать их действенность, привлекательность и правоту собственным примером.

Тeги: Колонка Георгия Бовта, Goldman Sachs, разоблачения, бизнес-скандалы, финансовые аналитики, фальсификации на выборах

Cеминар М. Вершинина в Уфе: «Психологическое консультирование жертв деструктивных культов»

Двухдневный семинар в Уфе: «Психологическое консультирование жертв деструктивных культов»

Двухдневный семинар, посвящен проблематике деструктивных культов и сект, а так же специфики оказания психологической помощи пострадавшим от их деятельности.

Мы затронем феномен деструктивных культов, поговорим об их различиях, о роли государства и его ограниченных возможностях в рамках традиционных и нетрадиционных религий и научных сообществ.

Просмотрим 7 часов различных научно-популярных программ, художественных фильмов, телевизионных передач и скрытых съемок ритуалов деструктивных культов. Изучим процесс вербовки в культы, нанесения психологического вреда здоровью, и затронем специфику консультирования пострадавших от насилия.

Специализированный семинар для психологов, психотерапевтов, религиоведов, социальных работников и специалистов по работе с жертвами психологического и физического насилия.

Ведет семинар и делится опытом, социальный психолог и консультант по работе с пострадавшими от деятельности деструктивных культов и сект — Вершинин Михаил Валерьевич (г. Самара).

Свыше 700 часов включенного наблюдения внутри культов и радикальных организаций. Член международной ассоциации по изучению культов "ICSA" (International Cultic Studies Association, USA), Европейской Федерации центров изучения и информирования о сектантстве (FECRIS, Federation Europeenne des Centres de Recherche et d'Information sur le Sectarisme, EU), Российского психологического общества.

Часть материалов будут представлены впервые. :)

Семинар состоится 24 и 25 марта 2012 г.

Начало работы семинара в 10.00, окончание в 18.00.

Регистрация участников с 9.00 до 9.45.

Стоимость участия — 1500 руб., для студентов — 1000 руб.

В стоимость включены:

пакет информационных материалов, консультации по религиозно-правовым вопросам.

Желающие могут получить сертификат участника семинара. Стоимость сертификата 350 руб.

Место проведения: г. Уфа, УФ МГГУ им. М. А. Шолохова, ул. С. Богородская, 37.

Проезд автобусами и маршрутными такси: № 290, 272, 74, 26, 204 и 226 до остановки «Университет им. М. А. Шолохова»; № 207, 208, 40, 110с,110 до ост. "Ул. Ферина".

Для участия в работе семинара и получения сертификата необходимо заполнить заявку и отправить ее по адресу: ikcufa@mail.ru. Файл должен быть назван фамилией автора + заявка. (Например, Иванов+заявка).

В заявке укажите ФИО полностью без ошибок, место работы (учебы) и должность, контактный телефон и эл. адрес для уточнения данных. Укажите необходимость получения сертификата.

Координатор проекта: Бигнова Марина Ринатовна, 89177770041, ikcufa@mail.ru

Ошибаться полезно: ученые доказали

Американские ученые доказали: ошибаться полезно

Если родители относятся к «двойкам» как к нормальной части учебного процесса, школьникам проще учиться

Алексей Дуэль

Результаты очередное сенсационного исследования опубликовали ученые. На этот раз американские. Исследователи Американской ассоциации психологов установили: если школьники знают, что их ошибки — нормальная часть обучения, то они учатся лучше сверстников, которых ругают за низки баллы.

Чтобы со всей достоверностью подтвердить этот факт, заокеанские психологи провели серию экспериментов над школьниками.

— Если родители и учителя на воспринимают трудности в учебе не как признак недостатка ума или старания, а как нормальное явление, ребята не страдают от комплекса неполноценности, у них свободен мозг от грустных мыслей, а совесть — от угрызений, и такие ученики с блеском решают даже самые сложные задачи, — объяснил свои выводы  Фредерик Отин из Университета Пуатье. — Когда же на школьников давит груз ответственности и опасения неудачи, у них начинаются проблемы с функциональной рабочей памятью. Она отвечает за обработку и запоминание информации.

То есть двоечников теперь надо не ругать, а относится к ним как к героям, стоически преодолевающим «трудности в учебе»? Нет, говорят ученые. Секрет в другом. Хвалить или ругать надо не за сами оценки, а за динамику. Если раньше были «двойки с минусом», а теперь просто «двойки» — это уже повод для радости.

— Чтобы рабочая память функционировала более активно, надо просто чуть-чуть приподнять самооценку ребенка, — полагает Пуатье. — Если же его заставлять заниматься под страхом наказания, ученик просто станет избегать трудностей. Может быть, он и получит так вполне приличные баллы, но у него не будут развиваться нужные и полезные навыки, ради которых в школу и ходят.