Научись онтокритике, чтобы перенаучиться жить

Неграмотными в 21-м веке будут не те, кто не могут читать и писать, а те, кто не смогут научаться, от(раз)учаться и перенаучаться. Элвин Тоффлер

Поиск по этому блогу

2016-09-17

Сталинизм — это прежде всего система мышления и только потом технология власти

Иосиф Бродский

Размышления об исчадии ада

Полагаю, что в мировой истории не было убийцы, смерть которого оплакивали бы столь многие и столь искренне. Если количество плакавших еще легко объяснить величиной популяции и средствами информации (и тогда Мао, если он, конечно, умрет, займет первое место), то качество этих слез объяснить гораздо труднее. 20 лет назад мне было 13, я учился в школе, и нас всех согнали в актовый зал, велели стать на колени, и секретарь парторганизации — мужеподобная тетка с колодкой орденов на груди — заломив руки, крикнула нам со сцены: «Плачьте, дети, плачьте! Сталин умер!» — и сама первая запричитала в голос. Мы, делать нечего, зашмыгали носами, а потом мало-помалу и по-настоящему заревели. Зал плакал, президиум плакал, родители плакали, соседи плакали, из радио неслись «МагсЬе funebre» Шопена и что-то из Бетховена. Вообще, кажется, в течение пяти дней по радио ничего, кроме траурной музыки, не передавали. Что до меня, то (тогда — к стыду, сейчас — к гордости) я не плакал, хотя стоял на коленях и шмыгал носом, как все. Скорее всего потому, что незадолго до этого я обнаружил в учебнике немецкого языка, взятом у приятеля, что «вождь» по-немецки — фюрер. Текст так и назывался: «Unser Fuhrer Stalin». Фюрера я оплакивать не мог.


Возможно, повлияло также и то, что семья готовилась к отъезду. Ибо стало известно, что в результате «дела врачей» (в результате сомневаться не приходилось) всех евреев будут перемещать на Дальний Восток, чтоб тяжким трудом на благо своего социалистического отечества они могли искупить вину своих соплеменников: врачей-вредителей. Мы продали пианино, на котором я все равно не умел играть и которое было бы глупо тащить через всю страну — даже если б и разрешили; отца выгнали из армии, где он прослужил всю войну, и на работу нигде не брали; работала только мать, но и она держалась на волоске. Мы жили на ее зарплату и готовились к депортации, и по рукам ходило письмо, подписанное Эренбургом, Ботвинником и другими видными советскими евреями, которое гласило о великой вине евреев перед советской властью и которое со дня на день должно было появиться в «Правде».

Но в «Правде» появилось сообщение о смерти Сталина и о том, что смерть эта — всенародное горе. И люди заплакали. Но они плакали, я думаю, не потому, что хотели угодить «Правде», а потому, что со Сталиным была связана (или, лучше сказать, он связал себя с нею) целая эпоха. Пятилетки, конституция, победа на войне, послевоенное строительство, идея порядка — сколь бы кошмарным он ни был. Россия жила под Сталиным без малого 30 лет, почти в каждой комнате висел его портрет, он стал категорией сознания, частью быта, мы привыкли к его усам, к профилю, который считался «орлиным», к полувоенному френчу (ни мир, ни война), к патриархальной трубке,— как привыкают к портрету предка или к электрической лампочке. Византийская идея, что вся власть — от Бога, в нашем антирелигиозном государстве трансформировалась в идею взаимосвязи власти и природы, в чувство ее неизбежности, как четырех времен года. Люди взрослели, женились, разводились, рожали, старились, умирали,— и все время у них над головой висел портрет Сталина. Было от чего заплакать.

Вставал вопрос, как жить без Сталина. Ответа на него никто не знал. От человека в Кремле ожидать его было бессмысленно. Полагаю, что человек в Кремле вообще его дать неспособен. Ибо в Кремле — такое уж это место — речь всегда идет о полноте власти, и — до тех пор, пока речь идет именно об этом,— Сталин для человека в Кремле если и не плоть, то, во всяком случае, более, чем призрак. Мы все очень внимательно следили за эволюциями его трупа. Сначала труп был помещен в Мавзолей. После XX съезда он был оттуда изъят, предан кремации и в качестве урны с прахом вмурован в кремлевскую стену, где находится и сейчас. Потом — сравнительно недавно — рядом с урной был воздвигнут довольно скромный (по понятиям нашего времени) бюст. Если усматривать символический смысл во всех этих трансформациях — а его приходится усматривать, иначе каков же их смысл? — то можно сказать, что поначалу в Кремле доминировало намерение сохранить статус-кво, потом возобладало желание предать оный статус-кво — правда, частично — анафеме; затем анафему было решено — тоже частично — снять. То есть создавалось впечатление, что никто не знает, что делать с мертвецом. Но с мертвецом ли?

Физически, конечно, да; но психически? Тут, конечно, легко пуститься в рассуждения, что дело не в Сталине, но в системе, им порожденной или его породившей; что хотя России нужен был свой Нюрнбергский процесс, даже лучше, что его не было, ибо идея прощения (особенно неосознанная) выше, чем идея «око за око»; что технический прогресс рано или поздно все поставит на свои места, ибо даже тоталитарная система, если хочет быть жизнеспособной, должна перерасти в технократию; что вообще нас ждет конвергенция. ОК. Но в данном случае меня интересуют не архаичные или прогрессивные системы и их судьбы. Меня также не интересуют «тайны мадридского двора» и психология «сильных мира сего». Меня интересует моральный эффект сталинизма, точнее — тот погром, который он произвел в умах моих соотечественников и вообще в сознании людей данного столетия. Ибо, с моей точки зрения, сталинизм — это прежде всего система мышления и только потом технология власти, методы правления. Ибо — боюсь — архаичных систем мышления не существует.

Без малого 30 лет страной с почти 200-миллионным населением правил человек, которого одни считали преступником, другие — параноиком, третьи — восточным дикарем, которого, в сущности, еще можно перевоспитать,— но с которым и те, и другие, и третьи садились за один стол, вели переговоры и пожимали руку. Человек этот не знал ни одного иностранного языка, включая русский, на котором он писал с чудовищными грамматическими ошибками; но в книжных магазинах почти всего мира можно найти собрания его сочинений, написанные за него людьми, которые были умерщвлены за то, что выполнили эту работу, или остались в живых по той же самой причине. Человек этот имел самые смутные представления об истории (кроме «Принца» Макиавелли, бывшего его настольной книгой), географии, физике, химии; но его ученые, сидя под замком, все-таки сумели создать и Атомную и Водородную бомбы, по качеству ничем не уступавшие своим сестрам, рожденным в мире, именуемом свободным. Человек этот, не имевший никакого опыта в управлении корпорациями, тем не менее создал уникальный по величине аппарат секретной полиции, равно вызывавший ужас у школьника, заметившего, как по портрету вождя над его кроватью ползет клоп, и обливавшегося холодным потом при мысли, что это может увидеть его школьный учитель, и у бывшего деятеля Коминтерна, сочинявшего свои мемуары где-нибудь в дебрях Южной Америки.

Он правил страной почти тридцать лет и все это время убивал. Он убивал своих соратников (что было не так уж несправедливо, ибо они сами были убийцами), и он убивал тех, кто убил этих соратников. Он убивал и жертв и их палачей. Потом он начал убивать целые категории людей — выражаясь его же языком: классы. Потом он занялся геноцидом. Количество людей, погибших в его лагерях, не поддается учету, как не поддается учету количество самих лагерей, в той же пропорции превосходящее количество лагерей Третьего Рейха, в которой СССР превосходит Германию территориально. В конце пятидесятых годов я сам работал на Дальнем Востоке и стрелял в обезумевших шатунов-медведей, привыкших питаться трупами из лагерных могил и теперь вымиравших оттого, что не могли вернуться к нормальной пише. И все это время, пока он убивал, он строил. Лагеря, больницы, электростанции, металлургические гиганты, каналы, города и т. д., включая памятники самому себе. И постепенно все смешалось в этой огромной стране. И уже стало непонятно, кто строит, а кто убивает. Непонятно стало, кого любить, а кого бояться, кто творит Зло, а кто — Добро. Оставалось прийти к заключению, что все это — одно. Жить было возможно, но жить стало бессмысленно. Вот тогда-то из нашей нравственной почвы, обильно унавоженной идеей амбивалентности всего и всех, и возникло Двоемыслие.

Говоря «Двоемыслие», я имею в виду не знаменитый феномен «говорю-одно-думаю-другое-и-наоборот». Я также не имею в виду оруэлловскую характеристику. Я имею в виду отказ от нравственной иерархии, совершенный не в пользу иной иерархии, но в пользу Ничто. Я имею в виду то состояние ума, которое характеризуется формулой «это-плохо-но-в-общем-то-это-хорошо» (и — реже — наоборот). То есть я имею в виду потерю не только абсолютного, но и относительного нравственного критерия. То есть я имею в виду не взаимное уничтожение двух основных человеческих категорий — Зла и Добра — вследствие их борьбы, но их взаимное разложение вследствие сосуществования. Говоря точнее, я имею в виду их конвергенцию. Сказать, впрочем, что процесс этот проходил совершенно осознанно, означало бы зайти слишком далеко. Когда речь идет о человеческих существах, вообще лучше уклоняться, елико возможно, от всяких обобщений, и если я это себе позволяю, то потому, что судьбы в то время были предельно обобщены. Для большинства возникновение двойной ментальное™ происходило, конечно, не на абстрактном уровне, не на уровне осмысления, но на инстинктивном уровне, на уровне точечных ощущений, догадки, приходящей во сне. Для меньшинства же, конечно, все было ясно, ибо поэт, выполнявший социальный заказ воспеть вождя, продумывал свою задачу и подбирал слова,— следовательно, выбирал. Чиновник, от отношения которого к вещам зависела его шкура, выбирал тоже. И так далее. Для того чтобы совершить этот правильный выбор и творить это конвергентное Зло (или Добро), нужен был, конечно, волевой импульс, и тут на помощь человеку приходила официальная пропаганда с ее позитивным словарем и философией правоты большинства, а если он в нее не верил,— то просто страх. То, что происходило на уровне мысли, закреплялось на уровне инстинкта, и наоборот.

Я думаю, я понимаю, как все это произошло. Когда за Добром стоит Бог, а за Злом — Дьявол, между этими понятиями существует хотя бы чисто терминологическая разница. В современном же мире за Добром и за Злом стоит примерно одно: материя. Материя, как мы знаем, собственных нравственных качеств не имеет. Иными словами, Добро столь же материально, сколь и Зло, и мы приучились рассматривать их как материальные величины. Строительство — это Добро, разрушение — это Зло. Иными словами, и Добро и Зло суть состояния камня. Тенденция к воплощению идеала, к его материализации зашла слишком далеко, а именно: к идеализации материала. Это — история Пигмалиона и Галатеи, но, с моей точки зрения, есть нечто зловещее в одушевленном камне.

Может быть, можно сказать и еще точнее. В результате секуляризации сознания, прошедшей в глобальном масштабе, от отвергнутого христианства человеку в наследство достался словарь, как пользоваться которым он не знает и всякий раз поэтому импровизирует. Абсолютные понятия дегенерировали в просто слова, ставшие объектом частной интерпретации, если не вопросом произношения. То есть в лучшем случае условными категориями. С превращением же абсолютных понятий в условные категории в наше сознание мало-помалу внедрилась идея условности нашего существования. Идея, человеческой натуре очень родственная, ибо она избавляет всех и вся от какой бы то ни было ответственности. В этом и есть причина успеха тоталитарных систем: ибо они отвечают исконной потребности человеческого рода освободиться от всякой ответственности. И тот факт, что в этот век невероятных катастроф мы не смогли найти адекватной — ибо она тоже должна была бы быть невероятной — реакции на эти катастрофы, говорит о том, что мы приблизились к реализации этой утопии.

Я полагаю, мы живем в эпоху постхристианскую. Не знаю, когда она началась. Сов. писатель Леонид Леонов предложил — в качестве подарка к одному из дней рождения Сталина — начать новое летоисчисление: со дня рождения Джугашвили. Не знаю, почему предложение это не было принято. Может, потому что Гитлер был моложе. Но дух времени он уловил правильно. Ибо оба эти исчадия Ада сделали первый шаг к осуществлению новой цели: к нравственному небытию. Убивать, чтобы строить, и строить, чтобы убивать, начали, конечно, не они, но именно они придали этому бизнесу столь гигантский размах, что затмили своих предшественников и отрезали у своих последователей — да и вообще у человеческих существ — пути к отступлению. В каком-то смысле они сожгли нравственные мосты. Умерщвление десятка-другого миллионов для человеческого восприятия есть не реальность, но условность, так же как и условной является цель этого умерщвления. Максимальная реакция, в такой ситуации возможная и (из-за инстинкта самосохранения) желаемая: шок, blank mind. Сталин и Гитлер дали первые сеансы этой терапии, но так же, как вор грабит не ради вчерашнего дня, следы их преступлений ведут в будущее.

Я не хочу рисовать апокалиптические картины; но если в будущем будут происходить убийства и вестись строительство, то конвергенция нравственных критериев плюс астрономические количества в списке жертв превратят нас и, главное, наших потомков в моральных мертвецов с христианской точки зрения и в счастливейших из смертных — с их собственной. Они, как говорил философ, окажутся по ту сторону Добра и Зла. Но — зачем же так сложно? просто по ту сторону Добра.

В этом смысле я не верю в десталинизацию. Я верю в нее как в перемену методов правления — вне зависимости оттого несомненного обстоятельства, что рецидивы будут случаться и можно будет ожидать не только реставрации сорокаметровых монументов, но и чего-нибудь похлеще. К чести нынешней кремлевской администрации можно сказать, что она не слишком увлечена гальванизацией этого трупа. Сталин появляется в квазиисторических фильмах или в домах грузин, которым от него досталось не меньше, если не больше, чем любому нацменьшинству в СССР, но которые таким образом — за неимением лучшего — подогревают свой национализм. Отставной агент госбезопасности или бывший военный, шофер в такси или функционер-пенсионер, конечно, скажут вам, что при Сталине «порядка было больше». Но все они тоскуют не столько по «железному орднунгу», сколько по своей ушедшей молодости или зрелости. В принципе же ни основная масса народа, ни партия имя вождя всуе не поминают. Слишком много насущных проблем, чтоб заниматься ретроспекцией. Им еще может воспользоваться как жупелом какая-нибудь правая группировка внутри партии, рвущаяся к кормушке, но, думаю, даже в случае удачного исхода жупел этот довольно быстро будет предан забвению. Будущего у сталинизма как у метода управления государством, по-моему, нет.

Тем страннее видеть эти орлиные черты в книжной витрине около London School of Economics, в Латинском квартале в Париже или на прилавке какого-нибудь американского кампуса, где он красуется вперемежку с Лениным, Троцким, Че Геварой, Мао и т. д.— всеми этими мелкими или крупными убийцами, у которых, вне зависимости от разницы их идеалов, есть одна общая черта: все они убивали. Что бы у них ни стояло в числителе, знаменатель у них тот же самый, общий; и сумма этой дроби даст такую сумму, что может смутить даже компьютер. Не знаю, что ищут все эти молодые люди в этих книгах, но если они действительно могут найти там что-то для себя, это означает только одно: что процесс нравственной кастрации homo sapiens, начатый насильно, продолжается добровольно и что сталинизм побеждает.

1973
______________

Эссе написано по-русски в 1973 году и опубликовано в английском переводе под названием «Reflection on a Spawn of Hell» в «The New York Times Magazine» (March 4, 1973. P. 10, 66, 68, 70). Имя переводчика не указано, но, вероятно, это был Карл Проффер, либо Барри Рубин (Barry Rubin). Первоначальное авторское название эссе, как свидетельствуют материалы нью-йоркского архива поэта, было «Happy Birthday to You». Копия русской версии эссе сохранилась в архиве Бродского. Впервые по-русски эссе опубликовано в журнале «Новое литературное обозрение» (2000. № 45. С. 148-152). Две строки, отсутствующие в обнаруженной копии, восстановлены по английской публикации. 

Цит. по изданию: Сочинения Иосифа Бродского в 7 т. Т. 7. - СПб., 2001.

Невежество и предрассудки умных людей коренятся в неумении признать своё незнание

Невежество и предрассудки умных людей коренятся в неумении признать своё незнание

Кейс вокруг критического мышления

Сегодня заглянул в свежий пост под названием lytdybr (дневник) Анатолия Левечука в ЖЖ и обнаружил две реплики про критическое мышление.

Некто zero1943 между делом замечает:
Возникает вопрос — нужно ли учить приемам мышления или нужно перестраивать саму технологию обучения таким образом, чтобы учащиеся получали задания не только на распознавание шаблонов, а задания, в которых необходимо использовать мыслительные операции? В Америке в 80-х годах даже была программа внедрения в учебный процесс критического мышления, но она в выродилась в способность критиковать, а не в способность думать.
Я ему отвечаю:
zero1943, вот зачем писать о том, чего просто не знаете? Американские методики обучения критическому мышлению — высочайшего уровня, а способность критиковать (анализировать, оценивать, сравнивать и т.д.) как раз предполагает сильное мышление. Посмотрите хотя бы у меня тут http://evolkov.net/critic.think/
Эка невидаль, скажите вы, разве не ясно, что людей, безапелляционно высказывающих суждения о том, что они не знают или в чём толком не разобрались, больше, чем грязи.

Так-то оно так, но следом высказался сам Анатолий Левенчук, за разработками которого по системному мышлению я слежу с огромным интересом:
К критическому мышлению я отношусь критически, это что-то расплывчато-неопределённое как в части изучаемых навыков, так и методов обучения, я этим вопросом интересовался. "За всё хорошее в мышлении, и против всего плохого", но не указывается, как именно -- так нельзя.
Пробую ответить ему:
Анатолий, с огромным интересом слежу за Вашими разработками, но обидно бывает, когда проскальзывают необоснованные и непроверенные суждения, как здесь о критическом мышлении. Вы бы могли много полезного для себя почерпнуть из прекрасно разработанных моделей КМ, прежде всего из модели Американской философской ассоциации (Дельфи-модель) и модели Фонда критического мышления ( модель Paul-Elder). Если хотите могу подсказать, где и что посмотреть, в другом комментарии одну ссылку уже дал.
Получаю ответ:
Вот я какое-то время назад провёл довольно много времени, изучая тамошние материалы по критическому мышлению: сайты, книги, практические мероприятия. Увы, ничего почерпнуть не удалось. А я очень хотел. Вполне возможно, что там где-то в уголках этого мощного движения есть какие-то интересные методики, но в целом там всё очень печально. Замечу, что "системное мышление в менеджменте" устроено примерно так же печально, почему я и взялся развивать его из инженерной версии, которая была сильно реструктурирована за последние двадцать лет. Может, критическое мышление тоже где-то сбоку интересно развивалось -- у тех же ребят из lesswrong, например, хотя там тоже как-то не очень по-человечески (но пока не могу сформулировать более точно).
Мой ответ:
Любой популярный концепт неизбежно растворён в завалах некачественного и малоценного мусора, с этим приходится сталкиваться постоянно. Но я назвал две конкретные модели. Вы знакомы с ними?
Мне представляется очень верным Ваш инженерный подход, а те две модели, что я указал, сделаны хорошо в инженерном смысле и прекрасно вписываются в Ваши представления о системном мышлении. Я согласен с Вами в том, что и «системное мышление в менеджменте», и lesswrong устроены «не по-человечески», т.е. плохо инженерно выстроены и продолжают так же дальше строиться. Но если Вы проигнорируете то лучшее, что было сделано в процессе разработки и выстраивания качественных моделей критического мышления, то можете обеднить собственные разработки.
Ответа пока не получил и не уверен, будет ли он. А. Левенчук явно весьма компетентный и талантливый человек во многих областях, но тем более показателен его пример поверхностной оценки фактически неизвестной ему области научных и практических разработок.

P.S. Ответил zero1943:
За ссылку спасибо. А оценку результатов внедрения критического мышления я прочел в одно из книг (точно не могу сказать в какой), где автор утверждает, что все выродилось в умение американских школьников критиковать политические системы других стран. Но возможно, что правы Вы и в американском образовании действительно учат анализировать любую информацию, подвергать ее сомнению и ничего не принимать на веру.
Мой ответ:
Не читайте советских книг ;) И большинство российских тоже. Получается кейс на нарушение критического мышления: ссылка на единственный источник, вполне возможно, что сомнительный. Я сейчас перевожу учебные материалы по критическому мышлению для начальной школы, так они для большинства взрослых россиян будут большим открытием.
Продолжение:


zero1943

17 сентября 2016, 18:25:18

Это очень интересно!
Я преподаю в университете и хотел бы, чтобы Вы помогли мне разобраться в одном вопросе. У меня сложилось мнение, что для того, чтобы студент мог освоить системное мышление или мыслительные инструменты Голдратта, у студента необходимо сформировать базовые навыки систематического мышления. Мое мнение сложилось на основе многих безуспешных попыток научить стоить диаграммы текущей реальности теории ограничений (ТОС). Студентам приходиться преодолевать два своих ограничения: низкий уровень понимания реальных процессов производства и неумение находить непосредственную причину явлений. Они могут мыслить только ассоциативно, а причинно-следственные связи увидеть не могут. Если я прав, то чтоб бы вы порекомендовали в качестве тренинга для формирования базовых навыков систематического мышления?
17 сентября 2016, 18:42:05

Я очень смутно понимаю, что Вы имеете в виду под «систематическим мышлением». Есть мышление (мыслитель), обученное осознанно и продуктивно применять наработанный опыт научного и инженерного мышления (системность и систематичность получаются тогда аспектами такого мышления). Это и есть критическое мышление, представленное названными мною моделями. А есть плохо обученное и хаотичное мышление (мыслитель), которое до сих пор является абсолютно преобладающим продуктом системы образования. Про тренинг критического мышления я могу кое-что подсказать, но реально это огромная работа, особенно тяжёлая потому, что приходится ломать плохое мышление, а это вызывает почти животное сопротивление, которое и Фрейду не снилось ;)


zero1943

17 сентября 2016, 19:05:36

Под систематическим мышлением я понимаю ту базу навыков осознанного мышления, на которой должно строиться научное, инженерное и системное мышление. Например, студенту необходимо найти причину явления. Большинство студентов вытащат из памяти первую подходящую причину (ассоциативное мышление). А от студента требуется вникнуть в суть явления, посмотреть на это явление с разных точек зрения, постараться наглядно представить ситуации, в которой это явление наблюдается и т.д. — всё это я называю систематическим мышлением. В книге Pirsig Robert. Дзен и искусство ухода за мотоциклом этот процесс поиска причины поломки в мотоцикле очень наглядно описан. Вот в результате этих усилий можно докопаться до непосредственной причины явления.
Правильно ли я Вас понял, что мои усилия в направлении обучению студентов систематическому мышлению обречены на провал?


volkoven

17 сентября 2016, 19:45:33

Вы фактически описываете критическое мышление ;) Посмотрите здесь 35 аспектов критического мышления: стратегический список.

Что же касается возможностей обучения такому мышлению, то в рамках семестрового или тем более годового курса по какой-либо дисциплине есть возможность какие-то базовые представления и навыки дать. Американские специалисты для это применяют ремоделирование, т.е. такую перестройку методики преподавания любой дисциплины, чтобы учащиеся были вынуждены осваивать и применять критическое мышление. Смотрите здесь.

Тут вдруг вступил в беседу Анатолий:


ailev

17 сентября 2016, 20:00:59

Вот мне не кажется, что это было описание критического мышления. ) То есть я понимаю, что приверженцам критического мышления хотелось бы, чтобы из их работ такое мышление в том числе вырастало, но увы.

Конечно, системное мышление тоже не такое уж всеохватное. И любое другое "мышление" -- дизайн-мышление, инженерное мышление, творческое мышление и все остальные "мышления" с их королём "научным мышлением".

Хотя я понимаю, что критическое мышление -- это "за всё хорошее в мышлении и против всего плохого", равно как и все остальные мышления.


volkoven

17 сентября 2016, 20:12:25 

Анатолий, я искренне восторгаюсь качеством и уровнем Ваших разработок. Но про критическое мышление я спросил Вас о двух конкретных моделях. Если Вы с ними незнакомы или знакомы поверхностно, то просто не имеете оснований для аргументированных суждений в данном случае. Ваша мантра, что КМ — это "за всё хорошее в мышлении и против всего плохого", к сожалению, заставляет предположить недостаточное знание предмета.

В ответе zero1943 я под фактическим описанием КМ имел в виду совпадение самых общих характеристик, которые не могут не быть аморфными и неконкретными, и не стоило за это хвататься, тем более, что я отвечал не Вам.


zero1943

17 сентября 2016, 20:38:28

А Вы не выделяете во всех видах мышления некоторый набор базовых понятий и умений? По аналогии с танцами - в каждом танце есть basic - набор движений, отличающий данный танец от остальных. Например в самбе - это bounce и особая работа стопы. Так и в мышлении - это умение фиксировать внимание на задаче достаточное время и задавание вопросов, позволяющих разобраться в этой задаче. Без этого навыка все остальные мышления будут восприниматься формально.


volkoven

17 сентября 2016, 20:52:53

Я не выделяю, поскольку эта работа уже хорошо проделана несколько десятилетий назад, смотрите Критическое мышление: отчёт об экспертном консенсусе в отношении образовательного оценивания и обучения — Дельфи-доклад.


ailev

17 сентября 2016, 21:04:11

Вы описываете тут что-то а) из логики -- про вопросы и б) психотехник -- про фиксирование внимания на задаче достаточное время.

Для меня эти аспекты изучают разные дисциплины, мышление собирается из них. Список дисциплин я обсуждал чуть более развёрнуто, чем в http://ailev.livejournal.com/1283663.html в докладе http://ailev.livejournal.com/1294454.html

Там довольно много разных дисциплин, они разные аспекты мышления развивают.


zero1943

17 сентября 2016, 20:22:25

Спасибо за ссылки, все обязательно внимательно почитаю. А вот за понятие ремоделирование — отдельная благодарность — именно эта идея сейчас интересует больше всего, так как выделять время на изолированную тренировку мышлению найти трудно, а вот встроить тренировку мышление в изучение самой дисциплины мне представляется наиболее разумным
По поводу термина "критическое мышление" — лично я воспринимаю это название как некий бренд, под которым продвигается методика мышления. Ничего плохого в этом я не вижу в том мире, где мы живем.


volkoven

17 сентября 2016, 20:51:08

Смотрите примеры ремоделирования занятий для старшеклассников тут. И критическое мышление — это не маркетинговый бренд, а философский и эпистемологический концепт, имеющий мощное обоснование и наполнение, идущее от критического рационализма и эволюционной эпистемологии. Это концепт уровня концептов, к примеру, «наука» или «знание». И это отнюдь не только методика, но и методология.


zero1943

18 сентября 2016, 10:01:12

Спасибо, посмотрел.
Фактически я в своей педагогической практике иду в этом же направлении - путем вопросов, заставляю студентов при поиске ответов фактически использовать разные операции мышления. Я не готовлю такие вопросы заранее - они сами возникают из контекста обсуждения. Наверное это получается потому, что во время занятий я сам параллельно переосмысливаю то, что рассказываю. В прошлом году у меня после одной из таких лекций возникла идея заранее составить примерный список вопросов, но дальше первой попытки дело не пошло. Переосмысливая этот опыт можно сказать, что мне не хватает навыков КМ - осознанности и сосредоточенности для того, чтобы довести хорошую идею до реализации.



ailev

17 сентября 2016, 21:33:01

Вот поглядите на http://ailev.livejournal.com/984788.html и комменты там. Я честно бродил по сайтам. И сейчас побродил.

Для меня содержание "критического мышления" более подробно и структурированно разрабатывается в рамках других школ. Именно поэтому моя программа развития мышления не ограничивается только системным мышлением. Так, критическое мышление в своей основе -- это логика. Но, конечно, не только логика. Там и системное мышление внутри есть, и психопрактики. Всего понемногу, включая подходы lesswrong и длинные списки логических ошибок типа https://betterhumans.coach.me/cognitive-bias-cheat-sheet-55a472476b18#.m8ygqf194

Можно так сказать, что в основе мой программы и программы критического мышления одни и те же хотелки (я сверился с благими пожеланиями делфийского консенсуса сейчас -- ну да, возразить-то нечему, "всё хорошее против всего плохого"), но дальше пути расходятся. Я ухожу после этого в конкретные дисциплины, в которых идут исследования и которые увеличивают глубину проработки своего аспекта мышления. А вот критическое мышление как общеобразовательный просвещенческий продукт этого не делает, хотя отлично упакован. Ну и ладно. Желающие работать в русле именно критического мышления смогут брать у меня учебники и тренажёры по мере их готовности (если, конечно, ресурсов хватит их разрабатывать, но что-то готово уже и сейчас).

Мышление неуловимо, и одна школа мысли обучение ему точно не закроет, по определению.


volkoven

17 сентября 2016, 22:06:16

Я вроде нигде не писал о диктатуре одной школы. И в рамках подхода критического мышления тоже разрабатывают дисциплинарные аспекты мышления. И я не навязываю КМ как панацею, а лишь сожалею о небрежном отношении к ценным ресурсам, в которых определённые стороны мышления проработаны на высочайшем уровне. И это именно те стороны, которые представляют из себя основу любого дальнейшего развития техник мышления и обучения мышлению. И есть упаковка, а есть выстроенность, хорошая сконструированность, которой стоит позавидовать. Вы строите следующие этажи — и прекрасно, флаг Вам в руки. На этом дискуссию вполне можно завершить.

P.S. Дискуссия получила продолжение в посте А. Левенчука «Мышление и как ему учить».

2016-09-12

У России героическое прошлое, ужасное настоящее и великое будущее! И так будет всегда...

У России героическое прошлое, ужасное настоящее и великое будущее! И так будет всегда... (Из сети)

Как ты можешь чего-то бояться?

Твой мозг — фантастический по своей сложности биологический суперкомпьютер. Твоё тело состоит из веществ, которые были рождены в ядрах умирающих звёзд. Ты стоишь на куске камня с раскалённым центром, который летит в холодном мраке вакуума с бешеной скоростью в неизведанное пространство бесконечно расширяющейся Вселенной. Как ты можешь чего-то бояться? (Из сети)

Гиперболы, метафоры, логика и реальность. Короче, все на выборы

Игорь Яковенко
воскресенье, 11 сентября 2016 г.

Надо выйти из мира гипербол и метафор. Хотя бы на время

Методологические возражения Гарри Каспарову, Александру Подрабинеку и, конечно же,  Александру Рыклину
http://yakovenkoigor.blogspot.co.ke/2016/09/blog-post_11.html
Так получилось, что у нас в стране нет хорошей социологической и политологической аналитики. Такая вот неприятность. Почему так случилось, об этом можно говорить отдельно, но вот есть такой досадный факт, с которым, надеюсь, большинство согласится.  
Образовавшуюся пустоту заняла публицистика, с которой у нас несколько лучше.
С публицистикой сравнительно неплохо, поскольку она подпитывается литературой, с которой у нас когда-то было совсем неплохо, и можно даже сказать – очень хорошо. Плохо начинается тогда, когда публицистикой начинают пользоваться не по назначению, точнее, когда она залезает на чужое поле и на нем располагается по-хозяйски со всеми своими методами, повадками и специфическими литературными приемами. 
Гипербола и метафора незаменимы в литературе и публицистике, поскольку без них в этих сферах не удалось бы достичь нужной выразительности и подчеркнуть важную для автора мысль. Но для выработки плана конкретных действий в реальном мире оставаться внутри гипербол и метафор не вполне разумно. Обычно так и не делают. От человека, про которого говорят, что у него «стальные мышцы» не ждут, что он будет всякий раз звенеть при проходе через металлоискатель и непременно тонуть при купании в реке. Историк не станет полагаться на утверждение Гоголя: «миллион козацких шапок высыпали вдруг на площадь» при определении численности Запорожского Войска первой половины 17 века. Люди три тысячи лет наслаждаются словами из «Песни песней», но мало кому из мужчин приходило в голову реально обращаться с волосами возлюбленной как со стадом коз, с ее зубами, как со стадом овец, а с ее грудью как с парочкой черных козлов из семейства полорогих, известных под названием серны.
Но это в мире обыденном, когда попытка действовать «внутри метафоры» или «внутри гиперболы» немедленно обнаруживает свою абсурдность. Когда же речь заходит о политике, о вещах довольно абстрактных, то сплошь и рядом люди, даже очень умные и образованные, делают выводы и призывают к практическим действиям, оставаясь внутри метафор и гипербол.
Эфир Радио Свобода от 9.09.2016. Программа «Дежавю. Игра в выборы», ведущий – Александр Подрабинек говорит: «Имитационные выборы проводятся в последние годы в России. Их иногда называют не вполне честными, не слишком прозрачными. Это такая политкорректная констатация того факта, что выборов на самом деле нет. Ну не может быть не вполне честных выборов, как осетрина не может быть «второй свежести». Конец цитаты.
Приведенное замечательным российским журналистом в качестве доказательства высказывание также весьма авторитетного персонажа прекрасного романа, является не фактом, а гиперболой. А если этот тезис рассматривать в качестве факта, то он просто ложен. Поскольку процессы гниения начинаются сразу после смерти любого организма, и осётр здесь не исключение. То есть «абсолютно свежим» бывает лишь живой осетр, а осетрина бывает разной степени свежести, или, если угодно, «несвежести».  И в данном практическом вопросе я бы предпочел прислушаться, скорее, к Д.И.Менделееву, нежели к М.А.Булгакову, хотя слог последнего мне нравится больше. 
Переходя от осетрины к выборам, замечу, что здесь примерно та же история. «Не вполне честными» и «не вполне прозрачными» признавались выборы в самых разных странах, но далеко не всегда даже такой политический пурист как Александр Подрабинек, счел бы правильными для граждан этих стран в выборах не участвовать.
На выборах в Болгарии в 2013 году в одном из издательств были конфискованы 350 тысяч поддельных бюллетеней, что дало основания оппозиции требовать отмены выборов как фальсифицированных со стороны власти. По итогам этих выборов правоцентристская партия ГЕРБ пожаловалась на нарушения и потребовала повторных выборов. В Болгарии «не выборы»?
Французского миллиардера Сержа Дассо обвинили в подкупе избирателей, а кроме того, по мнению следствия, он участвовал в незаконных (непрозрачных) схемах финансирования правоцентристских партий в период с 2008 по 2010 годы. Мало кому в связи с этим приходила в голову идея заявить, что власть во Франции – нелегитимна, а выборов нет вовсе. Стало быть, вопрос все-таки в мере и в степени.
Можно приводить десятки примеров, когда выборы в различных странах были, что называется, «с душком», но это не повод утверждать, что там «выборов нет». Парламентские выборы 2012 года в Украине ОБСЕ признала «недостаточно прозрачными», власть, по мнению наблюдателей, использовала административный ресурс, а освещение в СМИ было неравным.
Масса вопросов была к выборам президента Мексики в 2012 году, которые оппозиция так и не признала честными, при голосовании за Конституцию Египта в 2012 году каждая из сторон – и правящие тогда в стране «братья мусульмане» и оппозиция утверждали, что каждая из сторон получила поддержку по 60% населения. По данным опросов общественного мнения недоверие к честности избирательных комиссий высказывают 45% бразильцев, 49% мексиканцев и 7% граждан США.
Вряд ли можно считать полностью свободными, честными и справедливыми выборы народных депутатов СССР в 1989 году. Треть депутатов избиралась по квотам от КПСС и в значительной степени подконтрольных ей общественных организаций. В 26,6% округов выборы прошли на безальтернативной основе. Адмресурс использовался вовсю. По любым меркам эти выборы не могли считаться справедливыми, честными и прозрачными. То есть по оценке Александра Подрабинека, а также других людей, которые занимают аналогичную позицию, выборами не являлись. Тогда, в 1989, за бойкот выборов народных депутатов СССР агитировала Валерия Ильинична Новодворская, самая блестящая представительница политического пуризма в России.
Если бы люди, которые хотели тогда перемен, ее послушали, то не было бы Межрегиональной депутатской группы в составе Сахарова, Лихачева, Адамовича, Старовойтовой, Рыжова, Егора Яковлева, Афанасьева, Щекочихина, и многих других, без которых протест лишился бы политической составляющей. Во главе Верховного Совета РСФСР неизбежно встал бы Иван Кузьмич Полозков и история северной части Евразии вполне могла пойти по иной, намного худшей траектории.
В своей статье «Кислород для монстра», опубликованной на сайте Радио Свобода 5.09.2016, Гарри Каспаров пишет: «Путинский режим практически завершил трансформацию из так называемого режима гибридного типа в полноценный тоталитаризм». И после этого великий шахматный чемпион ставит мат в два хода тем оппозиционерам, которые собираются участвовать в выборах. «Тоталитаризм для России – суровая реальность», - это ход первый. Теперь ход второй: «Использование же выборов в качестве инструмента политической борьбы в условиях тоталитаризма невозможно по определению». Мат. Партия закончена.
Так было бы на доске, где, если тебя назвали «слон» и поставили на белое поле, ты ни при каких обстоятельствах не можешь съехать на черное, или начать бегать по границам клеток. В политике такое бывает. В публицистике, назвав режим тоталитарным, тем самым включают ассоциативный ряд, в котором фрагменты оруэлловской и замятинской утопий перемешаны с реалиями Освенцима и «красных кхмеров». Произнеся слова «тоталитаризм», «фашизм» публицисты тем самым до предела профанируют данный объект и создают запрет на любые дальнейшие рассуждения и размышления об этом объекте. Внутри этого абсолютно черного тела не может быть никаких оттенков. Между тем, вполне очевидно, что «Новое государство» Салазара, при том, что его вполне справедливо называли фашистским и тоталитарным, тем не менее, кардинально отличалось как от гитлеровского рейха, так и от КНДР, не говоря уже о Кампучии Пол Пота. И дело не только в масштабе репрессий, которых на совести салазаровской ПИДЕ в тысячи раз меньше, нежели у немецких нацистов или у красных кхмеров. Дело и в том, что даже через 26 лет диктатуры Салазара, в 1958 году на президентских выборах представитель оппозиции получил четверть голосов. И это дало оппозиции силы для дальнейшей борьбы, результатом которой стало свержение фашизма.
В Индексе демократии, составленном аналитическим подразделением британского журнала Economist, около двухсот стран расположены в интервале от 10 (идеальная демократия), чему примерно соответствует Норвегия с ИД=9,93,  до 0 (нет никаких признаков демократии), близка к  этому «полюсу холода» КНДР с ИД=1,08. Россия в этом списке – на 130-м месте с ИД=3,31. Это означает, что демократии у нас очень мало. Что мы существенно ближе к КНДР, Узбекистану, Таджикистану и Туркмении, чем к Норвегии.
Но это совершенно не означает, что нам нельзя пытаться использовать выборы для борьбы с режимом в качестве одного из инструментов. Тоталитаризм это режим, стремящийся к полному (тотальному) контролю за всеми сторонами жизни всех членов общества. Путинский режим к этому, возможно и стремится, но не имеет для этого ресурсов. Нет у него ни идеологии, ни сил для массовых репрессий. Портить жизнь выборочно отдельным людям и по возможности отравлять нравственный климат на планете, на это силы есть. А идеи, под которую можно заставить маршировать миллионы, как это было у Гитлера, Муссолини, Сталина, Мао, Пол Пота и тех же «братьев мусульман» - этого нет. Поэтому назвать путинизм тоталитарным режимом можно только с большой натяжкой, в расширительном смысле, в качестве гиперболы. Сегодня слова «тоталитарный», «фашистский» в известном смысле превратились в заменитель слов «очень плохой», и в этом смысле путинский режим этих слов - достоин. Цель Путина – сохранить власть, а не заставить всех думать, как он. Тем более, что и мыслей-то у него особых нет, кроме мыслей о том как власть удержать.
Какой тоталитаризм при работающих в России «Новой газете», Радио Свобода, сайтах ЕЖ, Каспаров.ру, Грани.Ру, Znak.com, при том, что кандидаты Яблока и ПАРНАСА идут на выборы вполне себе открыто заявляя, что их цель – смена режима и в том числе персонально смена президента?  Так что уважаемый мною шахматный гений в своей двухходовке совершил логическую ошибку под названием «учетверение терминов»: вполне справедливо сказал, что в России – тоталитаризм в широком, публицистическом смысле, а затем в утверждении, что в тоталитарных режимах нельзя использовать выборы, использовал  этот термин во вполне узком смысле, отослав нас к Гитлеру, Сталину и Оруэллу с Хаксли.
Так получилось, что я дважды на минувшей неделе дискутировал на эту тему с Александром Рыклиным, который всякий раз начинал свои выступления с тезиса, что «это – не выборы!». Мне это напомнило реплику героя замечательного советского фильма: «Это вот не рыба, не заливная рыба!». Вынужден сообщить, что герой этого фильма использовал гиперболу, поскольку это была все-таки рыба. Только невкусная. Вопрос, есть или не есть невкусную рыбу, зависит от наличия альтернативы на столе и в холодильнике. В нашем случае, от наличия альтернативных способов сместить этот режим.
Гарри Каспаров считает единственным (!) способом изменения ситуации давление извне. Полагаю, что он ошибается. Поскольку военная интервенция как способ ликвидации путинского режима вряд ли рассматривается серьезными людьми, а экономическое давление Путина уйти от власти точно не заставит. У других сторонников отказа от выборов, живущих в мире метафор и гипербол, никаких альтернативных планов смены власти вообще нет.
Одним словом, в качестве публициста я буду непременно продолжать использовать гиперболы и метафоры, и буду продолжать наслаждаться ими  в текстах Александра Рыклина, Александра Подрабинека и, конечно, Гарри Каспарова. Но для того, чтобы сориентироваться в реальном мире, в том числе в мире политики, полезно иногда выйти из мира гипербол и метафор.

Избранное сообщение

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Популярные сообщения