Научись онтокритике, чтобы перенаучиться жить

Неграмотными в 21-м веке будут не те, кто не могут читать и писать, а те, кто не смогут научаться, от(раз)учаться и перенаучаться. Элвин Тоффлер

Поиск по этому блогу

2017-11-03

Бесплатный сыр и никаких мышеловок: свободный рынок и частная собственность

Милтон Фридман

Бесплатный сыр и никаких мышеловок: свободный рынок и частная собственность

http://www.inliberty.ru/library/157-besplatnyy-syr-i-nikakih-myshelovok-svobodnyy-rynok-i-chastnaya-sobstvennost

Я очень рад быть сегодня здесь, на праздновании новоселья Института Катона. Это новое прекрасное здание поистине соответствует тому интеллектуальному влиянию, которым пользуются Эд Крейн (Crane [президент Института Катона]) и его сотрудники.

Мое имя часто ассоциируется с афоризмом «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке» (There is no such thing as a free lunch), хотя не я его придумал. Мне бы хотелось, чтобы люди обращали больше внимания на другую фразу, которая действительно принадлежит мне, и, на мой взгляд, особенно актуальна для такого города, как Вашингтон: «Никто не относится к чужим деньгам так же рачительно, как к своим». У нас в семье есть такое развлечение: в долгих поездках на автомобиле мы коротаем время, подыскивая поговорки с противоположным значением. Вот например: «История не повторяется», но «Ничто не ново под луной». Или: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского», но «Тише едешь — дальше будешь». Противоположностью афоризма «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке» очевидно будет «Всё лучшее на свете даётся нам бесплатно».

В реальной экономике такой «бесплатный сыр» тоже существует — и ещё какой! Его дают нам свободный рынок и частная собственность.

Почему так велика была разница в уровне жизни по разные стороны линии, вдоль которой раньше проходила граница между Восточной и Западной Германией? Потому что западные немцы уже давно наслаждаются «бесплатным сыром» — относительно свободной, рыночной экономикой. Этим же объясняется разница в уровне жизни между Гонконгом и КНР, или благосостояние жителей США и Великобритании. Во всех этих случаях «бесплатный сыр» стал продуктом деятельности «невидимых институтов», возникновение которых, как подчеркивал Ф.А. Хайек (Hayek), является результатом деятельности людей, но не их намерений.

Сегодня мы, американцы, тоже можем полакомиться чем-то вроде «бесплатного сыра»: надо только оглянуться вокруг и увидеть, где он лежит. После крушения коммунистических режимов никто уже, кажется, не возражает против того, что социализм потерпел крах. Аналогичным образом, буквально все в той или иной степени согласны, что капитализм успешен. Однако во всех капиталистических странах из этого, судя по всему, сделали парадоксальный вывод: единственное, что нужно Западу — это больше социализма. Из-за явной абсурдности этой идеи на ней не стоит даже останавливаться; давайте лучше посмотрим, где мы можем найти практически бесплатный «сыр». Президент Клинтон (Clinton) говорит: от всех нас требуются жертвы, чтобы отдельным группам людей стало лучше. На самом деле нам требуется совершенно иное: отдельные группы людей должны чем-то пожертвовать, чтобы всем остальным стало лучше — вот вам и бесплатный, или почти бесплатный «сыр»!

«Бесплатный сыр» в госбюджете

Позвольте привести несколько примеров. Управление электрификации сельских районов (Rural Electrification Administration) было создано в 1930-х годах, когда 80% ферм в США не имели электричества. Когда все 100% ферм были электрифицированы, Управление занялось налаживанием телефонной связи в сельской глубинке. Сегодня все 100% ферм в США телефонизированы, но Управление не только продолжает существовать, но и живет припеваючи. Почему бы не упразднить это Управление, которое сегодня занимается лишь тем, что выдает льготные кредиты «избранным» — в основном электроэнергетическим и телефонным компаниям? Американскому народу это пойдет только на пользу: сэкономленные таким образом средства можно потратить на компенсации сокращения бюджетных поступлений в результате снижения налогов. Кто пострадает от такого шага? Горстка людей, получающих государственные субсидии, то есть живущих за счет остального населения. Вот вам и солидный кусок почти бесплатного «сыра».

Или возьмем другой пример, из области сельского хозяйства: это настоящая иллюстрация закона Паркинсона в действии. В 1945 году в аграрном секторе США было занято 10 миллионов человек — фермеров, членов их семей и наемных работников, а штат Министерства сельского хозяйства составлял 80 000 служащих. В 1992 году количество занятых в аграрном секторе составляло 3 миллиона, а штат Министерства сельского хозяйства — 122 000 человек.

Возьмите практически любую статью госбюджета, и вы увидите: почти везде существуют такие же возможности для экономии. Команда Клинтона говорит вам: причина всех этих бюджетных расходов состоит в том, что люди хотят пользоваться преимуществами, но из скупердяйства не желают за них платить. Это полная чушь. Людям эти преимущества вовсе не нужны. Возьмем такой товар первой необходимости, как сахар. Допустим, мы предложим американцам такой выбор: можно сделать так, чтобы сахар, который вы покупаете, изготовлялся только из свеклы и тростника, выращенных на территории США, а можно все устроить по-другому, сняв любые ограничения на импорт сахара из Сальвадора, Филиппин или других стран. Если мы поддержим «отечественного производителя», запретив импорт сахара, он будет стоить в два-три раза дороже. Как вы думаете, что предпочтут избиратели? Естественно, люди не желают платить дороже, однако узкая группа людей, требуя себе особых преимуществ, заставляет их это делать, и поэтому сахар в США стоит в несколько раз дороже, чем на мировом рынке. При этом мнения простых американцев никто не спрашивает. Нашей страной управляет вовсе не народ; это миф, сохранившийся со времен Авраама Линкольна. У нас нет «власти народа именем народа и во благо народа» [цитата из знаменитого решения Верховного суда США 1819 года]. Нами правит избранная народом бюрократия, действующая именем народа во благо бюрократии.

Рассмотрим еще один миф. Президент Клинтон заявляет, что он осуществляет реформы. Это утверждение ложно. Оно сходит ему с рук, потому что мы склонны рассматривать двенадцатилетнее пребывание у власти республиканских администраций Рейгана и Буша как один период. А это не так. За эти годы мы познакомились с «рейганомикой», потом «бушеномикой», а теперь и с «клинтономикой». «Рейганомика» основывалась на четырех простых принципах: снижении налогов, сокращении государственного регулирования, ограничении государственных расходов и неинфляционной монетарной политике. Хотя Рейгану не удалось полностью выполнить задуманное, он добился многого. Политика Буша была полной противоположностью «рейганомике»: увеличение налогов, усиление регулирования, рост государственных расходов. А в чем заключается политика Клинтона? Все в том же: увеличение налогов, усиление регулирования, рост государственных расходов. «Клинтономика» — это просто продолжение «бушеномики», а к каким результатам привел отказ от принципов «рейганомики», мы уже знаем.

Рынки: экономический и политический

Если же смотреть в корень, то наши нынешние проблемы, как экономического, так и внеэкономического порядка, связаны с радикальным сдвигом, который произошел за последние 60 лет с точки зрения соотношения между двумя рынками, которые определяют, кому, когда, где, как и что именно достается. Речь идет об экономическом рынке, где стимулом служит прибыль, и политическом «рынке», где роль стимула играет власть. За мою жизнь значение экономического рынка снизилось с точки зрения доли имеющихся у страны ресурсов, распределяемых на этом рынке. А значение политического, или государственного, рынка, наоборот, резко возросло. Мы держим на «голодном пайке» реально работающий рынок и «кормим до отвала» рынок, доказавший свою недееспособность. В этом, в двух словах, состоит суть развития событий за последние 60 лет.

Мы, американцы, сегодня гораздо богаче, чем 60 лет назад. Но мы отчасти утратили свободу и личную безопасность. В 1928 году, когда я закончил школу, совокупные государственные расходы на всех уровнях составляли в США чуть больше 10% от национального дохода. Причем две трети этих расходов приходились на долю штатов и местных органов власти. Расходы федерального правительства составляли около 3% национального дохода, и такая ситуация существовала и раньше — все 150 лет с того момента, как мы приняли Конституцию США, за исключением периодов, когда страна вела большие войны. Половина федеральных расходов приходилась на армию и флот. Расходы штатов и местных властей составляли от 7 до 9% от национального дохода, причем половина этих средств уходила на содержание школ и дорог. Сегодня совокупные государственные расходы на всех уровнях равняются 43% национального дохода, и две трети из них приходятся на долю федерального правительства, а треть — на долю штатов и местных органов власти. Федеральные расходы составляет 30% от национального дохода, то есть, по сравнению с 1928 годом, только в относительных величинах они увеличились в 10 раз.

Впрочем, эти данные учитывают далеко не все ресурсы, поглощаемые политическим рынком. Помимо собственных расходов, правительство устанавливает для нас массу обязательных выплат, чего раньше никогда не делалось. Эти принудительные расходы поджидают вас на каждом шагу — от необходимости из своего кармана оплачивать обязательную установку на автомобилях нейтрализаторов, снижающих вредные выбросы в атмосферу, до требований, предусмотренных Законом о чистоте воздуха (Clean Air Bill) или Законом о помощи инвалидам (Aid for Disability Act); этот список можно продолжить. Частный сектор, по сути, превратился в подрядчика на службе у федерального правительства. Каждому из сидящих в этом зале где-то с месяц назад тоже пришлось поработать на федеральное правительство — когда вы заполняли ваши налоговые декларации. Почему вам не заплатили за то, что вы выступили в роли сборщиков налогов для федерального правительства? В результате, по моей оценке, как минимум 50% валового внутреннего продукта нашей страны сегодня распределяется на политическом рынке. Исходя из этого важнейшего критерия нашу страну следует признать «социалистической на 50%».

Итак, с поступлениями разобрались, а как насчет производимой продукции? Сначала рассмотрим рынок, основанный на частном предпринимательстве. Наш жизненный уровень повысился необычайно, и это следует почти полностью поставить в заслугу частному сектору. В 1928 году радио только делало первые шаги, телевидение казалось выдумкой писателя-фантаста, реактивные авиадвигатели еще предстояло изобрести, а поездка в Нью-Йорк для моей семьи, жившей в Нью-Джерси, милях в 20 от города, превращалась в целое событие. С точки зрения материальных условий нашей жизни за эти годы произошла настоящая революция. И главной движущей силой этой революции стал рынок, частный сектор. Государство также внесло в нее существенный вклад, который, кстати, обошелся обществу совсем недорого. Его роль — которую современное государство, похоже, играть разучилось, — заключалась в защите частной собственности и обеспечении механизма разрешения споров. Однако главной ареной революции, изменившей наш уровень жизни, стал именно частнопредпринимательский рынок.

Что ж, если «продукцией» частнопредпринимательского рынка стало повышение нашего уровня жизни, то расширение рынка государственного в основном породило проблемы. Контраст с прошлым разителен. Мы с Роуз [Роуз Фридмен — жена и соавтор Милтона Фридмена] росли в небогатых семьях, которые по сегодняшним меркам считались бы живущими за так называемой «чертой бедности». Мы оба закончили государственные школы и, как нам кажется, получили там хорошее образование. Сегодня детям из семей с таким же уровнем доходов, как у наших родителей, получить приличное образование гораздо труднее. Когда мы были детьми, ученики ходили в школу пешком, да и вообще на улице мы почти везде могли ничего не опасаться. В разгар Великой депрессии, когда количество обездоленных людей, которые действительно не могли свести концы с концами, было куда больше, никто не тревожился о своей личной безопасности до такой степени, как сегодня, а нищих на улицах было очень мало. Зато на каждом углу можно было встретить людей, торговавших яблоками. В те времена считалось, что человек должен надеяться в первую очередь на себя; сегодня это ощущение если не исчезло совсем, то сильно ослабло.

В 1938 году — вы не поверите — снять квартиру в Нью-Йорке было очень легко. Когда мы поженились и переехали в этот город, мы просто прочли в газете список квартир, сдающихся внаем, отобрали штук шесть, которые нас заинтересовали, посмотрели их, и сняли ту, что нам больше всего подходила. Тогда люди освобождали квартиры весной, на лето уезжали из города, а осенью, вернувшись, снимали новое жилье. Это время так и называли — «сезон переездов». Сегодня в Нью-Йорке лучший способ найти свободную квартиру — это просматривать колонку некрологов в газетах. Почему все так изменилось? Из-за чего ситуация на нью-йоркском рынке жилья стала катастрофической? Почему Южный Бронкс сегодня все больше напоминает какой-нибудь боснийский район после артобстрела? Ясно, что проблема здесь не в рынке как таковом, а в контролируемом рынке аренды жилья.

Государство создает социальные проблемы

Что бы ни говорили сегодня политики, наши подлинные проблемы связаны не с экономикой. Я бы даже сказал, что наши подлинные проблемы связаны не с экономикой, несмотря на все усилия правительства. Приведу один факт. В 1946 году государство, приняв Закон о полной занятости (Full Employment Act), взялось за борьбу с безработицей. В последующие годы средний уровень безработицы в стране составлял 5,7%. А в 1900–1929 годы, когда государство не делало вид, будто обеспечивает занятость, этот показатель равнялся 4,6%. Так что проблема безработицы в США тоже в немалой степени является делом рук государства. И все же проблемы в экономике — далеко не самые серьезные из наших бед. Наши главные проблемы носят социальный характер — это ухудшение качества образования, беззаконие и преступность, проблема бездомных, крах семейных ценностей, кризис здравоохранения, участившиеся случаи беременности у девочек-подростков. Все эти проблемы либо возникли, либо усугубились из-за усилий государства, продиктованных, естественно, благими намерениями.

Два вывода из всего сказанного напрашиваются сами собой: во-первых, мы перенацеливаем ресурсы с частнопредпринимательского рынка на государственный, и, во-вторых, частнопредпринимательский рынок функционирует эффективно, а государственный — нет. Куда труднее объяснить другое: почему действия вроде бы неглупых людей, исходящих из лучших побуждений, приводят к таким результатам. Одна из причин, которая известна всем, и несомненно, позволяет отчасти ответить на этот вопрос, связана с влиянием лоббистских групп. Но главное, на мой взгляд, даже не в этом, а в том, что личные интересы людей, действующих на свободном рынке, и тех, кто действует на рынке государственном, различаются. Если вы создали предприятие на свободном рынке, и оно работает неэффективно, то единственный для вас способ поддерживать его деятельность — залезть в собственный карман. Поэтому в такой ситуации вы заинтересованы в том, чтобы предприятие поскорее закрылось. С другой стороны, если вы организуете точно такое же предприятие, с такими же шансами на успех, в государственном секторе, и оно работает неэффективно, у вас есть куда более привлекательная альтернатива. Вы можете сказать, что масштабы вашего проекта или программы следует расширить: при этом собственным кошельком вы не рискуете, ведь у вас есть другой, почти неиссякаемый источник средств — деньги налогоплательщиков.

Вы с чистой совестью и, как правило, с успехом убеждаете — не налогоплательщиков, естественно, а Конгресс, — что ваш проект хорош, и все, что необходимо для того, чтобы он заработал, — это немного увеличить финансирование. Так и напрашивается еще один афоризм: если частное предприятие неэффективно, оно закрывается; если государственный проект провалился, он расширяется.

Необходимы институциональные реформы

Порой мы считаем, что решить наши проблемы можно, избрав в Конгресс «достойных представителей народа». Думаю, это иллюзия: если 435 членов Палаты представителей и 100 сенаторов заменить на людей, сидящих в этом зале, результат был бы, по сути, тот же самый. Подавляющее большинство конгрессменов и сенаторов — люди порядочные, желающие делать добро. Тот факт, что их действия наносят ущерб, — не результат каких-то неблаговидных намерений. Просто они оказались в среде, где все толкает их в одном направлении — тратить, тратить, тратить.

Как показывают последние исследования, требования об увеличении расходов по большей части исходят от самого государства. Этот монстр постоянно подпитывает самого себя. На мой взгляд, единственный способ изменить ситуацию — это поменять стимулы, которыми руководствуются люди, работающие в государственных структурах. Если вы хотите, чтобы люди действовали по-другому, сделайте так, чтобы это соответствовало их личным интересам. Как любит говорить Армен Алчан (Alchan), о каждом человеке можно с уверенностью сказать одно — собственные интересы для него важнее, чем ваши.

У меня нет волшебной формулы, позволяющей изменить личные интересы чиновников и конгрессменов. Конечно, лучше всего было бы внести в конституцию поправки, ограничивающие налогообложение и государственные расходы, исключающие монетарные манипуляции и создание диспропорций на рынке, но надеяться на это не приходится. Так что единственный реальный путь в обозримом будущем — это кампания за ограничение сроков пребывания на государственных постах. Если наши представители не смогут заседать в парламенте больше шести лет, это не изменит самой природы их деятельности, однако к избранию в Конгресс будут стремиться люди совсем другого склада, и стимулы, которыми они будут руководствоваться, также изменятся. По-моему, те из нас, кто хочет попытаться изменить характер распределения ресурсов в нашей стране, чтобы все большая их часть направлялась на свободный рынок и все меньшая — на рынок государственный, должны в первую очередь избавиться от иллюзии, будто для этого достаточно поставить на выборные должности «достойных людей». Одно время мы думали: стоит избрать достойного президента, и все пойдет как по маслу. Мы его избрали, но ничего не изменилось. Поэтому необходимо переключиться на изменение стимулов, которыми руководствуются эти люди. Один из способов добиться такого изменения — кампания за ограничение сроков пребывания в должности: это отличная идея, и она приобретает все большую популярность. Но необходимы и другие меры.

Кое-какие реформы осуществляются на уровне штатов. Везде, где люди могут проявить инициативу, то есть поставить тот или иной вопрос на референдум, у перемен появляется шанс. Я не верю в демократию «в чистом виде» — в нее никто не верит. Никому не придет в голову истребить 49% граждан, даже если за это проголосует большинство в 51%. Но мы верим в то, что каждый должен иметь шанс максимально эффективно использовать собственные возможности для утверждения ценностей, которых он придерживается, если, конечно, это не затрагивает интересы других. И в целом, как показывает опыт, народ путем общественной инициативы куда лучше справляется с этой задачей, чем те люди, которых мы избираем в законодательные собрания. Поэтому я считаю, что процедура референдумов должна быть задействована в полной мере. В Калифорнии мы самым активным образом продвигаем инициативу, связанную с предоставлением родителям возможности выбирать школу, в которой будут учиться их дети. Осенью этот вопрос в нашем штате будет решаться на референдуме. Даже если мы его проиграем, мы не оставим своих усилий.

Необходимо и дальше пытаться изменить представление американцев о том, какую роль должно играть государство. Именно этим занимается Институт Катона, в том числе и за счет того, что он детально, на основе многочисленных фактов, раскрывает вредные последствия действий государства, которые я сегодня обрисовал в общем плане. У американского общества все уже начинает становиться на свои места. По мере того, как люди осознают, что происходит, в обществе начинает меняться интеллектуальный климат, и возможно тогда нам удастся инициировать институциональные реформы, которые позволят создать нужные стимулы у людей, контролирующих государственные расходы, а вместе с ними — и ряд важнейших аспектов нашей жизни.

 Впервые: The Real Free Lunch: Markets and Private Property // Cato Policy Report, July-August 1993.

2017-10-31

Не ждите памятников борцам за свободу


Не ждите памятников борцам за свободу


Автор: Александр Даниэль — Дата создания: 30.10.2017 — Последние изменение: 30.10.2017
Участники: Лев Крыленков, фото
В полдень 30 октября 2017, сопредседатель петербургского общества «Мемориал» Александр Даниэль в своём выступлении на митинге у Соловецкого камня в Петербурге провидчески угадал главную фразу Президента на открытии Стены Скорби в Москве. Мы публикуем подготовленный текст целиком.
Не ждите памятников борцам за свободу
Друзья!
Сегодня, сейчас, в эти часы, в Москве в присутствии Президента, Патриарха и прочих важных персон открывается Стена скорби – первый в столице памятник жертвам государственного террора, установленный государственной властью, осуществлявшей этот террор. Монумент, который претендует на то, чтобы стать главным символом памяти о так называемых жертвах политических репрессий в России. Официально памятник, созданный скульптором Георгием Франгуляном, посвящен жертвам террора всего советского периода, - но массовым сознанием этот памятник воспринимается в первую очередь как надгробье над символической могилой погибших в ходе Большого террора 1937-1938 годов. Не случайно открытие памятника было назначено на 2017 год, год 80-летия начала этой, одной из самых масштабных и, безусловно, самой кровавой кампании убийств, учиненной коммунистическим режимом.
Коммунистического режима  уже больше четверти века, как нет. Правда, немало людей по нему тоскуют. Конечно, руководству КПРФ – туповатым чиновникам с внешностью и манерами жэковских служащих – слабó реставрировать советскую власть и тем более слабó создать новую, модернизированную версию диктатуры. Зато не слабó другим; они вовсю работают над задачей, и уже немало преуспели.
Кто они, эти другие?
Петербург, Троцкая площадь. Выступление А.Ю. Даниэля. 30 октября 2017. Фото Льва Крыленкова 
Чтобы понять сегодняшний день, обратимся к еще одной круглой годовщине, отмечать которую мы будем уже на следующей неделе – 100-летней годовщине Октябрьского переворота, то есть, насильственного захвата власти партией большевиков. Почему-то к этому юбилею публика относится довольно равнодушно, еще более безразлично, чем к 80-летию начала Большого террора.
Может, это и правильно? Что, собственно говоря, случилось 7 ноября (25 октября, по старому стилю) в городе Петрограде?
По ретроспективному свидетельству поэта Маяковского, «по Троицкой дули авто и трамы», то есть, говоря прозой, автомобильное движение не прерывалось и общественный транспорт тоже работал.
Самым главным событием в городе, была, по-видимому, премьера оперы Верди «Дон Карлос» в Народном доме, и публика штурмовала театр, чтобы послушать Шаляпина.
Ну, бегали по улицам толпы вооруженных хулиганов, захватывали казенные здания, арестовывали кого попало, даже из пушек стреляли – но к этому Петроград за восемь месяцев революции уже привык. Ну, одни левые сместили других левых, вместо министров рулят народные комиссары – какая разница: правительство все равно временное, скоро соберется Учредительное собрание и все решит. Ну, вылупился какой-то несуразный птенец – власть Советов, то ли дракончик, в чем-то даже симпатичный: всем обещает хорошее, хочет вывести страну из войны, отменил смертную казнь. Правда, зверских самосудов стало на порядок больше,  – что делать, эксцессы революционных масс. Правда, новое правительство уже на третий день выпустило Декрет о печати, ограничивающий – разумеется, временно, – свободу слова и позакрывало кучу газет – но ведь время-то военное. Правда, в конце ноября большевики выпустили декреты, объявляющие своих политических оппонентов, партию кадетов, «партией врагов народа», а ее руководителей – подлежащими аресту. Но это, в конце концов, игры политиков, которые нас, мирных обывателей, не больно-то касаются.
А между тем, в канцеляриях новой власти вылупливался еще одни птенчик, столетний юбилей которого, несомненно, будет торжественно отпразднован в Москве 21 декабря – родилась ВЧК. Дракончик обзавелся щитом и мечом, которым вскоре начал размахивать направо и налево. Осенью 1918 начнется «красный террор», в 1930 – «великий перелом», раскулачивание и гибель советской деревни, в 1937 – великая чистка, именуемая Большим террором. Называю только три главные из множества террористических кампаний, проведенных чекистами под руководством Политбюро ЦК ВКП(б). И все эти кампании били в первую очередь как раз по мирным обывателям, по «невинным жертвам», которым посвящена франгуляновская Стена скорби.
На юбилее ВЧК в декабре, определенно, будут присутствовать высшие руководители России – те же самые, которые сейчас открывают «Стену скорби» в Москве. За Патриарха не поручусь, но Президент придет точно.
Видится ли им в этом какое-то противоречие? Не знаю. На всякий случай «Стена скорби», памятник миллионам безвинных жертв государственного террора, то есть, попросту, людей, убитых чекистами, официально именуется памятником жертв каких-то никому не понятных, неизвестно кем задуманных и осуществленных «политических репрессий». Об убийцах – ни полслова. ЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ – это святое, их трогать нельзя. Ибо сегодня чекизм – это квинтэссенция государства, а государство, в свою очередь, все больше становится гражданским придатком спецслужб. И, следовательно, чекисты первого призыва, организаторы «красного террора» – это предтечи нынешних руководителей страны. Сегодня им, правда, не очень удобно обращаться к памяти Ежова или Берия, - а вот к памяти Дзержинского обращаются, и очень охотно.
В течение ряда лет «Мемориал», другие общественные организации, петербургская интеллигенция много говорили о необходимости установки памятника у стен Головкина бастиона Петропавловской крепости, там, где лежат граждане России, казненные чекистами первого призыва. Уверяю вас, не будет ни памятника, ни даже памятного знака: ведь эти казни организовывал не Николай Иванович и не Лаврентий Павлович, а основатель ВЧК, рыцарь революции, «железный Феликс», тот, «сделал жизнь  с кого» глава Российского государства.
Но не только поэтому. А еще и потому, что большинство зарытых у стен Головкова бастиона – не только «жертвы», но и борцы, те, кто сразу распознал в птенчике, вылупившемся в Петрограде 25 октября 1917 года, монстра, который пожрет миллионы и искалечит судьбы десятков миллионов, судьбу нашей страны и многих других стран. Первыми в расстрельные ямы Петропавловки легли юнкера петроградских училищ, еще 29 октября вставшие на защиту родины и революции против узурпаторов; последними, по-видимому, – кронштадтские моряки, которые в 1917 году обеспечили захват власти большевиками, а в марте 1921, спохватились, что они что-то не то заварили и попытались исправить сделанное. Но поздно, дракон уже напился крови и окреп.
И не будет в январе будущего года на углу Кирочной и Лиговского памятника гражданам России, вышедшим 5 января 1918 на мирную демонстрацию к Таврическому дворцу, чтобы защитить Учредительное собрание – мечту нескольких поколений борцов за свободу. Демонстрация эта была беспощадно расстреляна большевиками. Не надейтесь, не будет такого памятника, ни даже мемориальной доски. Дракон готов почтить память тех, кого он схарчил на обед, – но он никогда не согласится допустить увековечение памяти тех, кто бросил ему вызов. Дракон понимает, что мирные демонстрации для него еще опаснее, чем вооруженное сопротивление, ибо мирные демонстрации – это голос гражданского общества, а гражданское общество ему не переварить: пища не по его желудку. Гражданское общество можно только уничтожать на корню. И поэтому он точно знает, как следует поступать с мирными демонстрациями.
Не будет этих памятников в сегодняшней России. Не ждите.
А пока не будет этих памятников – петроградским юнкерам, кронштадтским матросам, участникам расстрелянных демонстраций в поддержку Учредительного собрания, всем борцам за свободу и против тирании во все годы Советской власти – до тех пор Стена скорби в Москве будет означать не шаг к общенациональному осмыслению великой и страшной истории России в ХХ веке, а подведение черты под дискуссиями о советском прошлом. И этот отказ от осмысления прошлого, нежелание знать и понимать свою историю, поддерживаются большинством нашего народа. Ни «Мемориалу», ни другим общественным силам, стремящимся к осмыслению исторического опыта России в ХХ веке, не удалось переломить это нежелание. На сегодняшний день мы потерпели катастрофическое поражение в борьбе за национальную память.
Я призываю нас всех отдавать себе ясный отчет в этом поражении – и не сдаваться. Не потому, что у нас есть шансы победить, а потому что сдаваться нельзя, потому что сдаваться – это стыдно, бессмысленно и никого ни от чего не убережет. Вполне вероятно, что через двадцать лет после 2017 года наступит 2037-й. Может, кстати, и не наступить: вполне вероятно, что Россия просто не вынесет второго витка беличьего колеса. И в этом аспекте московская Стена скорби - именно как памятник жертвам Большого  террора – уже сегодня оказывается важным символом: знаком и предвестником судьбы «мирных обывателей», тех, кто сдался или вовсе не пожелал бороться.
Спасибо за внимание.

2017-10-29

Кому на Руси жить хорошо, куда Колобок катится — и что, чёрт возьми, здесь, вообще, происходит / Аня Дорн

Кому на Руси жить хорошо, куда Колобок катится — и что, чёрт возьми, здесь, вообще, происходит [version-2017]

Априори прошу прощения у всех, в кого срикошетит — однако моя вина лишь в том, что я умею видеть и имею наглость констатировать. Остальное сделали вы сами.
...долго наблюдала за теми, кому в нашей стране жить хорошо, у кого всегда #ЖизньНалаживается, у кого цветут сады и стройки века, развиваются столицы и регионы, инновации и реновации так и бьют из под земли золотыми фонтанами, создавая вокруг себя оазисы и т.п..
[*Пока за ними не придут из органов, их не пристрелят или не покалечат политические и коммерческие конкуренты, их помощники и покровители не слетят с насиженного места; пока у них не отожмут бизнес или не задушат его налогами и поборами, "ночью длинных ковшей", узаконенным рейдерством (например, насильственным изъятием земли и объектов собственности на нужды государства), запретом на парковку в радиусе 800 м от их офиса, мастерской или кафе — и с прочей партнёрской и государственной помощью; пока они не потеряют работу в 40 и более лет — ввиду банкротства, реструктуризации или санации банка или компании — или по болезни/увечью; пока их родных или друзей не подставят под статью, не облапают их дочь или жену, не переедут их сына или отца колёсами и т.д. — безнаказанно.]
И в соцсетях наблюдала таковых несколько лет — и в реале полтора десятка (от регионов до Рублёвки и Монаковки). И вот что имею о них рассказать, как об общей психологической тенденции, способной незаметно разрушать жизни, города и целые страны...
...все эти люди, независимо от их материального положения и социального статуса, считают, что зарабатывают честно — своим трудом, платят налоги (допустим — и пока опустим:)), а, значит, совесть их чиста. Что являет собой чистейший самообман или осознанный обман окружающих — в зависимости от каждой конкретной персоналии — и её места в "пищевой цепи".
Низовая и средняя части российской социальной пирамиды никогда не озадачиваются глубоким пониманием того, откуда берутся деньги на глобальные проекты — кто их бенефициары, кто спонсоры, девелоперы, инноваторы (в целом: баре, дающие работу) — с каких небес сыплются миллиарды на их проекты среди стремительно разрастающейся нищеты — равно и на то, откуда у этого контингента (владельцев, управляющих, менеджмента) средства на приобретение у них (архитекторов, индивидуальных застройщиков, рестораторов, модельеров, артистов, владельцев магазинов и супермаркетов, автодилеров, ювелиров, тренеров, косметологов, дизайнеров, юристов, хозяев и врачей частных клиник, нянь, домашней прислуги и пр.) дорогостоящих товаров и услуг для личного пользования. Чужие деньги, плывущие в их карманы, для них не пахнут.
Они достаточно циничны и всеядны, чтобы не принюхиваться и не оглядываться. Главный принцип их выживания: хватай — и беги.
Продать частный дом, шубу, украшение, лимузин — любую дорогую вещь или услугу, или собственный юный и подтянутый зад — вору, бандиту или чиновнику (с годовым доходом раз в цать ниже стоимости покупки), ограбившему свою страну и народ (или его жене, другу-партнёру, зятю, сыну, дочери, матери, отцу, брату, куму, свату — любому, кем он прикрывается) — для них является честным способом заработка. Работать на подонков системно тоже зазорным не считается. "Я же сам ничего не украл!" — гениально, правда?.. И далее вечное наше оправдание из к/ф "Бумер": "Не мы такие — жизнь такая"...
Они, думающие только о себе и личном заработке здесь и сейчас, не умеют просчитывать последствия и реальные причины возникновения таких страшных, симптоматичных проектов, как, например, собянинская реновация, продолжающая надувать созданный девелоперами-застройщиками [*некоторые из них — бывшие рейдеры и сенаторы одновременно, добившие и скупившие за бесценок рушившиеся бизнесы своих более честных или менее изворотливых строительных коллег] многомиллиардный кредитный пузырь в Москве. И наивно полагают, что если они — "белые воротнички", и у них жильё в новостройках, то их "чужие" проблемы (каких-то там тараканов из пятиэтажек) не коснутся.
А тем временем, рак рынка недвижимости прогрессирует — и, лопнув через 3-5 лет из-за катастрофического падения покупательской способности населения, этот кредитный пузырь рискует завалить не только рынок столичной недвижимости, но и банковскую систему, потому что в него уже вброшены сотни миллиардов, вернуть которые банкам возможно только посредством выдачи новых "договорных" кредитов на дальнейшее развитие жилищно-строительной отрасли в космическую пустоту — в результате чего государство вынуждено наращивать денежную массу, усиливая рост инфляции.
И параллельно этому [*государство вынуждено] — бездумно оставлять регионы с голым задом и никчемными (уж простите) для экономики стариками, способствуя урбанизации и стягиванию всех национальных средств и основной массы работоспособных человеческих ресурсов в столицы и немногочисленные города-миллионники.
И в рамках этого процесса происходит ещё и падение качества строительства и трудовых отношений (в т.ч. речь и о невыплатах и задержках зарплат, и об откровенном кидалове суб-подрядной "мелюзги") — из-за необходимости снижения его себестоимости для девелоперов и их подрядчиков. Иначе объективные и субъективные расходы + текущие проценты не пройдут в тело кредита или инвестиции. [Абсолютно аналогичный процесс происходит с падением качества массовых продуктов питания — и с качеством бытовых услуг.]
Кстати, этой же необходимостью в удешевлении производственного и торгового цикла компаний-гигантов и услуг муниципальных (именно) городских подразделений обуславливается и приём миллионов трудовых мигрантов из Средней Азии и прочих бывших советских социалистических республик. А вовсе не нашим братским пост-советским гуманизмом.
Это же касается всех крупных не окупаемых девелоперских проектов в стране в сфере жилищного и социального (олимпийские объекты, торгово-развлекательные комплексы, туристические и транспортные структуры и т.п.) строительства.
И, практически, все отраслевые системы, на которые работают "успешные, честные и позитивные" фанаты розовых очков из крупных государственных и частных компаний держатся на кредитных пузырях, госдотациях, тендерах на госзаказы, грантах — и личных связях, позволяющих владельцам и руководству компаний и предприятий лоббировать свои отраслевые интересы во властных структурах, и кредитоваться и перекредитовываться (или получать госдотации и инвестиции) и далее, создавая глобальные рыночные риски и обесценивая рубль и наш труд.
Реальные же крупные текущие прибыли от всего этого по мере поступления тут же выводятся в заграничные офшоры (бонусы, бонусы — скоро Новый Год!:))) — более мелкие тратятся, "не отходя от кассы", на дорогостоящие покупки и радости (квартиры, дома, машины, шмотки-цацки, кабаки, охоты, тёлки — и прочие атрибуты крутизны по-российски лэйбаками наружу). И изрядный кусок пирога всегда откидывается большим покровителям и помощникам — или в некоторых случаях им затыкаются критичные дыры в бюджете (пламенный привет олигархам).
Участвуют в этом все сотрудники компаний (концернов, холдингов и пр.) — всех уровней — и разница только в одном: участвуют ли они в качестве мозга, генерирующего идеи, придумывающего схемы, создающего многотысячные паразитарные (вроде бы честно работающие) социумы, и, соответственно, снимающего финансовые сливки — или же как простые (и зачастую очень дешёвые) винтики в системных низовых агрегатах, существующих исключительно как опорная функция пирамиды. Ну не самим же мозгам, ей-богу, руду добывать, кирпич класть и драить полы в своих офисах.
То же самое касается "одноглазых" журналистов, сотрудников 95-98% печатных и радио- СМИ и социально-политических и новостных ТВ-шоу, партийных и административно-государственных функционеров и их вспомогательного персонала (пиарщиков, референтов, помощников, маркетологов, социологов, советников, экспертов и пр.), всевозможных фондов и общественных организаций патриотической направленности (грантоедов), их юристов и аудиторов, "среднеазиатских" кадровых агентств (поставщиков иностранной дешёвой рабочей силы для муниципального обслуживания столиц — организаций, обесценивающих рынок нашего с вами труда), всяческих охранителей сильных мира сего из органов и частных охранок и т.д..
Замазаны и взаимно зависимы все. Никто не свободен.
Единственные же, кто здесь боролся и борется за место под финансовым солнцем сравнительно честно [*не считая мелких взяток пожарным, СЭС, участковым, патрульным, госинстанциям за ускорение оформления бумажек, и т.п., от которых невозможно уйти, имея здесь дело...шучу, конечно — считая, всё считая, ребятки — и время, и деньги, и нервные клетки, и принуждение к участию в системе] — представители малого и среднего производственного (+ сфера производимых собственными руками услуг — не торговые спекуляции и перекладывание бумажек) бизнеса — и, соответственно, их наймиты — почти все еле дышат, закрывают предприятия, пытаются их продать или перекредитоваться — чтобы оттянуть неизбежное, задыхаются от налогов, поборов и кредитных ставок, вынуждены частично уходить в тень в надежде выжить (сразу говорю — в этот раз не выйдет)...
И, естественно, помимо них — бюджетники (учителя, врачи и медперсонал, бухгалтеры, преподаватели ВУЗов, лишь отчасти деятели науки, культуры и спорта, вспомогательные клерки-функции, представители рабочих и инженерных специальностей и пр. "мелкие сошки") — хотя к этой категории граждан скопилась масса других вопросов — например, о качестве, методах и современности уровня их работы.
Но тут в ответ последует отговорка: "За такие смешные зарплаты сами корячьтесь!". И возразить будет нечего: качественная работа всегда стоит дорого. Хотите ценного "выхлопа" от квалифицированного персонала — платите и улучшайте бытовые и технические условия труда. Если же нет — кушайте, что дают: спасибо, взаимно.
Что же касается персонально оборонной промышленности (производства и торговли) — то с этой сферой всё ещё более специфично. Помимо "чёрной редьки и белой ботвы", в ней занято множество хороших специалистов-технарей и прекрасных учёных, конструкторов, инженеров...
Но и им следует понимать, что поднятие отрасли за счёт ведения внешних войн [*что помогает избежать дорогостоящей утилизации и хранения устаревшего оружия, наглядно пропиарить свои производственные достижения на внешних рынках с целью увеличения продаж, снабдить госпредприятия этого сектора заказами, поступающими из других стран, а также искусственно нарастить общие показатели экономики — и получить очередной легальный повод слазить в карманы рядового населения за последними деньгами] — недолгосрочная и опасная инвестиция своих усилий.
Внешние экономические санкции способны уничтожить её за считанные годы — без всякого перехода физической войны на нашу территорию. Так что этот способ личного процветания — исключительно на свой страх и риск — и готовить "запасной аэродром" и "лыжи" в жизни, будучи занятым в этом секторе, тоже надо.
Примерно такая же ситуация и с сотрудниками (в том числе и прилежащих аутсорсинговых бизнесов), обслуживающими национальную ресурсную пирамиду — и её бесконечные убыточные прожекты и слияния/поглощения.
И с огромными ультра-современными агро- и мясными холдингами и фармакологической отраслью (только одна очень успешная фарм-компания ещё в мае 900 миллионов в кредит искала) почти такая же.
Цены на их продукцию видели? — Где они возьмут при скорости обнищания работающего (!) населения по полтора-два миллиона человек в год — внутренние рынки сбыта для нарастающих производственных объёмов через несколько лет? — Где, если даже в Москве такие мощные сети, как "Перекрёсток" и "36.6" — уже сейчас — сокращают объёмы и ассортимент закупок их продукции? — Куда они будут всё производимое сбывать — за границу? — Кто-то тут наивно надеется, что им при нынешней внешнеполитической ситуации и состоянии западных внутренних рынков дадут это сделать? — Не-не. Спасение утопающих, ребятки, дело рук самих утопающих.
А многомиллионные кредиты/инвестиции через 3-5-10 лет ими ещё не будут возвращены — и долги никуда не рассосутся. И обороты (темпы прироста продукции) они не смогут снизить — цифры априори были ими заявлены в проектных обоснованиях при получении кредитов и инвестиций (а иначе — "нецелевое использование кредитных/инвестиционных средств" — перекрытие финансового краника (траншей) — и далее изъятие компаний в пользу банка или государства). И цены для внутреннего рынка они тоже не смогут снизить — большой процент отраслевых закупок производится за доллары и евро. Железная пока привязка к курсу валют.
Кредитно-инвестиционные пузыри надуваются, аппетиты, долги и издержки структур (по объективным и субъективным причинам) растут, а капитализация (общая стоимость) главного источника бюджета — ресурсных госкомпаний — при этом катастрофически упала.
Да — они ещё платят сотрудникам и за работу, и за лояльность. Ценой всё тех же рисков урбанизации, монополизации, инфляции, сокращения социальной части бюджета — и обесценивания рубля [*список не полный, но и этого для общего представления хватит].
Потому вам и говорят уже в лоб даже из телевизора, что низкий доллар ака высокий рубль нам в национальном масштабе не выгоден, но вы до сих пор не слышите, считая, что они рехнулись — или несут это от безграмотности.
Нет-нет. Всё, как раз, от грамотности (в особенности — прекрасно образованных молодых технократов). А также эгоизма, корысти, цинизма и отсутствия эмпатии. И ещё из страха, что надутые ими пузыри начнут один за одним лопаться — и колосс на глиняных ногах станет заваливаться стремительно и слишком очевидно...
Как чисто технически развернуть этот процесс, в общих чертах, многим понятно (хотя поздновато, конечно) — но сделать это невозможно по политическим причинам. Посему все силы уходят на его пролонгацию и национальную браваду — чемпионаты, олимпиады, инновационные и экономические форумы, гранитные тротуары, шикарные празднества и прочие виды чьего-то заработка посредством пролонгации шикарной агонии. "Помирать — так с музыкой".(с) И не всем в нищете, и не всем на родине, и кому-то раньше, а кому-то позже.
Представьте себе картину: в замкнутой барокамере, где кончается кислород, стоит роскошно сервированный стол, за ним сидят дорого одетые господа и ухоженные дамы в декольтированных платьях и бриллиантах, играет оркестр, пахнет шампанским, розами и дизайнерской парфюмерией, все танцуют и празднуют, поздравляют друг друга со всевозможными успехами и прорывами...
Пока они счастливо дышат, но запаса кислорода больше нет, а за стеклом в невесомости проплывают мимо вздувшиеся трупы тех, в чьих барокамерах дыхательная субстанция закончилась несколько раньше, поскольку кислород этих несчастных отдали элегантным, веселящимся дамам и господам.
Вот, что это всё лично мне напоминает. Даже не пир во время чумы. Чума — это стихийное бедствие. Тут же речь об осознанном и полу-осознанном каннибализме ради собственного выживания.
А ещё — всем национальным лже-позитивистам — в общем и целом — очень удобно то, что и на бытовом уровне можно давать и брать взятки [*или протащить нужное, как "услуга (можно отсроченная) за услугу"] за поступление в ВУЗ, защиту диссертации, трудоустройство, отмазку от армии или суда, за избежание изъятия или выдачу водительских прав, медсправку для каких-то инстанций, ускорение бюрократической процедуры и т.п..
Также не менее удобно попользоваться старыми семейными или дружескими и свежеприобретенными завязками для построения карьеры, бизнеса, выигрыша стипендии, гранта, тендера, незаконного получения личной информации, устройства детей в детсад или спортивную секцию и т.п.. Нация — "У меня там товарищ работает — ща я ему звякну"...
Даже не знаю, как назвать это глобальное явление одним словом.Сами придумайте — вы же у нас умные и прогрессивные, а я — домохозяйка. Раба кастрюль и пылесоса. 
Вот этому живописанному (с побочными эффектами его жизнедеятельности) контингенту — да — на Руси жить совершенно замечательно, хоть иногда и тоже страшновато. А вопросом — каково живётся Руси с ними — с десятками миллионов гордых и сытых системных пресмыкающихся, потому что «не мы такие — жизнь такая» — они не задаются.
Зачем же задаваться неудобными вопросами, когда "поймал бога за яйца"?.. Пусть и желающие жить и работать действительно честно, сообразно своим навыкам и талантам, и ни под кого не прогибаясь — закрывают глаза и, как они, тоже ловят его из поколения в поколение. А то ишь, какие чистоплюи выискались... Все мараются — и вы, лодыри, марайтесь.
Мне жаль. Но по гамбургскому счёту, на мой непросвещённый взгляд, это, к сожалению, всё, чего мы смогли достичь за 26 лет после падения СССР. И оно не похоже ни на свободный, равноправный, цивилизованный рынок, ни на процветающую демократию.
И нет — средний класс, массово отсюда съезжающий с вещами впервые со времён перестройки в таких масштабах — бизнесмены средней руки, хорошо образованные и опытные специалисты в востребованных на Западе гуманитарных и технических областях, малые производственные креативщики с золотыми руками, преподаватели, учёные, перспективные студенты — не предатели родины.
Они — преданные родиной и всеми вами. Оттого и уезжают, не желая быть следующими сожранными системой-каннибалом — и скармливать ей своих талантливых, хорошо воспитанных и трудолюбивых детей — равно и учить их жрать себе подобных с закрытыми глазами. Хотя, поверьте, если бы научили — у большинства из вас против таких челюстей не было бы шансов.


Но вы и без их участия прекрасно друг друга схомячите. Приятного аппетита.




Комментарии: (3)
Комментарии
Денис Цебров На днях был мной послан нахуй прямым текстом в глаза старинный приятель. В прошлом именитый спортсмен, не единожды в книге рекордов Гиннеса, и просто хороший когда-то парень. А ныне член пжив, депутат и лоснящийся негодяй. Вот после слов "Не мы такие — жизнь такая" и был послан...


Еще реакции

9


Ania Dorn ...я, как правило, после них не посылаю, а нежно, ласково и трепетно довожу оппонентов до слёз с пьяными признаниями и оправданиями. Но я — девочка-удав — и не пью, мне легче...)))


Anna A Rozenfeld "Нация — "У меня там товарищ работает — ща я ему звякну"..как меня это бесит! они ещё и в другие страны эту систему привозят. Сука, дома сидите если вы менятся не хотите. и не растаскивайте заразу


Еще реакции

7
5 ч


Ania Dorn ...ээээ, нееет. Маруся, у тебя есть хто в кнессете?))))


Еще реакции

2
5 ч


Anna A Rozenfeld неа, и даже когда есть — не позвоню. Свои проблемы решаю сама


Еще реакции

3
4 ч


Ania Dorn Не русская ты какая-то. Да ещё и таки русофобка до кучи.)))


Еще реакции

2
4 ч


Anna A Rozenfeld татарка я. по бабке


Еще реакции

2
3 ч


Ania Dorn Мегера ты. По натуре.))))


3
2 ч




Еще реакции

1
2 ч



Ольга Курникова Такой вопрос уважаемому докладчику.

А был ли хоть мало-мальский шанс на иное развитие событий? Из всего постсовка только Прибалтика показала (тоже довольно условно, во многом вопреки местной вате) иной тренд.

Весь остальной коллектив демонстрирует одно и тоже. С небольшим национальным колоритом, как и было на фонтане ВДНХ изображено. 

Вопрос. Шансов не было? Мы как в "Комедии строго режима" на паровозе по кругу?

Ну, а эластичная совесть у нации дорастягивалась до размера использованного гандона.



Еще реакции

5
5 ч


Ania Dorn Физически — был. До того момента, как Ельцин убрал в стол доклад о приватизации и "деньгах партии", заказанный Гайдаром в Штатах (который будет использован ими после 2-го февраля). А ментально — не было. Металитет и "генетический" голод никуда не денешь. А у прибалтов менталитет и при советской власти был другой (я по детству помню — мы там по 3-4 месяца в году несколько лет подряд жили) — они просто сидели и ждали, когда можно будет свалить. И дождались.


Ольга Курникова Очень похоже.(


3
5 ч

Избранное сообщение

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Популярные сообщения