Научись онтокритике, чтобы перенаучиться жить

Неграмотными в 21-м веке будут не те, кто не могут читать и писать, а те, кто не смогут научаться, от(раз)учаться и перенаучаться. Элвин Тоффлер

Поиск по этому блогу

2012-10-14

Предпринимательское (предприимчивое) (само)научение: стань предпринимателем своих знаний и умений!

Сразу с утра — и такой подарок!!! В ленте Facebook в подписке на блог TeachThought (УчиМышлению) увидел пост с заголовком «Переход от институционального (само)научения к предпринимательскому (само)научению» (Moving From Institutional Learning To Entrepreneurial Learning) — слова, которые я готов разместить на каждом заборе :)

А там — ссылка на потрясающую анимированную презентацию (такую презентацию я готов даже простить и похвалить, хотя сам метод покадровой презентации считаю губительным и антиэффективным) «Школа с одной аудиторией на всю Землю» (The Global One-Room Schoolhouse: John Seely Brown (Highlights from his "Entrepreneurial Learner" Keynote at DML2012)).

Напомню, что в английском языке различают to teach (кто-то кого-то учит) и to learn (сам учишься, научаешься). Давным-давно известно, что чему бы кто не учил, любой человек усваивает и присваивает себе только то, чему сам решил научиться — и чему реально и с необходимым напряжением и работой научается.

Идея предпринимательского (предприимчивого) (само)научения — единственно логически верное следствие из всего опыта институционального (авторитарного и ограничивающего) научения в школах и вузах, где внешнее обучение (teaching) практически полностью подавляет самостоятельное, саморганизующееся научение (learning).

И к тому же, что чрезвычайно важно, в условиях быстро меняющегося информационного общества никакая насаждаемая сверху государственная система образования уже НИКОГДА не сможет стать сколько-нибудь адекватной в подготовке учащихся к современной жизни. Да и проблема уже НЕ В ПОДГОТОВКЕ к жизни, а в том, что с самого раннего возраста сейчас каждый ВКЛЮЧЁН в самые бурные тенденции и процессы — и в проблемы, которые приходится решать самому и немедленно и до которых госинститутам образования никогда дела не будет.

Я уже где-то в своём блоге писал, что необходимо как можно быстрее и шире развивать точки роста внесистемного (неинституционального) (само)бразования, в которых бы могли встречаться интересы и потребности предприимчивых самоучек (все люди исключительно самоучки с точки зрения современной науки о человеке, только они пока сильно искусственно ограничены в свободе выбора предложений учебных программ и направлений) и предприимчивых поставщиков учебного контента и методик.

Госмонополия на образование ещё более вредна и опасна, чем в экономике. Реформа образования при сохранении этой монополии НЕВОЗМОЖНА В ПРИНЦИПЕ. Предприимчивое (предпринимательское) самонаучение свободных самоучек, свободно выбирающих на рынке чему, как и у кого учиться — вот что уже начинает разрушать эту монополию. Вторым тараном является инициативный вывод на рынок свободных учебных продуктов — комплексов знаний, умений и технологий, создаваемых другой предпринимательской группой. Сетевые возможности позволяют обеим группам находить друг друга в любой точке планеты и начинать работать при обоюдном согласии.

О чём это я? Ах, да! Приглашаю к себе!

2012-10-13

Принципы и правила онтодизайна

В Онтодизайнвики создал статью «Онтодизайн». (Пост полностью изменён 29.04.2015 г.)

Выбор воздействия — 0014 и КМ-капля № 0013 в одном флаконе: О трусости дешёвой веры и осторожности веры смелой

Рад, что я не пропустил этот текст — «Чего стоит вера» Константина Андреева в Снобе. Не комментирую — читайте:

Константин Андреев: Чего стоит вера

Горькая ирония грядущего закона в том, что защищать тюремными сроками он будет самую дешевую разновидность веры: ту, которая ищет такой защиты

Я глубоко верующий человек.

Моя вера крепче самого крепкого сплава.

Ее невозможно оскорбить.

Ее не нужно беречь от сквозняков и насмешек, словно жеманную розу на планете Маленького Принца.

Моя вера бережет себя сама. Она бережет и меня — и будет беречь, будет подкармливать робкой надеждой все оставшееся мне время. Она не дает оступиться, пока я ковыляю долиною смертной тени вместе с миллиардами других обреченных, в зловонной дымке невежества, страха и ярости.

Моего невежества, страха и ярости.

Нашего невежества, страха и ярости.

Моя вера крепка, потому что не боится реальности. В ее сердцевине нет эксклюзивного откровения, дошедшего до нас через тысячи лет, сотни уст и десятки полуграмотных переписчиков. Она не шита белыми нитками абсолютных истин, придуманных людьми, которые знали о мире меньше, чем сегодняшние первоклашки. Как и эти знания о мире, мою веру собирали по крупицам, поколение за поколением, в пику предрассудкам и терапевтическим сказкам, которые представляют непонятную, равнодушную вселенную большим детсадом с незримыми воспитателями.

Мою веру нельзя оскорбить, потому что в ней не фигурируют незримые воспитатели. Она не сидит в заложниках у ревнивых богов, сулящих вечное утешение в обмен на слепую преданность. Мне не нужно бросаться на защиту чести и достоинства высшего разума. Между мной и моими ценностями не водятся посредники в виде непогрешимых книг, изящно раскрашенных досок, величественных статуй и прекрасных, дорогостоящих зданий. Мои святыни — набор принципов у меня в голове. Надругаться над ними могу только я и только одним способом: не следуя им.

Моя вера бережет меня, потому что учит замечать в других самого себя: крошечное, пугливое, самонадеянное существо, попавшееся в случайный клочок пространства-времени, чтобы двадцать пять тысяч дней ломать трагикомедию с чернушной концовкой. Разумеется, я тот еще ученик. Первобытно-общинный мозг, в котором теплится мое сознание, уперто сортирует людей по первым попавшимся признакам, вечно находит «чужих» и смотрит на них сверху вниз. И все же, когда я впадаю в грешок непогрешимости, когда мои глаза наливаются правотой, моя вера все чаще одергивает меня.

«Ты забываешь, кто ты такой, — смеется она. — Ты забываешь, что я не твоя заслуга. Тебе просто повезло родиться в семье, где тебя пичкали книжками вместо терапевтических сказок. Ты кое-как вскарабкался на плечи поколений, собиравших меня по крупицам, и вообразил о себе черт знает что».

В общем, моя вера умнее и лучше меня. Как и положено вере, которая хоть чего-то стоит.

— И во что ж это ты такое веришь? — спросит читатель, уставший от затяжного пафоса вступления. — И где тут злободневность? Куда вообще редакция смотрит?

Как я рад, что вы спросили.

Я верю, во-первых, что нет ничего злободневней серьезного разговора о главных ценностях.

Еще я верю, что верить надо очень осторожно.

Даже банальнейшие очевидности на поверку могут оказаться заблуждениями. Земля, как однажды выяснилось, не лепешка, солнце не «встает», простужаются не от холода, а «девственная плева» имеет мало общего что с девственностью, что с ее отсутствием. И если такие проколы возможны в знакомом до боли мирке нашей повседневности, то за его пределами процент вздора возрастает лавинообразно.

«Правило номер один: не одурачь самого себя», — наставлял когда-то Ричард Фейнман студентов Калифорнийского технологического института. И добавлял: «Себя одурачить проще всего». Это, быть может, лучший совет в истории советов. Жаль, что следовать ему с утра до вечера не проще, чем протащить сквозь угольное ушко то ли веревку, то ли верблюда (в зависимости от древнегреческого манускрипта в вашем распоряжении).

Мы любим воображать, что уверовали в ту или иную идею после долгих раздумий, под весом неумолимых фактов. Но это самообман. В большинстве случаев наши убеждения складываются из «характера и типа личности, семейных обстоятельств и культурных установок». Их лепят учителя, сверстники и поп-идолы. Их фиксируют на всю оставшуюся жизнь случайные обиды и нечаянные радости. Факты и раздумья приходят позже, когда мы начинаем пропускать мир сквозь сито уже имеющейся веры, отбирая то, что подыгрывает ей, и закрывая глаза на все остальное. Мы твердим себе, что цена наших убеждений измеряется в крупицах реальности, но и это самообман. Для своей веры у нас совсем другой ценник: чем лучше она отвечает нашим чаяниям, чем легче уживается с нашими привычками, чем удобней упрощает мир, тем дольше мы цепляемся за нее.

К счастью, иногда мир берет свое. У нас не хватает сил фильтровать его сложность. Нас вышибает из зоны комфорта. Тогда, если наша вера хоть чего-то стоит, она развивается. Но если она не желает иметь дело с реальностью, она становится обидчивой и злой. Она требует затыкать рты. Она режет инакомыслящих, громит посольства, «влепляет двушечку» и принимает законы об избирательной защите чувств и убеждений.

Я верю, что такая вера — в чем бы она ни заключалась — не стоит и рваного белорусского «зайчика». Горькая ирония закона о религиозных чувствах, который в едином порыве рождает Госдума, заключается в том, что защищать тюремными сроками и садистскими штрафами он будет самую дешевую, самую жалкую разновидность веры: ту, которая ищет такой защиты. Впрочем, что там ирония. Статистика, как водится, еще горше: 82% моих сограждан одобряют создание тепличных условий для самой дешевой веры.
Злободневно?

— Злободневно-то злободневно. Только это все нападки на веру, а не вера, — довольно фыркнет читатель. — Нет у вас, у скептиков-гуманистов, никакой позитивной программы. Нечего было пафосное вступление разводить.
Не торопитесь, дорогой читатель. Главное впереди.

Я верю, что у нас есть шанс. Не знаю насчет Российской Федерации и прочих цветных пятен на политической карте планеты — они все так быстро меняются, что не уследишь. Но у человечества есть шанс.

Я верю: если верить осторожно, есть шанс свести к минимуму невежество, страх и ярость. Быть человеком больно по определению, и нам никогда не изжить эту боль до конца, но чем больше мы знаем о мире и о самих себе, тем меньше поводов бояться вселенной и ненавидеть друг друга. Я верю, что знание, по крупицам собранное нашей цивилизацией, — это не просто сила. Это еще немного здоровья, достатка и терпимости. Еще несколько тысяч полноценных дней до неизбежного финала. Чуть больше времени для любви и друзей, для искусства и взаимопомощи, для поиска новых крупиц реальности в мутной воде дешевых верований.

Позитивней, как видите, некуда. По крайней мере, не в этом мире. А за пафос прошу прощения. Трудно без него говорить о главном. Высмеивайте вы, если хотите.

Моя вера не боится насмешек.

Теги: религия, вера, закон, как жить

Онтография в примерах (кейсах) — 0001: Аксиоматика дианализа — редактирование

Начинаю серию постов о конкретных примерах онтографических карт — онтокарт. Только что закончил размещение на сайте онтокарты «Аксиоматика дианализа», которую создал основатель дианализа Владимир Юрьевич Завьялов. Я её существенно отредактировал, но не довёл до правильного сетевого вида, оставил древовидную структуру. Свои самые основные замечания я успел опубликовать в комментариях в Facebook. Разместил на сайте исходную онтокарту в нескольких форматах, чтобы можно было сравнивать и видеть проделанную работу. Правила, которыми я руководствуюсь, см. здесь и здесь. Картинки «до» и «после» размещаю и в этом посте.

До

 После


2012-10-11

КМ-капля № 0012: Вопросы, контрвопросы и множество ответов

Сразу предупреждаю, что речь пойдёт не о капле, а о принятии душа, т.е. о сильно размножившейся капле, на которой можно упражнять умения критического мышления и продвигаться в освоении программы КОРНИ.

Тут один православный решил задать вопросы атеистам, да так и назвал — «Пятнадцать вопросов атеистам». А ему ответили — по тому же адресу в комментариях и в Google+.

Мои предложения по конструктивной работе с этими вопросами и ответами:
  • Познакомиться с типами и моделями вопросов на сайте КОРНИ.
  • Проанализировать и оценить вопросы В. Панюшкина по критериям КМ.
  • Дать логическую характеристику вопросам В. Панюшкина.
  • Сформулировать 15 вопросов к своему мировоззрению на основе критериев и принципов КМ.
  • Сформулировать 15 вопросов к человеку с иным, чем ваше, мировоззрением на основе критериев и принципов КМ
  • Оценить с позиций КМ ответы и поведение в дискуссии с В. Панюшкиным и Д. Лобашевским их оппонентов или сторонников (хотя бы 2-3 человек).
Славный душ получается? Приглашаю какую-то часть этого упражнения выполнить здесь в комментариях.

Выбор воздействия — 0013: Национализация власти должна прекратить фашизацию и приватизацию государства

Очередная статья А. Рубцова «Государство как отдельный избранный народ» хорошо называет правильными именами те процессы, что происходят сейчас в России (см. мой заголовок). Но я. пожалуй, поставлю публикацией этой статьи в своём блоге точку для текстов подобного типа. Like, скорее всего ставить буду, а вот перепост делать — нет.

Что меня не устраивает в подобного рода построениях? Широченные эскизы в масштабе аэрокосмической фотосъёмки нужны и полезны — для весьма приблизительной начальной ориентации. Но если затем не создаются и не применяются — в единой связанной системе — картины и чертежи миллиметрового масштаба, не вырабатываются законченные технологии с прописыванием мельчайших пошаговых действий... то качество и эффективность действий на основании видов с гималайских высот неизбежно будет по-большевистски разрушительным и гибельным. Фактически останется доступным только печально популярный российский метод социальных технологий и менеджмента — «авось да небось»...

Государство как отдельный избранный народ

Александр Рубцов
Vedomosti.ru
10.10.2012
Статья

Все понимают: режим не вечен. Мучительным поиском выхода втихую заняты и в самой цитадели. Но, даже взрывая здание, изучают конструкцию. Политические проекты убоги, если исходят из бытовых, хотя и популярных представлений о власти. Утопия опять рождается из мифа.

Трансцендентных обоснований, религиозных или идеологических, у этой власти нет. Идеология — вера в упаковке знания, а эта политическая вера в знание не упаковывается. Торчат уши «суверенной» самодеятельности, а поскольку не все пространство идеологического схвачено, этот лубок крошат так, что клиент сам от него шарахается. Альянс «высшей силы» с «высшей добродетелью» (Кремль + РПЦ) тоже опереточный. Богоугодный отряд, весь в медалях и лампасах с нагайками, явился Гельману, уязвил его… и вывел в самый топ. Но главные слова — о том, что эта власть от Бога и в другой легитимации не нуждается, — не будут даже сказаны. Никто не поверит, а упакуют и здесь себе же во вред (патриарх уже сравнил 1990-е с нацистской оккупацией, из чего вышло, что Путин начинал полицаем, потом фельдфебелем…).

Ельцин пришел как харизматический вождь, но дальше его легитимность определялась объемом не заслуг, а прощений. Политически ему списали демонтаж СССР, отпуск цен и вклады, танки и выборы-96, работу с документами под оркестр. Он вытолкнул преемника наверх не силой, а слабостью. В ожидании от противного страна была готова полюбить со зла: роль субъекта отпущения Ельцин взял на себя. (Подобное уже было, когда Назарбаев уговорил больного Ельцина приехать под выборы… и без конца крутил ролик с пошатнувшимся в аэропорту человеком, которого охрана едва удержала от падения.)

Запас «легитимности терпения» иссяк год назад. Вдруг заметили и вбросы, и карусели, и проезд по городу, пустому, как у Бергмана. Путин уже нелегитимен в зоне протеста. Антиконституционные законы лишь выпячивают нелегитимность его парламента, и так избранного с чудесами. Во времени это бросает длинную тень и на легитимность Путина для его же «большинства» — а повод будет.

Вопрос даже не в плохой динамике рейтингов и особенно фокус-групп. Природа власти не в процедуре и формальной законосообразности (хотя и здесь легитимность подорвана отказом расследовать фальсификат). До этого был захват ТВ как средства массового поражения сознания. Теперь в проекте полицейское государство «всеобщего блага», вовсе исключающее внутреннюю политику. Но здесь три ограничителя.

У Путина нет ни плана этого блага, ни особого горизонта планирования — нет «тайного знания государя», оправдывающего, как когда-то, цинизм лжи и подавление всех, кто благу мешает. Перед паузой в президентстве было важно показать истинное место харизмы, а потому были «лидер», набор «стратегий», «план Путина» (хотя избирался Медведев). Сейчас эти слова звучат неприлично, а других нет. Как говорил классик: «Status quo — а что же еще?» — и это при скатывании в архаику на фоне скоростной модернизации конкурентов.

Далее, это государство вторгаться с пользой во все прочие сферы не сможет, да и схалтурит: сейчас это только место врезки в каналы перераспределения ренты. Оно не защищает, но вынуждает защищаться от себя, от своих же оголодавших агентов. Государство всеобщего блага как главная угроза.

Наконец, репрессии сдерживает оглядка на «мировое цивилизованное». Выясняется, что в своей локальной империи ты уже не чистый суверен: твоя империя включена в империю более общую (когда-то «всех христиан», теперь «денег и свободы»), там есть обязательства, лежат твои активы, и там же при сильном желании контролируют цены на сырье — экономику твоей власти. Глобализация уже покрывает Вестфальский мир с его суверенитетами, как бык стадо овец, и не надо стенать, что им наплевать на нас, а нашим на них — без этого здесь уже все было бы иначе. Плюс окружение, не вполне настроенное быть невыездной аристократией в осажденном лагере с вышками, нефтяными и пулеметными.

В этой ситуации Путин имитирует наличие харизмы. Сгонять народ на «победные» митинги уже неловко, поэтому нужны инсценировки, имитирующие хотя бы работу на харизму. Пусть лучше издеваются над аттракционами нежности и мужества, чем сразу скажут, что харизмы нет, потому как не с чего. Все это не для популярности, а для демонстрации борьбы за нее. Точно так же, как танкист с Урала — не для региона, а фальсификатор фальсификаций истории — не для культуры. И Света из Иванова не для ТВ, а для портрета социальной опоры.

Но и этот захват условного большинства не так прост. Он напоминает «победу» над террористическим сепаратизмом в Чечне, обложившую победителей данью — и бюджетной, и политической: обетом верности. Можно считать, что Путин купил это свое «большинство» (хотя и за полцены, поскольку торг был под телевизор). А можно считать, что он, растратив натуральную харизму, этому большинству проиграл и теперь платит ему вечную контрибуцию, да еще под клятвы увеличения дани. Такую же дань Путин платит силовикам, военным… Только риторически можно утверждать, что эту социальную опору «купили»: даже простой подкуп электората — не совсем обычная сделка. Тем более когда набухают подозрения, что людей покупают за их же деньги.

Получается редуцированный вариант фашизации государства: вождь без массы. Перед ним никогда не пройдут толпы, никогда они ничего в едином порыве не выкрикнут и рук не вскинут. Ну постоят с типовыми плакатиками. Вот она — эта самая страшная пятая колонна. Вот где истинный ужас измены. Проблемы с данью — и эта масса тут же окажется агентом влияния другого государства (которое «без Путина»).

Но тут начнется самое трудное. Если думать, что достаточно отменить последние политические новации и просто избраться на честных выборах, то зря. Переродилась вся мегамашина власти. Марионетки через те же ниточки как хотят манипулируют руками руководства и всех, кто к кукловодам себя относит. Сложилась еще одна закрытая отрасль народного хозяйства — бизнес на государственных функциях и якобы публичных услугах. Эта отрасль сравнима с нефтегазом или ВПК. Уже ясно, что государство здесь не тождественно «статусу народа», но и само это государство стало отдельным народом, малым, но избранным. И это тоже «статус». Это ядро социальной опоры, к тому же с сильно концентрированным интересом, который обычно побеждает интерес многих, но рассредоточенный. Горизонт этого интереса крайне узкий: нестационарный бандит сегодня берет все, что может, потому что если не он, остальное заберут другие. Государь такого государства по этой же причине не может мыслить широким горизонтом (в отличие от китайцев, у которых первичная, вторичная и интегральная модернизации расписаны до конца века). Он не может начать действовать во имя будущего и общего блага, потому что он государь не того народа. А действовать необходимо — и срочно: отставание становится необратимым.

Тут нужна эпохальная деприватизация государства — возможно, даже возмездная (чтобы снизить накал борьбы). Хотя скорее всего это все равно будет война за национализацию власти, хотя и без пальбы.

В этой войне необходим мощный союзник. Теоретически он есть, и так же теоретически понятно, как его мобилизовать, но в жизни… К тому же «электорат инерции» все еще огромен, а в значительной своей части слеп и глух к резонам — пока кормят.

Это и есть историческая ловушка: условия для модернизации возникнут тогда, когда что-либо модернизировать будет уже поздно и некому. Если что-то делать сейчас, то это будет против течения и против шерсти. Если, конечно, это государство каким-то волшебным образом не переориентируется на другой статус — не на свой государственный народ, кормящийся и ворующий, а на тех, кто хочет быть независимым и свободным, способным на самостоятельные, ответственные решения, на тех, кому в этой стране нужна политика, но не от администрации, а в собственном смысле слова. Это было бы чудом, но чудеса случаются, если над ними работать.

Автор — руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН

Опубликовано по адресу: www.vedomosti.ru/newsline/news/4831081/nepobezhdennyj_narod

2012-10-09

Выбор воздействия — 0012: Выведена формула русской национальной идеи — доступ к языческой золотой рыбке через чёрный ход православной церкви

Сегодня одновременно сошлись у меня на экране монитора три меткие и полезные статьи:  «Армия "колдунов в законе"» Дмитрия Ахтырского, «Меняем Бога на Собчак» Александра Скобова  и собственно пост Андрея Илларионова «Синтезирована формула русской национальной идеи (мечты)». Читать их надо подряд и сразу и именно в таком порядке, тогда  когнитивный эффект будет наилучшим. Анатомия обывательской «русско-православной духовности» блестящая!

P.S. И ещё краткая историческая справка «Мода на "православие" проходит».

2012-10-08

КМ-капля № 0011: ОШОломляющая пустота, или банальность гуру

Увидел сегодня в ленте на Facebook у кого-то из френдов вот такую мудрость Ошо:
«Человек осознанности, понимания действует. Человек, который неосознан, бессознателен, механичен, подобен роботу, реагирует».
Предлагаю желающим посмотреть на эту фразу через призму критического мышления и изложить свои соображения в комментариях в качестве «капельного» упражнения в критическом мышлении. Через какое-то время я изложу собственный вариант критического переваривания этой цитаты Ошо, хотя название у этого разбора уже есть.

Полное название первых КМ-капель (см. тег КМ-капля) включало длинное вступительное пояснение, которое теперь останется в текстах постов: «Критическое мышление (настоящее, не РКМЧП) для ежедневного применения по капле в день».

Избранное сообщение

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Популярные сообщения