Вы не задумывались, что у слова «заговор» в русском языке два значения, которые уже много столетий тесно переплетаются в практике некритического и ненаучного обыденного мышления с весьма печальными последствиями для общества и политики? Напомню: заговор — это и «тайное соглашение нескольких лиц о совместных действиях против кого-нибудь для достижения каких-нибудь определенных политических целей», и «заклинание, магические слова, обладающие, по поверью, волшебной или целебной силой».
Многовековая неутихающая эпидемия «конспирологии» (точнее, «коспироидиотии») как раз и является стремлением использовать объяснения любых событий через заговор (сговор) как заговор (заклинание), освобождающий от труда научного мышления и от осознания соотношения собственной глупости и сложности и неуправляемости социальных процессов. Лично знаю очень хороших и во многих отношениях весьма неглупых людей, которые тяжело болеют «заговором заговором». А тут и дельная статья на тему в «Ведомостях»: «Корень зла: Вера в заговоры неуязвима». Текст привожу полностью:
Корень зла: Вера в заговоры неуязвима
Алексей Захаров
18.09.2012, 176 (3190)
Мы знаем, что многие, даже образованные и высокопоставленные граждане, склонны видеть происки врагов и в международном финансовом кризисе, и в распаде Советского Союза, и в набирающем силу протестном движении. Из разговоров с людьми, из уст официальных лиц, с экрана телевизора приходится слышать, что международная реакция на приговор Pussy Riot (да и само выступление в храме) была частью спланированной кампании, направленной против нашей страны и ставящей своей целью разрушение нашей государственности и наших ценностей.
В качестве злой силы, стоящей за этими событиями, упоминаются то госдеп (т. е. внешнеполитическое ведомство США), то израильская разведка, то вообще некая «мировая финансовая элита». Откуда берется эта склонность приписывать значимые события чьей-то злой воле?
Конспирологические теории были популярны во все времена и в самых разных странах. В своем знаменитом эссе «Параноидальный стиль в американской политике» американский историк и журналист Ричард Хофстедер (писавший в середине 1960-х гг.) приводит постулаты, формировавшие кредо сторонника теории заговора по-американски. Согласно этой теории заговор пронизал все структуры американской политической системы и привел страну к Великой депрессии и последовавшей за ней экономической политике Франклина Рузвельта. В качестве внешней силы, внедрившей своих агентов на территорию старой доброй Америки и стремящейся разрушить ее государственность, рассматривался Кремль, который обвинялся и в начале Великой депрессии, и в манипуляции американской международной политикой после Второй мировой войны, и (после 1968 г.), конечно же, в организации студенческих волнений, сексуальной революции и разложении традиционных моральных ценностей американцев.
Антикоммунистическая паранойя была серьезным фактором в американской политике: в ходе «охоты за ведьмами», устроенной сенатором Джозефом Маккарти в 1949-1953 гг., несколько тысяч человек потеряли работу; ультраправые взгляды, как и прежде, преобладают среди определенной части электората республиканской партии (хотя место СССР как источника мирового зла, похоже, теперь занял Китай). Лично мне, прожившему в США несколько лет, много раз приходилось общаться с людьми, искренне верящими в международный заговор против интересов Америки.
Сходство этой картины мира с тем, что можно прочесть на страницах газеты «Завтра», разительно — но оно не случайно. Теории заговоров существовали во все времена и во всех странах. Например, в конце XVIII — начале XIX в. в западноевропейских церковных и богословских кругах была особенно популярна версия, приписывающая авторство Великой французской революции «Иллюминатам» — всемогущей и таинственной секте, опутавшей европейскую интеллектуальную элиту и властные круги. Масоны, католики, иезуиты, иллюминаты, международные банкиры, христиане, евреи, коммунисты, пришельцы из космоса — все они в разные времена и в разных странах занимали место, которое в головах части наших сограждан занимает госдеп.
В нашем быстро меняющемся мире популярность конспирологических теорий неуклонно растет. Чем это можно объяснить? Психологи выделяют несколько факторов. Основная причина состоит в том, что теория заговора представляет непротиворечивую и простую картину мира, которая дает такие же простые ответы на сложные вопросы. Многие события, от которых зависит наша жизнь, являются в принципе непредсказуемыми.
Спросите профессионала — и он скажет, что ни цену на нефть, ни (во многом) обменный курс предсказать невозможно; то же самое касается и публичной реакции на такие события, как приговор по делу Pussy Riot.
Арабские революции явились полной неожиданностью, в первую очередь для самих американцев, которых многие подозревают в их организации (вспомним, что США месяц не могли сформулировать свою позицию по Ливии). То же самое верно и относительно распада СССР, который еще в середине 1980-х гг. казался невозможным большинству американских аналитиков.
Неопределенность и отсутствие простых объяснений причиняет психологический дискомфорт, справиться с которым помогает вера в заговор. Она не оставляет места ни случайности, ни человеческой глупости, ни тому факту, что большинство решений люди вынуждены принимать в условиях неопределенности. Вера в мировую закулису, конечно же, не позволяет делать никаких разумных прогнозов — но зато с ее помощью можно легко объяснить любое мало-мальски значимое произошедшее событие. Попробуйте вступить в спор с убежденным сторонником любой теории заговора (будь то вера в протоколы сионских мудрецов, связь между закулисой и Pussy Riot, отрицание холокоста или версия о контактах правительства США с космическими пришельцами) — и вы скоро поймете, что никакие ваши доводы и доказательства не будут противоречить представлениям вашего собеседника.
Такие гипотезы неуязвимы — невозможно предложить такой набор фактов, который не вписывался бы в теорию и таким образом опровергал бы ее. Именно поэтому представление о закулисе ненаучно и больше похоже на религиозное кредо, не требующее доказательств.
По мнению философа Карла Поппера (писавшего в середине XX в.), доктрина заговора сродни древним языческим верованиям: «Вера в гомеровских богов, заговорами которых объясняли историю Троянской войны, прошла. Боги изгнаны. Однако их место заняли могущественные индивидуумы или группы — злонамеренные группы, порочные замыслы которых ответственны за все то зло, от которого мы страдаем». При этом, как и принадлежность к определенному религиозному культу, вера в ту или иную конспирологическую теорию может давать человеку ощущение превосходства над «наивным большинством» — т. е. над теми, кто эту веру не разделяет. В ряде случаев такая вера служит основой для объединения людей в секты, «группы по интересам» или политические движения — даже партии — и таким образом удовлетворяет еще одну психологическую потребность.
Я не пытаюсь сказать, что настоящих заговоров не существует. Конечно же, в мире существуют государства, организации и просто влиятельные люди, преследующие свои интересы и не всегда их афиширующие. Так было, есть и будет; государства вмешиваются в дела друг друга, транснациональные компании, инвестиционные банки и хедж-фонды пытаются манипулировать фондовым рынком, некоторые из нас плетут интриги против коллег на работе или становятся жертвами таких интриг. Но разговор не о том, что в мире нет места тайному умыслу, а о том, что большинство событий происходит не благодаря, а вопреки чьей-либо воле. Осознание этого факта дается большинству людей слишком тяжело и порождает спрос на конспирологические теории — который часто пытается удовлетворить государство, получая лояльность граждан в обмен на образ стоящего за всеми их невзгодами внешнего или внутреннего врага.
Россия здесь не исключение — в эпоху массовых СМИ так поступали и почти все без исключения авторитарные режимы, и некоторые демократии. Так что нам еще долго придется слышать разговоры о пятой колонне, Бильдербергском клубе и мировой финансовой элите. Главное — понимать, откуда берутся эти мифы и почему люди так охотно им верят.
Быстрый поиск: Франклин Рузвельт, Карл Поппер
Автор — доцент Высшей школы экономики
