Школа — территория несвободы: logpoint
Местонахождение: Russia, Moscow, Putilkovo, Tushino
О своем
Все-таки я учитель так себе. Для меня не имеет принципиального значения объем знаний, которые уже есть у ученика или которые появляются в результате каких-то моих усилий. Мне не доставляет удовольствия старательность (не воодушевление), с которой ученик выполняет те или иные задания, особенно если его цель — внешний мотив. А привыкает ребенок чаще всего именно к внешнему воздействию, находя его даже там, где оно не предполагается — сила привычки велика. Да и вообще в «прилежных учениках» я чувствую опасность — у меня проблема с определением «области прилегания». Неловко.
Для меня имеет значение тот уровень интереса, который горит в любом ученике, включая интерес не только к конкретному предмету или вообще учению, но и к жизни. Мне радостно, когда ученик показывает ростки внутренней свободы и активности. И тут я часто ощущаю себя весьма ограниченным, так как не представляю, как в условиях тотального принуждения, вездесущих кнутов и пряников сделать так, чтобы интерес к учению, внутренняя свобода и активность в людях школьного возраста не оказались изуродованы. Нет-нет, вырвать их с корнем ни школа, ни любая другая система не в состоянии. А вот изменить до неузнаваемости — сколько угодно. Хотя замечать это не принято.
Школа — территория несвободы. Это настолько общее место, что скучно даже. Но результат не тускнеет от повторений: несвободные, не идущие сами к свободе, не в состоянии воспитывать свободных. В школе незачем движение к свободе, оно мешает, мешает и еще раз мешает «адаптировать» детей и соблюдать «стандарт». Зачем тогда это? Ну как же. Попробуйте управлять свободными. Хочешь — не хочешь, а если стоит задача добиться чего-то конкретного, самый часто выбираемый путь — это принуждение.
Принуждать людей не плохо и не хорошо. Всегда можно найти ситуации, когда это даже нужно. Особенно если вспомнить о целях, многие из которых выглядят вполне благими, а некоторые даже являются (типа спасти ребенка от розетки). Но я чувствую, что принуждать людей к чему угодно, к самому доброму и хорошему, стыдно. И мне кажется, до тех пор, пока в школе принуждать детей к учению не станет стыдно, тут будет так же фальшиво, как сейчас. Фальшь — одно из основных ощущений, которое меня тут преследует. Все лгут во имя чего-то или просто так, по привычке. И замечать это не принято.
В школе учат читать, писать, считать и бояться. Насчет первых трех пунктов не поручусь. Детишки, одиннадцать школьных лет наращивая мозоли в попытках защититься, выходят в «большую жизнь» и пытаются этими мозолями что-то нащупать. Все чувствуется чужим, пока не прикоснется к живому, мозоль же — разновидность не живого и не мертвого. Нужны крепкие раздражители, чтобы почувствовать сквозь мозоли. Если повезет, задубевшая кожа сходит со временем, правда, шишки частенько остаются. Чтобы снова задубеть, когда найдется кто-нибудь страшный, кто «знает, как надо». Хорошенький результат для одиннадцатилетнего пребывания на режимном объекте, а? Но замечать это не принято.
Всегда можно найти известное удобство в том, чтобы быть рабом. Но к детям лично у меня претензий нет — мы, взрослые, лишаем их выбора быть в школе кем-то еще. Прямо сейчас, в десятках тысяч классов десятки тысяч учителей делают из миллионов людей рабов. Впрочем, зачем это замечать? Всем участникам достаточно удобно, чтобы статус кво сохранился.
Хотел написать что-нибудь обнадеживающее в конце... И перехотел. Все-таки я так себе учитель, а на диагноста вообще не тяну. Но обычно этого не замечаю.
Posted via LiveJournal app for iPhone.
Tags: via ljapp
Местонахождение: Russia, Moscow, Putilkovo, Tushino
О своем
Все-таки я учитель так себе. Для меня не имеет принципиального значения объем знаний, которые уже есть у ученика или которые появляются в результате каких-то моих усилий. Мне не доставляет удовольствия старательность (не воодушевление), с которой ученик выполняет те или иные задания, особенно если его цель — внешний мотив. А привыкает ребенок чаще всего именно к внешнему воздействию, находя его даже там, где оно не предполагается — сила привычки велика. Да и вообще в «прилежных учениках» я чувствую опасность — у меня проблема с определением «области прилегания». Неловко.
Для меня имеет значение тот уровень интереса, который горит в любом ученике, включая интерес не только к конкретному предмету или вообще учению, но и к жизни. Мне радостно, когда ученик показывает ростки внутренней свободы и активности. И тут я часто ощущаю себя весьма ограниченным, так как не представляю, как в условиях тотального принуждения, вездесущих кнутов и пряников сделать так, чтобы интерес к учению, внутренняя свобода и активность в людях школьного возраста не оказались изуродованы. Нет-нет, вырвать их с корнем ни школа, ни любая другая система не в состоянии. А вот изменить до неузнаваемости — сколько угодно. Хотя замечать это не принято.
Школа — территория несвободы. Это настолько общее место, что скучно даже. Но результат не тускнеет от повторений: несвободные, не идущие сами к свободе, не в состоянии воспитывать свободных. В школе незачем движение к свободе, оно мешает, мешает и еще раз мешает «адаптировать» детей и соблюдать «стандарт». Зачем тогда это? Ну как же. Попробуйте управлять свободными. Хочешь — не хочешь, а если стоит задача добиться чего-то конкретного, самый часто выбираемый путь — это принуждение.
Принуждать людей не плохо и не хорошо. Всегда можно найти ситуации, когда это даже нужно. Особенно если вспомнить о целях, многие из которых выглядят вполне благими, а некоторые даже являются (типа спасти ребенка от розетки). Но я чувствую, что принуждать людей к чему угодно, к самому доброму и хорошему, стыдно. И мне кажется, до тех пор, пока в школе принуждать детей к учению не станет стыдно, тут будет так же фальшиво, как сейчас. Фальшь — одно из основных ощущений, которое меня тут преследует. Все лгут во имя чего-то или просто так, по привычке. И замечать это не принято.
В школе учат читать, писать, считать и бояться. Насчет первых трех пунктов не поручусь. Детишки, одиннадцать школьных лет наращивая мозоли в попытках защититься, выходят в «большую жизнь» и пытаются этими мозолями что-то нащупать. Все чувствуется чужим, пока не прикоснется к живому, мозоль же — разновидность не живого и не мертвого. Нужны крепкие раздражители, чтобы почувствовать сквозь мозоли. Если повезет, задубевшая кожа сходит со временем, правда, шишки частенько остаются. Чтобы снова задубеть, когда найдется кто-нибудь страшный, кто «знает, как надо». Хорошенький результат для одиннадцатилетнего пребывания на режимном объекте, а? Но замечать это не принято.
Всегда можно найти известное удобство в том, чтобы быть рабом. Но к детям лично у меня претензий нет — мы, взрослые, лишаем их выбора быть в школе кем-то еще. Прямо сейчас, в десятках тысяч классов десятки тысяч учителей делают из миллионов людей рабов. Впрочем, зачем это замечать? Всем участникам достаточно удобно, чтобы статус кво сохранился.
Хотел написать что-нибудь обнадеживающее в конце... И перехотел. Все-таки я так себе учитель, а на диагноста вообще не тяну. Но обычно этого не замечаю.
Posted via LiveJournal app for iPhone.
Tags: via ljapp
Комментариев нет:
Отправить комментарий