Научись онтокритике, чтобы перенаучиться жить

Неграмотными в 21-м веке будут не те, кто не могут читать и писать, а те, кто не смогут научаться, от(раз)учаться и перенаучаться. Элвин Тоффлер

Поиск по этому блогу

2012-05-20

К вопросу о чудовищных решениях элит : Юлия Латынина

Радио ЭХО Москвы :: Код доступа, 19.05.2012 19:07: Юлия Латынина

КОД ДОСТУПА
ВРЕМЯ ВЫХОДА В ЭФИР — СБ, 19:08
Авторская программа Юлии Латыниной.
19.05.2012 19:07

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45 – это смски. Ну, лагерь на Кудринской площади разогнали как и можно было догадываться, аккурат в приезд Медведева в Кэмп-Дэвид, чтобы ему там, значит, жизнь маслом не казалась. Как, собственно, и предсказывала ваша покорная слуга.

Господин Холманских. У меня спрашивают про назначение товарища Холманских полпредом президента и даже выражают сомнения в том, что ему будет по плечу, простому рабочему такой пост. Ну, во-первых, как-то для меня несомненно, что квалификация значительной части путинских чиновников ничуть не превосходит квалификацию господина Холманских в управлении чем бы то ни было где бы то ни было. Тем более, что пост полпреда – это такая звонкая жестянка, он давно уже... Не получился институт полпредов. Хотя, в общем-то, с самого начала такой был, немного странный институт, потому что это была надстройка еще одного административного звена над плохо работающими губернаторами.

Самое смешное во всей этой истории (я, правда, об этом пишу в «Новой»), мне кажется, не в том, что Холманских назначили за то, что он прокукарекал, что «приедем в Москву, разгоним», а ровно за то, что он, ведь, не приехал и не разогнал. То есть если я правильно понимаю, вот сейчас на Кудринской площади разгонял оппозиционеров ОМОН, а не господин Холманских с товарищами. Господин Холманских, правда, действительно, съездил на Поклонную во время путинга. Но, согласитесь, он сказал конкретно: «Приедем и разгоним». И ничего они не разгоняли, и нигде их не было видно возле оппозиционеров. Ау, где вы, нижнетагильские рабочие?

То есть человека наградили за то, что он, извините, прошамкал языком. И это очень характерно, конечно, для существующей власти, потому что формально, я думаю, хотели наградить за верность, показать «Вот что бывает верным». А получилось, что наградили за то, что трепался.

И это, собственно, очень характерная история, которая сейчас происходит со властью, потому что власть... Я не могу сказать, что у нас оппозиция сильная. Ну, не так-то силен тот же самый лагерь на Кудринской площади. Но оппозиция у нас сильнеет, а власть у нас слабеет. Это наглядно довольно. И еще один очень важный момент, власть не просто начинает принимать плохие решения, а власть начинает оказываться в ситуациях, когда любое решение оказывается плохим.

Почему она приняла плохое решение про разгон 6-го мая, я лично вообще не могу понять. Вот, (НЕРАЗБОРЧИВО) говорит, что это было связано с тем, что надо было показать красивую картинку, что и был шанс, что на Болотной могли остаться оппозиционеры, разбить палатки. Ну, господи, ну, ребят, ну, Фотошопом ее сотрите. Уж гораздо, так сказать... Использовать ОМОН в качестве Фотошопа накладно. Потом приходится не ехать на G8.

Там другой вариант, в который я меньше верю, заключается в том, что, собственно, принимал решение о разгоне не сам Путин, а как раз замы Нургалиева, которые пытались выслужиться, потому что непонятно, останется Нургалиев. Сейчас самое время продемонстрировать свою преданность как господин Холманских. Ну вот и продемонстрировали. Мне эта версия кажется менее вероятной хотя бы по той причине, что на Болотную был стянут ОМОН из других городов, то есть это была очень большая координированная акция. И, кстати, уже сам факт того, что там был ОМОН из других городов, начисто опровергает всякие предположения о том, кто виноват. Ну, ребят, если у вас оппозиция неожиданно устроила какую-то провокацию, то откуда же там загодя было стянуто такое количество ОМОНа из других городов, про которых в отличие от Московского ОМОНа, наполовину распропагандированного, наполовину недовольного своим начальством, наполовину солидарного с москвичами, было точно ясно, что эти, вот, порвут в хвост и гриву.

Так вот... Ну, помимо того, что как-то странное это было решение, потому что я думаю, что если бы 6-го мая никого не побили, то все бы мирно... Не гуляли бы сейчас, во всяком случае, по Москве. Не конфузили бы. Можно было бы ехать спокойно Путину в Кэмп-Дэвид, не рассказывать, что у него там, вот, необходимость формирования правительства.

Так вот помимо вот этих неправильных решений власти оказалось, что сейчас власть какое бы решение ни приняла, оно оказывается плохим. А оппозиция, что бы она ни сделала, оказывается, ей на руку. То есть, вот, разогнать на Кудринской – плохо. Не разогнать – тоже плохо, потому что будет впечатление слабости власти. Хотя, конечно, лучше, чем разогнать, потому что, ну, будем говорить откровенно, все хорошее когда-то кончается. Карнавалы, а протесты у нас носят карнавальный характер (и это хорошо). С жуликами трудно бороться, над ними легче смеяться. Над ними надо смеяться. Так вот... Ну, лагерь бы рассосался сам собой рано или поздно, оставив кучу бутылок из-под себя. Не потому, что все люди там пьют или ходят куда-то в куст, а потому что в конце такого лагеря всегда обязательно остаются маргиналы. Ну, это так устроен карнавал. Карнавал рано или поздно кончается, и последние припозднившиеся посетители карнавала – это всегда какие-то странные люди. Власть приняла наиболее плохое решение из двух плохих.

Теперь они говорят, что, может быть, посадят Навального на 2 года. Ну, ребяточки, во-первых, вы представляете, сколько людей соберется к зданию суда, когда вы будете сажать Навального? И какие гуляния там устроят писатели, и какие гуляния там устроят художники, и музыканты, и так далее.

А во-вторых, ну, очень плохо. Потому что если Навального посадят на 2 года, то он выйдет из тюрьмы Вацлавом Гавелом, которому, вот, последнего, что не хватало, чтобы стать президентом – посидеть в тюрьме. Если вы Навального не посадите на 2 года, опять же плохо, потому что растет популярность Навального.

Кстати о гуляниях. Вот сейчас вот там художники гуляют. У меня уже друзья-музыканты хотят. Правда, они не могут гулять, потому что у них большие вот эти вот с собой виолончели, контрабасы. Но они собираются, насколько я понимаю, на концерт в начале июня. Я не знаю, как они будут договариваться с властями, потому что я не могу сейчас говорить, какую площадку они выбирают (на всякий случай). Но тем не менее, вот это будет не гуляние, это будет концерт на открытом воздухе. Вот, как власти смогут его запретить? В пешеходных же переходах люди играют? Играют. Никто не запрещает. Ну, вот если несколько очень хороших, очень известных музыкантов России решит, допустим, исполнить Шостаковича на открытом воздухе бесплатно, я думаю, что мы все соберемся и послушаем. Не хуже, чем на Кудринской площади.

И, собственно, вот, что видно? Оппозиция слабая, но у сторонников оппозиции есть одно кардинальное отличие от сторонников власти. Вот, совершенно точно, что за власть никто не будет умирать. Я даже не уверена, что за нее будут убивать. Как-то тогда стремно немножечко. Ну, ломать руки-ноги, может быть. И то, по большим праздникам. И вот если вы посмотрите на тех людей, анчоусов, которые собирались на Поклонной, да, наверняка, из них много искренне пришли за Путина. «Вот, мы за Путина, и еще за это 800 рублей дают или сколько». Но вы представьте себе, что от них бы потребовали заплатить 800 рублей и прийти за Путина. И сколько бы, вы думаете, пришло? Вот это, собственно, и разница между ними и оппозицией, потому что, как мы видим, оппозиция прекрасно собирает деньги. Вот сейчас, когда разгоняли лагеря, выяснилось, что менты потырили еще 250 тысяч рублей. Вот сейчас Навальный начинает фандрейзинг. И я думаю, что Навальному будут жертвовать больше денег, чем господину Холманских. Умирать за них никто не будет и думаю, что и деньги-то давать за них никто не будет, потому что считается, что у них у самих денег много.

И одновременно заметьте, что Путин пытается что-то делать. Вот эта задержка с формированием правительства – она очень характерна, потому что раньше никаких проблем не было. Важно не то, кто будет в правительстве, и важно не то, что Медведев улетел и дал Путину список, и неизвестно, кто в этом списке. И, конечно, когда он прилетит, он узнает, что было в том списке, который он дал Путину. А важно, что сам процесс формирования правительства наткнулся на сложности, которые связаны с изменившейся обстановкой. И важно, что, несмотря на то, что обстановка изменилась, по большому счету, власть ничего не может сделать. Вот, Путин обещал сократить мигалки. Ну, не может он сократить мигалки. Вот он объявил о сокращении мигалок до 589 штук, кажется, если я правильно помню. Да? А сейчас их официальных около тысячи. Ну, это же смешно. То есть все понимают, что это сокращение мигалок – это вроде, ну там, объявления о выборах губернаторов. Кончится примерно так же, то есть пшиком. Ну, почему не сократить мигалки, если народ по этому поводу сильно озабочен? Ответ: потому что это пойдет против интересов того слоя, который выражает Путин, и это уже, видимо, невозможно.

Или несколько там последних просто мелких новостей. Вот, история, в Можайске которая произошла, когда только что судья там признал двух братьев виноватыми в избиении депутата-единоросса и его сына, Игоря и Дмитрия Аронсона. Хотя, в общем-то... И отказался рассматривать видео, на которых видно, что члены партии жуликов и воров бьют этих ребят просто за то, что те перешли перед их машиной дорогу и недостаточно вежливо убрались с пути начальственной машины. Как пишет Петя Шкуматов в своем блоге, Андрей Зорин обвиняется в том, что ушиб Игорю Аронсону своей левой почкой ногу, а челюстью порвал ботинок. Ну, примерно так.

Вот, понятно, что, наверное, господину Путину до Аронсонов дела нету и до того, что происходит в городе Можайске. Но почему бы вот этим вот, партии жуликов и воров не создать какой-то отдел, который контролирует такие вещи? Вот, одновременно сын главы дорожной полиции Адыгеи в очередной раз убил двух человек на дороге. В очередной раз, потому что он до этого уже убивал человека на дороге и ему ничего не было. Вот, почему бы не посадить сына главы дорожной полиции Адыгеи? Видимо, система уже работает только так, она не может работать по-другому.

Это вообще такая, очень важная история. Бог с ней. Я собиралась ее рассказать как-нибудь в другом месте, но расскажу сейчас. Вот бывают ситуации, когда культуры понимают, что они делают себе плохо. Но они продолжают делать себе плохо, потому что элита уже так устроена.

Вот есть такой замечательный остров, который называется Островом Пасхи, который, как известно, совершенно безлесный, а посередине его стоят грандиозные статуи. На островах Полинезии нет нигде таких гигантских статуй, но зато на островах Полинезии нет нигде такого безлесного пространства. Ведь, вот, первое, на что обращает внимание путешественник, попав на Остров Пасхи, что лесов нет, а статуи есть.

Значит, в древности Остров Пасхи был довольно зеленым островом. Просто не довольно зеленым, а по самую макушку заросшим лесом. И более того, он находится в несколько засушливой зоне, но не до конца засушливой – он получает больше осадков, чем многие местности в Средиземноморье. И по мере того, как эксперты изучали этот вопрос, то выяснилось, что леса-то в древности на острове были и что человеческие поселенцы, которые вырубали эти леса, они не просто их вырубали под поля, они еще их и вырубали а) для того, чтобы сделать из крупных стволов катки, на которых они тащили эти самые статуи. И кроме того, статуи невозможно было перетаскивать без веревок.

Я не говорю, что экологическая катастрофа Острова Пасхи была связана исключительно со статуями. Наверное, вот, как я сказала, это единственный остров, где лесов нету, а статуи есть. Как-то бросается в глаза эта зависимость.

И удивительное обстоятельство заключается в том, что по мере того как режим статуй Острова Пасхи близится к своему концу, статуи становились все больше, а не все меньше. Логика гласит, что вот если этим ребятам так было трудно без статуй, то, наверное, они должны были делать все более маленькие статуи, на которые расходовались все меньше веревок и все меньше катков. А жизнь устроена так, что по мере приближения режима к концу, статуи становились все больше и, стало быть, катков тоже на них нужно было все больше. И кончилось это внезапно и очень нехорошо, потому что, вот, раз и в один прекрасный день некоторые статуи остались недовырубленными в скале. А люди начали есть друг друга.

+7 985 970-45-45, еще несколько историй, которые случились на этой неделе. Одна – продолжение катастрофы с Сухим, о которой я уже говорила на прошлой неделе. Но меня совершенно потрясло, что на этой неделе, как ни в чем ни бывало, Аэрофлот принял, подписал в Комсомольске-на-Амуре бумагу о принятии в эксплуатацию очередного Сухого. Еще раз. Я не говорю о том, что то, что случилось, это какая-то техническая неисправность. Или что даже если это техническая неисправность, это должно поставить крест на будущем машины. Но есть же, все-таки, какие-то нормы приличия. И вообще, если я не ошибаюсь, у нас когда ТУ-134 под Петрозаводском разбился, по-моему, в июне прошлого года, то Медведев заявил, что надо прекратить эксплуатацию всех ТУ-134. Когда разбился после этого АН-24, Медведев то же самое заявил об АНах. Я прошу прощения, но ТУ-134 разбился точно не из-за технической неисправности. Там только что перед этим увеличили минимум аэродрома, чтобы можно было экономить, там пилот был пьяный, там был рейсовый самолет, который, как у нас водится, экономил на горючем, точнее пилота оштрафуют за второй круг. Короче говоря, по совокупности всего этого пилот просто садился на шоссе, потому что он думал, что это взлетно-посадочная полоса. Когда он заметил, что это «ах, извините, не так», было поздно.

Но я сейчас не об этом. Я о том, что существуют некие правила приличия. Правила приличия заключается в том, что: «Как? Вот, что-то случилось, давайте подождем». Даже индонезийцы сказали «Давайте подождем», хотя заметим, что индонезийское государство, в общем-то, устроено приблизительно так же, как российское. То есть я совершенно не исключаю, что индонезийцы не будут ждать, а тоже начнут покупать Сухие. Почему бы не купить? Им, индонезийцам, насколько я понимаю, Сухие тоже достаются через ВЭБ-лизинг, через государственный банк.

То есть у нас, знаете, как раньше Советский Союз снабжал оружием всякие братские страны за бесплатно, а теперь у нас снабжает путинская Россия собственными техническими плодами схожие по режиму страны через государственные банки.

Вот, что меня во всей этой истории с Сухим поразило, это что... Ну, я понимаю, что господину Погосяну неприятно, что, видимо, он сильно подвел Владимира Владимировича, что вот этот флагман российской технической мысли, который запоздал на несколько лет, оказался на 3 тонны тяжелее, потребляет на столько-то процентов больше горючего и летает в полностью загруженном виде на 900 км меньше своих прямых конкурентов, и стоит по косвенным подсчетам около 7 миллиардов долларов в разработке против миллиарда-полутора, которые стоили в разработке конкуренты. Ну вот понятно, что это был вот такой вот первенец, о котором все время рассказывали Владимиру Владимировичу, как у нас все хорошо, и вдруг такое под инаугурацию, и что надо как-то спешно все это затирать. Но не таким же вызывающе-наглым способом.

Собственно, продолжая по поводу Сухого, ту историю, о которой я говорила на прошлой неделе, я уже обращала ваше внимание, что история с созданием Дальневосточной корпорации, похоже, оказалась пустышкой. То есть я извинюсь, если это не так, но пока это вроде института полпредов, пустопорожняя история. А вот история с приватизацией Объединенной Авиастроительной Корпорации, Объединенной Судостроительной Корпорации и Ростехнологий, о которых я тоже в прошлую неделю говорила, как-то набирает силу. И только что Путин после того, как он первый указ своего президентства издал о приватизации этих трех корпораций, поручил еще раз разработать в течение месяца (в течение месяца – это очень короткий срок по нашим бюрократическим меркам) указ, меры по приватизации активов Ростехнологий. И как я сказала, это удивительно, потому что... Вот если подумать, были в мире правительства, которые говорили, что все надо приватизировать. Ну, например, Аугусто Пиночет или Маргарет Тэтчер. Были в мире правительства, которые говорили «Нет, все надо национализировать» как Сальвадор Альенде или Владимир Ильич Ленин.

А у нас получается какое-то удивительное правительство. Оно сначала все национализировало, потому что, как я сказала, все эти 3 корпорации – это не остаток ельцинских времен, это корпорации, состоящие в том числе из частных компаний, тем или иным способом забранных в государственную собственность. И созданы они были кто в 2006-м, кто в 2007-м году. Не прошло 6-7 лет, их приватизируют.

Простите, но тогда то, что произошло, это не называлось «национализация». Тогда это называется «передел собственности».

Я говорила на прошлой неделе об истории с авиакомпанией «Иркут», которая делала неплохие Су, которые поставляла в Индию, которая научилась их модернизировать, у которой был хозяин Алексей Федоров, которому сделали предложение, от которого он не мог отказаться, отдать акции в общую ОАК и возглавить ОАК. Он принял это предложение. Через некоторое время его выгнали и заменили Погосяном. Ни акций, ни предложения, ни ОАК. А теперь ОАК опять будет приватизироваться.

Вот у нас примерно та же самая история произошла с Ростехнологиями. Была у нас корпорация, которая называется Ависма. То есть, вернее, не была – есть. Производитель титана. Принадлежала двум частным менеджерам, Брешту и Тютюхину. Очень неплохо они ею управляли. Тютюхин еще и был старый красный директор, то есть превосходный... Вот, вроде Богданова, действительно, хороший человек из отрасли.

В один прекрасный момент на Ависму положил глаз господин Вексельберг. У него был небольшой пакет акций корпорации. Я не помню даже точно сколько, потому что сейчас эту историю рассказываю по воспоминаниям. И у них было соглашение о русской рулетке, то есть либо владельцы могли выкупить миноритарный пакет Вексельберга, либо Вексельберг у владельцев, естественно, по единой цене за акцию. И поскольку у них в этом соглашении было указано, что нельзя занимать деньги под залог акций, то Вексельберг внезапно предложил очень маленькую цену за пакет, рассчитывая, что он-то (Вексельберг) везде соберет деньги. А понятно, что владельцы не могут собрать эти деньги и не смогут ему отказать. Перерыв на новости.

НОВОСТИ

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер еще раз. Юлия Латынина, +7 985 970-45-45, и я говорила про Ависму и остановилась на том моменте, когда Вексельберг предложил ее бывшим владельцам Брешту и Тютюхину деньги за акции по достаточно небольшой цене. А поскольку они могли в ответ выкупить по такой же цене его пакет... Он думал, что они не смогут найти денег. Они вдруг заняли деньги через Ренессанс-Капитал и выкупили Вексельберга. После этого, насколько я понимаю, господин Вексельберг обиделся. И хотя он тогда еще у нас не был ведущим модернизатором... У нас же ведь как бизнес строится? У нас сейчас бизнес строится даже у тех олигархов, которые сделали себя без помощи государства, у нас бизнес строится на том, что ты можешь забежать вовремя в высокий кабинет и сказать что-то. Чем больше твои возможности захода в кабинеты, тем выше твоя капитализация. Вот, Роман Аркадьевич Абрамович сейчас реже может заходить в кабинет, его капитализация упала.

Господин Вексельберг зашел в соответствующие кабинеты, и у Ростехнологий проснулся внезапно интерес к Ависме. И вдруг оказалось, что производителя титана непременно надо национализировать, потому что это отвечает стратегическим интересам государства, бла-бла-бла. Причем, Вексельберг некоторое время говорил, что он согласен подержаться за Ависму в стратегических интересах государства, а потом его просто уже отставили (доносчику первый кнут). Это единственная радостная часть этой истории, что Вексельбергу ничего не досталось.

Досталось все Ростехнологиям. Причем, был момент, насколько я знаю, когда, с одной стороны, Владимир Владимирович велел расплатиться с владельцами честь по чести, а с другой стороны при этом одновременно владельцев вызвали на ковер к самым высоким начальникам из безопасности, и начали говорить, что «вот вы сейчас или комбинат отдавайте, или голову сложите». Ну, в конце концов, действительно, людей не обидели, людям предложили сумму, от которой они не смогли отказаться.

Но я не к этому. А к тому, что несколько лет назад у нас у двух людей отобрали, у двух владельцев, не так, как у Ходорковского (позволили даже уехать), отобрали Ависму. А сейчас нам говорят, что у Ростехнологии будут приватизироваться активы. Пардон, так зачем же отбирали? Тогда это не называется «национализация», тогда это не называется «приватизация», тогда это называется «воровство, грабеж с использованием административного ресурса».

Я некоторое время назад беседовала с одним из менеджеров с АвтоВАЗа. Такой простой парень, который долго мне рассказывал, какая хорошая машина «Жигули», как ее можно починить в любом подъезде. На что я ему сказала, что «вы знаете, я свою машину не чиню в любом подъезде – она у меня иномарка. И последние 3 года не чинила, и вообще она у меня не ломается. Вы говорите, что ваши «Жигули» можно починить в любом подъезде, а у меня, вот, машина, которая не ломается». Но не в этом дело. Да, вот этот патриот мне вдруг, между прочим, говорит: «Да и вообще хозяин АвтоВАЗа – это всем известно в Тольятти, Путин». Я дико удивилась, потому что я ему говорю: «Ну, слушайте, ну что... Это какое-то народное творчество. Ну, где ваш АвтоВАЗ? Ну, это идеальная площадка для тренировки бульдозеристов. Ну, какой Путин? Вы думаете, ему газа с нефтью не хватает?» Значит, на что мужик уперся... Я это рассказываю к чему? Не к тому, что это правда, а к тому, что, очевидно, какая-то часть Тольятти в это верит. И к тому, что я с тех пор с ужасом стала думать, что многие вещи, которые делал Путин для АвтоВАЗа, вот, в свете этого убеждения, по крайней мере, некоторой части тольяттинцев приобретают какой-то совсем другой смысл. Вдруг я вспоминаю, как Владимир Владимирович у нас в разгар кризиса де-факто запретил импорт иномарок, как он объяснял, сам ездя на иномарке, что это чуть ли не измена родине в кризис покупать иномарки. И как Приморье вышло на демонстрации, и Владимир Владимирович у нас сказал, что это организовали враги.

На самом деле, это стоило Путину голосов в Приморье. Мы видим, как за партию жуликов и воров голосовало Приморье в декабре. Там, по-моему, 22% или что-то в этом роде.

Значит, я вспоминаю эту поездку на желтой Ладе, которых, как выяснилось, было 3 штуки – один натуральный, две запасных. Я вспоминаю, как Путин прессовал Рено с требованием вкладывать в АвтоВАЗ, а иначе, типа, вас выкинут из акционеров. Конечно, это, вроде бы, (НЕРАЗБОРЧИВО) поступок, ну, с точки зрения наших нравов для главы государства. Но я пытаюсь вспомнить, кого еще так прессовали, чтобы он вкладывал в завод. И вдруг поступки Путина, которые мне представлялись в одном свете, я вдруг понимаю, что они могут представляться, по крайней мере, жителям Тольятти в другом свете. И дальше нам говорят, что активы Ростехнологий (а напомню, что АвтоВАЗ принадлежит Ростехнологиям) будут приватизироваться. Наверное, это жителям Тольятти тоже представится в другом свете.

+7 985 970-45-45. У меня огромное количество вопросов по поводу моего клинча с господином Мединским. С господином Мединским я, естественно, готова полемизировать и дальше, хотя делать это так же трудно, как выигрывать выборы у партии жуликов и воров. Потому что понятно, что вот то, что делает партия жуликов и воров, не имеет никакого отношения к выборам, она считает по-другому. Вот то, что делает Мединский, ну, примерно так же не имеет никакого отношения к исторической науке. Ну, я, может быть, даже не говорила бы никакого послесловия, если бы, вот, с одной стороны, Александр Починок, а с другой стороны, Виктор Суворов не написали уже каждый по посту, которые я вам рекомендую (исчерпывающе достаточно).

Спорить с Мединским очень сложно по двум причинам. Ты говоришь, первое, по фактам. А, вернее, не по фактам, а по общим вещам. Ты говоришь «Вы знаете, война началась в 1927 году, ее начал Сталин, потому что когда Советский Союз с 1927 года умирал, корячился и распинался на этой войне, когда страна была превращена в гигантскую фабрику по производству оружия, она была превращена раньше, чем в Германии пришли к власти нацисты. И она была превращена в тот момент, когда другие западные страны продавали России то, что необходимо для модернизации. То есть это была подготовка к наступательной войне, к той самой наступательной войне, благодаря которой последняя парагвайская советская социалистическая республика должна была рано или поздно войти в состав Страны советов, на гербе которой, как известно, был изображен земной шар. Эта война задумывалась как война, в которой будет потрачена Россия хоть дотла. И так, собственно, Россия в этой войне и была потрачена. И Россия в этой войне кончилась. Истребили Россию и народ ее. Другое дело, что полной победы не одержали, а дальше оказалось, что мировой коммунизм как идея потерпел крах. Потому что коммунизм может быть либо тотальным, либо никаким».

Так вот говоришь об этих общих вещах, а человек говорит «Не клевещите». Ну, если я клевещу, то, наверное, ему надо предлагать концепцию, а не говорить, что я клевещу.

А второе самое важное, это, конечно, что... Вот это типичный манер, который очень легко заметить у профессиональных адвокатов, которые профессионально врут, что ты говоришь, спрашиваешь фундаментальные, содержательные вещи, а тебе отвечают «А вы знаете, что в Африке живет полосатый бурундук и у него пять лапок?» Ну, ты не знаешь, живет ли в Африке полосатый бурундук, потому что это не имеет отношения к предмету спора. Потом постфактум выясняется, что полосатого бурундука нет.

Вот совершенно замечательно господин Мединский привел несколько цифр, когда он меня спрашивал «А вы знаете, что мы сбили 300 самолетов в первый день войны?» Собственно, это не имеет никакого отношения к тому вопросу, который задаю я. Если война была, действительно, народной, если народ защищал Сталина, то каким образом весь российский народ переродился в трусов? Каким образом самая совершенная армия в мире, имевшая вооружение, втрое-вчетверо превосходившее германское по количеству и неизвестно сколько по качеству, через 3 месяца войны бросила 3,8 миллиона винтовок, бросила 15,5 тысяч танков, бросила около 10 тысяч самолетов, бросила 67 тысяч орудий. Как вы это объясните? А мне говорят «А вы знаете, что в первый день войны было сбито 300 самолетов?» Это не ответ на вопрос. Ну хорошо, 300 самолетов. Дальше, как выяснилось у Починка, Совинформбюро сообщило, что в первый день Красная армия сбила 65 вражеских самолетов. То есть Мединский соврал в 5 раз больше, чем Совинформбюро.

Дальше Мединский меня спрашивает «А вы знаете, что немцы уничтожили треть французской авиации в первый день своего наступления?» Нет, я об этом не знаю, потому что это не имеет отношения к вопросу, который я задаю. Но как выясняется, господин Мединский опирается на текст германского информационного агентства, который говорит о том, что немцы уничтожили в первый день войны 1800 самолетов в воздушных боях и 1600 на земле. Да, конечно, это сообщение было воспроизведено ТАСС, что, собственно, хорошо показывает то, о чем я говорю, что мы начали Вторую мировую войну с гитлеровцами как союзники и воспроизводили геббельсовское вранье. Ну хорошо, но зачем же господин Мединский сейчас воспроизводит геббельсовское вранье? Зачем же, спустя столько много лет, на российской радиостанции в исполнении члена партии жуликов и воров звучит вранье, которое озвучивала геббельсовская пропаганда и которое не имеет никакого отношения к действительности?

И последнее. Господин Мединский приводил совершенно фантастические цифры заниженные о российских потерях на войне. Вы знаете, собственно, проблема-то ровно в том и заключается, что мы не знаем, сколько мы потеряли. Немцы знают с точностью чуть ли не до человека, американцы знают с точностью чуть ли не до человека. Немца, когда убивали, его хоронили в гробу, обязаны были хоронить в гробу. У нас стоят могилы неизвестного солдата, и мы до сих пор спорим, сколько мы потеряли с точностью до миллиона. Вот это и есть самое страшное – что мы спорим с точностью до миллиона.

Но если говорить о цифре безвозвратных потерь в 8 или сколько там он называл миллионов, так я напомню как напомнил Починок, что в книге памяти на Поклонной горе уже 19 миллионов погибших, и это люди, которые погибли, в основном, на фронте. 19 миллионов – они там считают, в основном погибших на фронте.

И я сейчас не буду спорить ни с какими цифрами, потому что, на мой взгляд, самое ужасное в том, что цифр нет. Это то, что нас обличает. Не то, что есть какие-то цифры, а то, что их нету с точностью плюс-минус миллион. И я могу процитировать только Николая Никулина – это член-корреспондент Российской академии художеств, который в 1941 году попал связистом в 13-й артиллерийский полк. И вот его описание геологических слоев трупов, павших напрасно в безумных атаках на укрепленную немцами станцию Погостье. Цитирую: «Позже весной, когда снег стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании, в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941 года. Над ними рядами громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких черных брюках. Выше – сибиряки в полушубках и валенках, еще выше – политбойцы в ватниках и тряпичных шапках, на них – тела в шинелях и маскхалатах с масками на головах и без них».

Штатная численность стрелковой дивизии в 1941 году была 14 тысяч человек. 311-я, в которой воевал Никулин, потеряла убитыми 60 тысяч, а пропустила через себя 200 тысяч. И следует добавить, что с той стороны... Никулин потом встречался с немцами, которые воевали с той стороны. И они рассказывали, что «да, вот, к нам однажды на передовую прискакал лейтенантик поднимать войска в атаку за Фатерлянд, за Гитлера. Вскочил на бруствер, получил пулю в лоб и в атаку никто не пошел».

И вот, спустя столько лет после войны, сидит член партии «Единая Россия» и рассказывает «миллиончик туда, миллиончик сюда. Да нет, что вы! Вот мы сейчас здесь трупчик уберем, здесь трупчик, и приравняем того немецкого лейтенантика к этим штабелям трупов с помощью арифметики». И это не называется «издевательство над памятью русского народа», пожранного в той войне, превратившегося в пустыню. Россия, еще раз повторяю, которая в 1913 году имела 10% населения мира, которая уже по одному этому была сверхдержавой, сейчас превратилась в страну третьего мира, в которой живет 2,4% населения.

+7 985 970-45-45. Очень смешное известие рекомендую вам. Меня тут тоже спрашивают о нем по смске. Это публикация «Новой газеты» о том, что движение Наши станет партией. Это, видимо, чуть ли не в понедельник Якеменко будет делать заявление. Ну, ситуация понятна, да? Ребят лишили финансирования, надо как-то переходить на самоокупаемость. Очень интересно, какие у них будут взаимоотношения с партией жуликов и воров. Они как себя назовут, интересно? Партия младших жуликов и воров? Партия недожуликов и воров?

Но я вам рекомендую в «Новой газете» совершенно потрясающую деталь. Там такой инструктаж о том, как полагается звонить нынешним членам движения, нашистам с целью заинтересовать их вступлением в партию. Прочтите – не пожалеете. Там написано так. Примерный инструктаж. «Здравствуйте, Сергей» - «Здравствуйте» - «Вас беспокоят из Комсовета. Меня зовут Маша, я звоню по поручению Василия». Ждем реакцию. Вариант первый: «Мне это не интересно» - извиняемся за беспокойство. Вариант второй: «Слушаю вас» - продолжаем разговор. И так далее. Там расписано 10 шагов. Это очень напоминает, знаете, инструкцию, которую пишут машинным языком для компьютера. Алгоритм: если то, если то. И, соответственно, естественно, рождается полное впечатление, что это пишут для таких же дебилов как компьютер. Ну вот эти люди не умеют думать. Алгоритмы по выполнению логических действий – они нужны для тех людей, которые не умеют думать. Очень интересная инструкция.

+7 985 970-45-45. У меня осталось довольно мало времени, и мне вот тут кто-то по смске пишут, что, типа, вот, «Россия – не Остров Пасхи», что сейчас времена более продвинутые. Ну, это к вопросу о том, что есть общества, в которых элита ведет общество к катастрофе, понимая, что она вместе с этой катастрофой погибнет и сделать не может ничего, поскольку элита привыкла так жить, поскольку, вот, частью имиджа элиты Острова Пасхи являлись большие статуи, и каждая статуя должна была быть больше предыдущей. Для ребят все остальное, включая природные катастрофы, было не релевантно.

Ну вот довольно много таких обществ в истории. У меня вообще, к сожалению, такое, печальное ощущение, что мы все считаем, что история – это история прогресса и, типа, люди сейчас живут лучше, чем 5 тысяч лет назад. Все это верно. Но одна маленькая деталь: мы это слышим от тех, кто выжил, от тех обществ, которые выжили. От тасманийцев, которые регрессировали... Да? Это для них не история прогресса, но кто слушает тасманийцев? Я не сомневаюсь, что через 200 лет люди будут жить лучше, чем сейчас. Мне просто интересно, будет ли Россия, учитывая, что с ней происходит, участвовать в этом радостном процессе.

Во всяком случае, я приложу все силы. Я надеюсь, в России есть много людей, которые приложат все силы к тому, чтобы она таки да, участвовала, к тому, чтобы она перестала катиться по наклонной пропасти вниз, в пропасть.

Да, так вот. Об обществах, элиты которых принимают катастрофические решения. 2 очень простых примера. Один – это Оттоманская империя, в которой янычары и вся элита понимали, что янычары не эффективны, понимали, что армия должна быть организована другим образом. Но каждый раз, когда армию пытались реформировать, то армия, естественно, устраивала бунт и снимала того, кто ее реформирует. Хотя, вся страна катилась в пропасть. Но выживаемость вот этих вот конкретных военачальников была важнее, чем выживаемость всей страны.

Есть другая история, которую я напоследок хочу рассказать (у меня осталось где-то минуты 4). Совершенно потрясающая, потому что она связана не со всякими экзотическими обществами типа Пасхи, а с европейским обществом. Я имею в виду гренландцев, которые вымерзли в Гренландии, норвежцев, исландцев, которые там вымерзли. Но я не знаю... На первый взгляд это очень такая, очень простая, всем известная история о том, как Эрик Рыжий в конце X века открыл Гренландию, он назвал ее Гренландией, потому что она была зеленой, там, действительно, в этот момент был климатический оптимум, было достаточно тепло. Ребята стали разводить своих коровок, своих овечек, а потом прошло 4 века, наступил средневековый ледниковый период, они раз и замерзли.

Маленькая деталь заключается в трех деталях. Деталь первая заключается в том, что европейцы замерзли, а инуиты выжили. Причем, инуиты тоже пришли в Гренландию не с самого начала, а тоже во время теплого периода, после европейцев. И европейцы не стали перенимать никаких инуитских практик. Несмотря на то, что даже в конце XIX века и начале XX века, когда европейцы пошли к Северному и Южному полюсу, то, как известно, выживали те, кто учился у эскимосов. А те, кто полагался на хитрую механику, погибали. Но это ладно, это можно сказать «Вот, европейцы не захотели учиться у каких-то вот этих вот пахнущих бог знает чем, живущих в этих ледяных иглу со своими каяками».

Пункт второй. Вы будете смеяться, но европейцы в Гренландии не ели рыбу. То есть это настолько не укладывающийся в рамки обыденного факт, что каждый исследователь, который приезжает в Гренландию, приезжает туда с мыслью доказать, что эту рыбу таки ели и просто ее косточки лежат где-то в другом месте. Не ели. Тюленя ели, рыбу не ели.

Как общество, которое находилось не просто на грани голода, а все время находилось за гранью голода, потому что там все время было очень плохо, а когда стало холодать, стало еще хуже, как общество, в котором, видимо, какие-то части занимались даже людоедством, как общество, где, ну, просто... Вот, погибала ферма, зимой замерзала полностью. Сначала съедали всех маленьких самых овечек и так далее. Почему оно не ело рыбу? Что у них там случилось с рыбой, какое табу произошло, никто не знает. Но факт тот, что рыбу не ели. Но самое интересное другое. Казалось бы, это была рациональная, достаточно рациональная, свободная, кстати, чуть ли не демократически избираемая в значительной степени (вспомним традиции исландского Тинга) европейская элита. И этим поселениям не хватало двух главных вещей. Первое – дерева, которое в Гренландии не растет в достаточном размере, чтобы срубить из него хороший викингский корабль. И второе – железа. То, что там находили в поселениях железные ножи, они были сточены до рукояти.

Тем не менее, Гренландия обладала некоторым запасом товаров, которые она в XII-XIII веке экспортировала в Европу и, в основном, это была моржовая кость, всякие шкуры экзотические. Как вы думаете, что они покупали в обмен на моржовую кость и шкуры? Вы думаете, они покупали дерево, которое позволило бы им просуществовать и строить лодки? Они покупали железо, которое им было жизненно необходимо? В Гренландии не было железа, не было кузниц. То есть, вернее, кузницы были, они что-то там перековывали старое. Вы будете смеяться, они покупали, в основном, предметы роскоши и, в основном, для церквей. Невероятно, но факт. Гренландская элита предпочла физически замерзнуть, но покупать не ножи для всех, а предметы роскоши для себя и для бога. И это происходило с европейским обществом, а не каким-нибудь там Островом Пасхи.

Вот это я к вопросу о чудовищных решениях элит, которые руководствуются абсолютной тактической выгодой, приводя все общество к стратегической катастрофе. И когда элита попадает в такие тиски, то происходит одно из двух – либо общество погибает, либо эта элита сменяется. Всего лучшего, до встречи через неделю.

2012-05-19

Веселее, храбрее, независимее, невозмутимее, умнее — вот главный лозунг момента | Гражданские манифесты : Д. Быков

Главный вектор борьбы с путинизмом состоит, таким образом, в посильном противостоянии этой генеральной тенденции — антиинтеллектуализму | Гражданские манифесты : Дмитрий Быков, писатель — Афиша

Генеральная тенденция путинской эпохи (справедливей было бы назвать ее постсоветской в целом, поскольку Ельцина все сказанное тоже касается) состоит в упрощении. Это нормальная, хотя и печальная стадия в развитии любого режима, который возрождается на руинах. Россия двадцатых была убийственно примитивна по сравнению с Россией десятых, и даже петровская Россия — ориентированная как раз на интеллектуальный рывок — была, вероятно, примитивна на вкус адептов Руси допетровской, по-своему сложной и тонко организованной. Революция, даже когда она делается сверху (как почти всегда в России), не может не вызвать решительного отката назад — что в культуре, что в науке, что в морали. Всякая революция наряду с социальной мобильностью раскрепощает дикость и зверство. Революции немыслимы без деградации. В этом смысле путинская эпоха отличается от ельцинской только тем, что она и вертикальную мобильность упразднила, а опорой своей провозгласила самые агрессивные, тупые и безнравственные силы. Исчерпывающее представление о них дает список доверенных лиц Путина.

Главный вектор борьбы с путинизмом состоит, таким образом, в посильном противостоянии этой генеральной тенденции — антиинтеллектуализму. Россия сегодня обречена на возвращение уваровской триады в редуцированном и обедненном виде: нам никуда не деться от нарастающей ксенофобской риторики, от внешнеполитической авантюры, в которую режим на волне этой риторики неизбежно втянется, и от активизации «нижнетагильского дискурса» — то есть от противопоставления интеллектуалов истинным гражданам, подлинным патриотам, чей патриотизм выражается главным образом в злобном малоумии. Единственной нормальной реакцией на это — позволяющей остановить деградацию и отвоевать у власти максимальное пространство для нормальной жизни — будет мощный просветительский проект.

Сегодня власти наиболее убедительно противостоит любой, кто хорошо пишет, снимает, думает, исследует, просвещает; любой честный профессионал; любой хороший учитель и умный родитель. Задача состоит не в том, чтобы опрокинуть путинскую власть, а в том, чтобы оставить ее без ресурса. Сотрудничество с ней в любой форме должно быть признано позорным. Не только вступать в ее правящую партию, но участвовать в работе ее телеканалов, ее СМИ, программах ее пропагандистов, таких как Соловьев или Минаев, должно стать абсолютным табу для интеллектуала. В этом смысле нечего добавить к программе-минимум советского инакомыслия — статье Солженицына «Жить не по лжи».

Власть в России должна пасть не в результате очередной революции или иного всероссийского кризиса — страна может этого и не выдержать, — но именно в результате строительства альтернативы. Ровно так же в свое время Индия ушла из-под Англии — не победив в прямой борьбе, но просто научившись самодостаточному существованию. (В последнее время слово «альтернатива» вообще стало модным — вот его и Явлинский подхватил; впрочем, на авторство этой программы я не претендую — она носится в воздухе.) Игнорирование власти, ее бойкот, неучастие в ее проектах — всего этого совершенно достаточно (при условии, разумеется, что параллельно народ будет самоорганизовываться, чем он занят уже и сейчас). Протестные акции этой зимы были не логическим продолжением этого альтернативного развития, а скорее его эксцессом: просто людям не понравилась очень уж наглая перестановка 24 сентября, да и думские выборы проводились с исключительной наглостью. Но постоянная протестная активность должна трансформироваться в сеть непрерывных мелких акций по всей стране, в череду постоянных болезненных уколов. Говорить о возможности эволюции, перерождения, самокоррекции путинской власти нельзя — она приняла свою единственно возможную конфигурацию и поменять ее не способна. Единственное, что можно сделать, — это создавать как можно больше независимых от нее анклавов. Что касается вечного аргумента «у них нефть» — России, кажется, давно уже пора попробовать выживать без нефти: от нее одно зло. Нефть — кровь Земли — приливает обычно, как крови и положено, к самым неблагополучным регионам: нефтяное процветание не спасло Россию, а затормозило ее развитие. Альтернативная Россия должна строиться не на нефти. Интеллектуальный прорыв — наш национальный спорт: этим мы удивляли мир лет триста, не подкачаем и теперь.

Не следует игнорировать ни один из видов протестного движения: у нас обычно радикалы называют народные гулянья или марши «щекоткой», а умеренные, напротив, клеймят радикалов провокаторами. Атака должна идти именно по всему фронту — сообразно темпераменту каждого; но это атака не силовая. Нам нужно не столько порицать власть, сколько переманивать от нее минимально вменяемых людей. Этот процесс уже идет, и конец режима уже виден. Хочется надеяться, что он обойдется по крайней мере без военной катастрофы, сравнимой с японской войной.

Веселее, храбрее, независимее, невозмутимее, умнее — вот главный лозунг момента; умнее — в первую очередь. И как можно меньше взаимной вражды: постоянная оглядка, жажда доминирования, непримиримость — черты неумных и несвободных людей. Главная, пожалуй, проблема российского населения — его чрезвычайная податливость, моральная и интеллектуальная неустойчивость, зависимость от доминирующего настроения и готовность большинства присоединиться к пассионарию. Думаю, это не всегда плохо: как только в воздухе запахнет чем-то новым — не таким нудным и трусливым, как путинизм, — народ стремительно начнет улучшаться. При власти, нацеленной на великие достижения и на социальный мир, российский народ демонстрирует чудеса изобретательности, мобилизованности и солидарности; от нас требуется лишь напомнить людям, что они могут быть лучше — и что Россия обречена быть великой. Из всех стран мира, по-моему, лишь она доказала способность быть либо великой, либо никакой.

2012-05-15

Бездарный бандит — «в его лице... смесь трусости, небольшого ума, бездарности и каких-то подавленных комплексов» | Вяч. Иванов

«Если они испугаются, то начнут делать необратимые вещи»
Вячеслав Ивáнов — The New Times
Полный текст

№ 16 (244) от 14 мая 2012 года

ЧТО ждать? — этот вопрос мы задавали политикам, социологам, силовикам, людям при власти, около нее и в оппозиции к ней. Сегодня, когда кажется, что ответ предопределен, мы задали этот вопрос последнему энциклопедисту нашего времени, человеку, мыслящему эпохами, оперирующему культурными пластами, сопрягающему математику, антропологию и филологию, читающему на всех европейских языках и многих языках почивших цивилизаций, профессору американского университета UCLA и РГГУ, автору книг и статей общим счетом более 1000 — академику Вячеславу Всеволодовичу Ивaнову

Хорошие варианты у нас еще остались?

У истории есть свой план. Если у истории есть план не погубить человечество, что я сейчас все-таки допускаю, то тогда в ближайшее время история нам должна помочь.

Вы мыслите столетиями и тысячелетиями: «Индоевропейский язык и индоевропейцы» — так назывался ваш знаменитый двухтомник. Поэтому «ближайшее время» — это когда?

Год-два. Но это не стопроцентно.

Параллели

Я очень опасаюсь Парижской коммуны. Что было? Они добились временного успеха, как, я думаю, вполне можно добиться в Москве, но при условии, если, скажем, часть ОМОНа или какая-то маленькая часть из тех, кого называют силовиками, от него, от Путина, тоже устала и по своим причинам хочет его сменить — тогда можно добиться временного успеха. Но это кончится очень большим кровопролитием. Это то, с чего началась теперешняя французская буржуазная демократия — как результат Великой французской революции, которая длилась примерно 100 лет. Наша революция, которая началась в 1905 году, тоже уже длится немножко больше 100 лет. Но Россия (по размерам территории) гораздо больше, поэтому точные сроки у нас и Франции не могут совпадать. Но то, что сейчас происходит, это последние отблески того, что началось в 1905 году. Конечный результат нам понятен: буржуазная демократия — это будет. Вопрос: какой ценой? Наибольшая цена — неудачное восстание. Чем неудачнее, тем кровавее. Оно может даже иметь короткий успех, но потом будет подавлено. И это будет стоить огромной человеческой крови. Я не преувеличиваю: вся история говорит о том, что это так. Значит, надо было бы найти такую систему хитрости, которая бы все-таки часть руководящей верхушки убедила в том, что им самим выгоднее мирным образом это кончить. В этом нельзя убедить ни Путина, ни Медведева, ни Чурова и так далее, но какое-то количество, скажем, олигархов, то есть людей, у которых реальная финансовая и другая власть — можно. Выбор такой: или мы проливаем массу крови, или все-таки находятся умные политики. Умные политики, это не значит — хорошие люди. Это значит — люди, которые умеют идти на компромиссы. И компромисс в данном случае нужен: смена верховной власти необходима, и чем быстрее, тем лучше, но это надо делать с осторожностью.

Ошибка Ходорковского

Вы не допускаете, что Путин может пойти на либерализацию режима?

Вот это просто невозможно.

Почему?

Потому что у него патологическая страсть, я думаю, к деньгам. Не к власти — тогда можно было бы просто его сделать «Его Величеством». Он, наверное, об этом думает. Но он труслив. Если бы не боялся, то стал бы императором. Но любит он все-таки символические деньги. Ну зачем, скажите, ему нужно столько? Это ненормальность, но серьезная ненормальность: он понимает, что бежать ему будет некуда — хотя это был бы наилучший вариант, если бы он сел в самолет и улетел бы, скажем, в Финляндию или Италию. Но дальше начнутся расследования, Интерпол и прочие неприятности — он это понимает. Я в его лице читаю смесь трусости, небольшого ума, бездарности и каких-то подавленных комплексов, которые делают его очень опасной личностью. Боюсь, что он вообразил себя воплощением национального духа или что-то в этом роде есть у него. Отсюда и эти игры с РПЦ.

В смысле — «всякая власть от Бога», РПЦ становится для него источником недостающей легитимности?

Я и говорю, если бы он не боялся, то короновался бы. Еще, может быть, и коронуют…

Многие с вами не согласятся, скажут, что вы недооцениваете ум и хваткость ВВП: он разделался с олигархами, кого-то заставил бежать в эмиграцию, кого-то, как Ходорковского, посадил — другие выучили урок. Он заставил бизнесы платить налоги — его предшественники, ни один, этого не смогли, он приучил, что без его решения ничего в стране не случается — ни большие сделки купли-продажи, ни обогащение, ни инвестиции…

Он бандит. Бандит умеет очень много делать. Сталин был бандитом. Вот, пожалуй, в этом смысле он сопоставим со Сталиным, потому что Сталин был тоже неумный и неспособный человек. Но бандит. А те, с кем он играл в политическую игру, даже Бухарин, который с ним как бы дружил, они его все-таки воспринимали как человека. А человеком он не был, у него не было человеческих эмоций. Я думаю, что у Путина только к собаке есть человеческие чувства. Я думаю, что ни к кому из окружающих у него никаких чувств нет. Понимаете, человек без человеческих чувств — это ужасно. В чем ошибка Ходорковского? Ходорковский думал, что оттого что они едят шашлыки, которые жарил Абрамович, они становятся если не друзьями, то людьми в каких-то человеческих отношениях. А с ним никаких человеческих отношений быть не может.

Почему вы так в этом уверены?

Я с ним немножко разговаривал — сразу после ареста Ходорковского. Я ему сказал, что Ходорковский, по-моему, заслуживает хороших слов, поскольку он понимает, что нужно науку финансировать. Путин тогда был президентом и вручал мне медаль. То есть это были те времена, когда он еще не снял маски. Но когда я произнес имя Ходорковского, он позеленел. Реакция была биологическая. Передо мной уже никакой маски не было, а был страшный, кровавый человек. Вот я своими глазами это видел. Поэтому все, что происходило потом, меня уже ничего не удивляло.

А если протест, давление снизу будет нарастать?

Предположение, что на него можно оказывать давление, все-таки основано на том, что у него человеческие реакции. Уверяю вас, что нет. Его опасно пугать. Неопасно реально что-то делать. А вот просто пугать — опасно: если они испугаются, то начнут делать необратимые вещи. А это плохо.

Вы полагаете, что у них есть ресурс по-настоящему завинтить гайки? Согласитесь, сейчас свободы много больше, чем было при советской власти.

Мое объяснение — это от их крайней бездарности и неэффективности. Я не думаю, что они умеют что бы то ни было организовать. Это мое впечатление по тому, с чем я соприкасаюсь. Я немножко занимался последние два года финансированием науки. Чего-то добился. Вижу, как там пытаются мне помешать люди, которые хотят эти деньги прокручивать и так далее, не буду погружать вас в известные детали. Но во всем видно, что хотя они и преступники, но исключительно мало способные и очень мало удачные. То есть им удается просто потому, что на самом деле им никто не сопротивляется.

Но поначалу-то — сопротивлялись. А в результате оказались в Лондоне. Путин сумел поставить под контроль все самые важные и ресурсные монополии.

Путин — пахан в огромной бандитской шайке. В бандитской шайке, я думаю, поначалу были способные люди. Тот же Абрамович, раз он столько денег заработал. Но они Путина недооценили: это грандиозная ошибка целой группы людей. Потом большую часть способных людей Путин растерял. Сил у них становится все меньше — режим рассыпается. Советский режим же тоже сам рассыпался.

Колея

Вы говорите, говорили и раньше, что мы сейчас проходим через финал революции, которая началась в 1905 году. Почему 1905-й, а не 1917-й?

Потому что в 1905-м впервые было действительно широкое народное движение и были уже политические партии. То есть то, что необходимо для реальной революции. Революций в истории было довольно много: английская, мексиканская, китайская, и все они более или менее проходят через одинаковые циклы.

Первый — победа, потом — ряд внутренних стычек между вождями, друг друга убивают. Потом приходит Наполеон, или Сталин, или Кромвель. После них — разного рода бездарное междуцарствие… Знаете, я во времена Брежнева увлекался перечитыванием сочинения Карла Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», там описан Наполеон Третий, и там сказано: «Вокруг таких людей всегда есть циркачи». Ну подумайте, значит, даже циркач в семье Брежнева был предсказан. Не потому что Маркс, Маркс был гениальный, но не в этом дело, а в том, что это все закономерности. И мы живем в этой закономерности. И побороть это нельзя. Мы находимся в этом, и нельзя выйти. Вот один из нас не может сказать: простите, до свидания, я ушел, история будет идти по-другому. Нет, не бывает.

То есть историческая колея предопределена?

Абсолютно точно. Так же как точно, что бывают кризисы, и никуда не уйти экономике капитализма от кризисов, это предсказанные и даже хорошо описанные вещи.

Правильно я понимаю, что, с вашей точки зрения, эволюционной смены режима — пусть даже через половинчатые, но постепенные реформы — быть не может?

Нет. Абсолютно нельзя на это надеяться, это ошибка. Кажется: вот произошел всплеск, люди массово вышли на улицу и сейчас власть начнет сама себя менять. Так, кстати, как раз было в 1905 году.

Но тогда, после событий 1905 года, царь даровал свободы, Конституцию, Думу…

Дал. А потом он арестовал вот этих же думцев — отец Набокова сел в тюрьму вместе со всеми другими депутатами первой Думы** (В результате разгона I Государственной думы (8 июля 1906 г.) 180 из 499 депутатов в Выборге составили воззвание, в котором призывали население в знак протеста не платить налоги и бойкотировать призыв в армию. 167 депутатов, подписавших Выборгское воззвание, были арестованы.). И сейчас ровно так же ничего не выполнено: это было вранье, пустые слова Медведева. Сейчас туман рассеивается, он ушел, и понятно, что ничего сделано не будет.

Значит, новые протесты тоже ничего не дадут?

Такие же, как были зимой, я думаю, ничего не дадут.

Все — бесполезно, ждать пока само развалится?

Нет. Мне кажется, что надо действительно вести работу по всей стране. То есть надо ездить, объяснять людям. Я думаю, что как ни относись к этой истории с Шеиным, но действительно нужно, чтобы в любой Астрахани, в любом Ульяновске люди начали просыпаться. Это совершенно необходимо. Парижская коммуна потому и погибла, что она была только в Париже. Да, Ленин совершил революцию в Петербурге и сам понимал, что это страшно рискованно. Но большевикам довольно быстро удалось Москву подчинить. А тогда Петербурга и Москвы было для России достаточно. Но в нашем случае, боюсь, что Петербурга и Москвы уже мало. Из-за экономики, из-за того, что все-таки большая страна уже с Уралом, который требует внимания к себе, с Владивостоком и так далее. Какие-то большие центры надо охватить. Иначе возникнет опасность распада страны на куски. Ну то, что и было в начале гражданской войны (1918–1921 годов), но тогда было не страшно, что Омск был у Колчака, потому что от Омска мало что зависело. А сейчас, если вдруг, ну теоретически, Урал отпадает от Москвы и Петербурга, очень трудно удержаться той власти, которая возможна. Потому что государство устроено в предположении, что это единая экономика. И так плохо работает экономика. А если распадутся все связи, наступит хаос. Погрузить Россию сейчас в хаос очень легко. Вот поэтому мне кажется опасным слишком мобилизовывать толпу: надо с помощью интернета все подготовить, проиграть варианты и только потом — действовать.

И у вас нет опасений, что это обернется новым 1917 годом — левые настроения в стране по-прежнему сильны?

Нет. У нас в России интеллигенция восприняла идею, что духовный мир не нуждается в материальных ценностях, что плохо. Поэтому типичный русский интеллигент богатство не любил никогда. Это вообще необязательное наше наследие, хотя оно представлено Толстым и другими, но это мне не кажется сильной стороной русской традиции. Думаю, что это само собой пройдет. Но отчасти общая нелюбовь к олигархам связана именно с этой традицией, делает ее возможной вообще. А на самом деле, конечно, должно быть безразлично, что происходит с твоим соседом, и если он богатый, то скорее это хорошо, а не плохо. А вот внушить это среднему русскому мещанину очень трудно, но тем не менее можно.

Среди сегодняшних российских политиков вы видите Путину альтернативу?

Так нам разве нужен новый диктатор? Абсолютно нет. Как раз многие говорят, что Навальный может быть опасен именно тем, что он явно сильная личность. А в общем, нам, наверное, нужен более или менее спокойный человек, который бы занял ритуальное место и разрешил бы какой-то группе людей коллегиально управлять… Какой-то вариант парламентской республики: при теперешнем состоянии экономики это, я думаю, уже возможно.

А какое у вас сложилось впечатление о Навальном?

Способный человек, у которого есть будущее. Если его не убьют.

Причины и следствия

Не могу не спросить вас: на переломе 1980–1990 годов 27 стран встали на путь посткоммунистической трансформации. В большинстве стран Центральной и Южной Европы, бывших сателлитов СССР — демократия, у нас же… Почему в России этот путь к буржуазной демократии, о которой вы говорите как о неизбежности, проходит так тяжко и со столькими откатами назад?

Я много раз бывал в Польше, могу об этом говорить. Там не было геноцида интеллигенции и способных людей, как в России. У нас же практически поколение старше меня просто уничтожили на войне, во время террора и так далее. То есть первое, что поразило меня в Польше еще до всякой «Солидарности», это то, что у них есть это поколение. В Катыни действительно убили десятки тысяч людей, но ведь это так заметно именно потому, что в поколении офицеров Катыни погибло сравнительно мало людей. У нас поколение старше меня и мое — люди либо погибли, либо развращены. А следующее поколение училось у развращенного поколения. Знаете, я когда пишу на свои темы, то все время вижу — какое же количество талантливых людей погублено! Это просто трудно себе представить — как вообще страна выжила, как могла существовать? Образовалась гигантская пропасть… Поэтому сейчас и надо полагаться на молодых, на поколение Навального и Удальцова. Вот отсюда уже начинаются некоторые возможности…

Ряд исследователей, в частности Збигнев Бжезинский, считает, что в Польше особую роль сыграл институт Церкви — она сохранила свою независимость от государственной власти даже при коммунистах, в то время как в России РПЦ всегда поддерживала власть. В этом есть резон?

Ну да, это наша старая русская традиция, но я думаю, что она тоже преодолима. У нас хороших священников, я думаю, и сейчас много. Это все-таки опять влияние той самой верхушки. Вот Путин и Медведев, они задают плохой тон. Я так примерно себе представляю характер духовников у этих двух людей, это — фундаменталисты… Церковь разделится, и я не думаю, что она будет сильно влиять. Надеюсь, что нет.

Сейчас в России принимаются какие-то средневековые законы, направленные против людей нетрадиционной ориентации. Это неизбежно влияет на общественное сознание.

Я думаю, что очень много проблем сейчас возникает от того, что вообще много запретов. Главное — избавиться от идеи запретов. Потому что и роль православной церкви, и гонение на гомосексуализм, и многое другое — это все результаты того, что нет свободы в полном смысле. А свобода в полном смысле — это совсем не просто политическая свобода, нужна культура в широком смысле. И при всех недостатках американского устройства им удалось то, чего мы не сделали, что мы должны сделать были в конце горбачевского времени — не написана Конституция и основные законы России, которые должны гарантировать свободу. Потому что то, что у нас есть, это не Конституция, а ерунда.

У России есть свой, особый путь?

Не вижу и не думаю… Но тут проблема с Китаем, конечно, поскольку мы рядом с Китаем. Если Китай действительно пойдет по пути конфуцианства, так говорят мне китаисты, то есть у них марксизм вроде уже такой внешний, а в основном — религия государства. И вот это соседство для России, конечно, плохое, потому что обожание государства — оно в Китае может привести к очень большой стабильности режима. Ну, наверное, это тоже будет капитализм, но особого, китайского уровня. Желательно нам все-таки быть ближе к Европе, чем к Китаю. Путин как раз склоняется к Китаю, он, наверное, подробностей не знает, но интуитивно понимает, что лучше не быть в Европе, Европа его не вынесет, а Китай, наверное, до поры до времени его потерпит. Нет, я не думаю, что нам нужен какой-то особый путь, не видно его… Экономика — очень жесткая вещь, а сейчас эпоха глобальной экономики, и в целом она устроена одинаково. И у России нет другого выхода, как идти…

В Европу?

Там не только Европа, сейчас и Бразилия идет по этому пути, и в конце концов и Иран пойдет по этому пути. Россия в принципе одна из обещающих стран за пределами Европы. Бразилия уже прошла через период диктатур. В Чили была диктатура. Но вообще большая часть Латинской Америки пережила все, что было у нас, как раз относительно благополучным образом.

Все-таки вы не слишком ли демонизируете Путина? Уж очень мрачно все получается.

Я хорошего ничего от него не жду, а плохого жду — сильно испугавшись, может начать стрелять, сажать… В этом смысле ситуация, увы, очень опасная. Она не безнадежная, потому что страна и экономика, все на свете требует того, чтобы что-то изменилось. Даже Кудрин, который столько лет был тихим, это понимает. Но я боюсь, что первые два-три месяца президентства Путина могут быть опасные. Да, сейчас интернет, который, если его не отключат, может позволить мобилизовать людей, создать сначала виртуальные протесты в разных больших центрах страны, проиграть тщательно варианты и только потом разворачивать реальный протест. А если это будет только в Москве — это очень рискованно. Понимаете, сейчас месяцы не определяют, это все-таки проблема года-двух. Хотя вообще у человечества очень мало времени. Мы все можем погибнуть, если будут такие правители.

Чтобы не заканчивать на этой печальной ноте, да и просто из любопытства: почему вас близкие называют Кома?

Когда родился, мама меня назвала Комочек — я всегда был такой шарообразный. Это мамино имя, а потом мне не удалось освободиться.

А почему Ивaнов с ударением на втором слоге, а не на третьем, как обычно?

Ивaнов — это правильное старое произношение в Сибири. Мой отец из Сибири, и наша фамилия в Сибири всегда звучала так. Вообще мы, конечно, никакие не Ивaновы, потому что мой предок — это незаконнорожденный сын генерала Ивaнова, адъютанта генерал-губернатора и барона Кауфмана, покорителя Туркестана, и предположительно экономка родила от него. А нижний по чину взял на себя вину вышестоящего. Вот я и говорю, что, когда антисемитизм дойдет до крайности, я объявлю себя Кауфманом…

Вячеслав Всеволодович Ивaнов

Родился в 1929 г. Его отец — известный советский писатель, автор пьесы «Бронепоезд 14-69» Всеволод Ивaнов.

Сфера научных интересов Ивaнова — математическая лингвистика, антропология, семиотика, литературоведение. Его первая диссертация (1955 г.) — это исследование клинописного хетского языка, а вторая (1978 г.) — балтийского и славянского глагола. Большую часть своей жизни Ивaнов посвятил изучению индоевропейского праязыка и индоевропейской общности, результатом чего стал фундаментальный труд «Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры», написанный совместно с Т. Гамкрелидзе и переведенный на многие языки мира: первый том посвящен фонетике, а второй — семантике языка-предка всех индоевропейских языков.

Его перу принадлежат книги и статьи, посвященные Велимиру Хлебникову и Варламу Шаламову, им написаны «Очерки по истории семиотики в СССР», книги «Лингвистика третьего тысячелетия» и «Наука о человеке: введение в современную антропологию». Ивaнов, который сам затрудняется сказать, на скольких языках мира он говорит и читает, переводил Гюго, Лопе де Вега, Киплинга, Тувима, в его переводах вышел сборник «Луна, упавшая с неба. Древняя литература Малой Азии»: это переводы с хеттского, аккадского, иероглифического лувийского, финикийского, ликийского и других древних языков Малой Азии.

Вячеслав Ивaнов — академик РАН, он окончил филфак МГУ им. Ломоносова (1951 г.), где потом вел семинар по математической лингвистике (1955–1958 гг.) — первый подобный в стране. В 1958 г. он был уволен из МГУ за несогласие с официальной оценкой романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» и поддержку знаменитого языковеда, профессора Гарвардского университета Романа Якобсона: через 30 лет, уже в перестройку, это решение руководства МГУ было признано ошибочным и отменено. Ивaнов стал заведующим кафедрой теории и истории мировой культуры МГУ, а потом и Института мировой культуры университета. До этого он 18 лет руководил сектором структурной типологии Института славяноведения АН СССР. В 1989–2001 гг. Ивaнов преподавал в Стэнфордском университете США, и уже 20 лет, с 1992 г. — профессор департамента славянских языков и литератур и программы индоевропейских исследований UCLA — Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Ивaнов также профессор РГГУ: в 2008 г. был издан курс его лекций «Дуальные структуры в антропологии» — в Москве Ивaнов, как правило, читает лекции в начале осени. Жена Вячеслава Всеволодовича — Светлана Орлова, тоже филолог, выросла в семье известных диссидентов советского времени — Раисы Орловой и Льва Копелева.2

Близорукий бухгалтер пришел на смену учителю — Е. Ямбург — Новая Газета

Избранное сообщение

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Популярные сообщения