Научись онтокритике, чтобы перенаучиться жить

Неграмотными в 21-м веке будут не те, кто не могут читать и писать, а те, кто не смогут научаться, от(раз)учаться и перенаучаться. Элвин Тоффлер

Поиск по этому блогу

2016-01-24

Убийственная социальная инженерия

Это не о путине пост — сразу предупреждаю.
Просто пытаюсь представить, как в какой-нибудь франции-германии-америке избирателю шепнут, что президент ваш — педофил. Но бездоказательно, потому как, кто доказывал — убит. И который говорил, что президент вор — убит. И которая, что военный преступник — убита. И которая всё знала и сказала, что убьют её. И которая ещё раньше — убита. И который в Лондоне всё знал — на занавеске. И который из Парижа вернулся. И который в Вашингтон поехал — не проснулся в отеле. И который генерал — при заходе на посадку, а другой — из штатного пистолета. А тот, что в порту баблом делился — от бомбы. 
И тот, который ...
А пост, кстати, о пельменях. Волшебные они в России, за уши не оттянешь.

2016-01-20

800 000 — это только расстрелянные, без умерших в лагерях, без умерших от голода...

Бессмертный барак
Любая шутка про "30 миллиардов, расстрелянных лично Сталиным" очень смешная, потому что при Сталине никого не расстреливали. Точнее, расстреливали, но только за дело. И мало. Ну как мало — 800 000 только по официальной справке НКВД, но ведь за дело же! И не 30 миллиардов, а 800 000, это же сильно меньше! Поэтому шутка все равно смешная. Очень. Очень смешная.

Еще, услышав про 800 000, можно сказать что-нибудь вроде "Зато при демократах по миллиону в год вымирает!", как бы забыв, что 800 000 — это только расстрелянные, без умерших в лагерях, без умерших от голода, без умерших от вспышек эпидемий, без умерших от нелегальных абортов, без умерших от пьянства, без убитых на войне, без убитых на улицах от разгула преступности, без умерших в больницах от недостатка лекарств и персонала, без погибших в тылу от чудовищного военного голода, без погибших на стройках, без погибших от вынужденных переселений, без погибших в Сибири, без погибших в Казахстане, без погибших на Кавказе, без умерших на Дальнем Востоке в принудительных красноармейских колхозах и в окрестностях Магадана в поселках безумного корпоративного Дальстроя.

800 000 — это только расстрелянные, только по официальной справке. Реально их было больше. Реально людей убивали на допросах — и это не шло в 800 000. Реально людей убивали в лагерях — и это не шло в 800 000. Реально людей привязывали голыми к бревнам на лесоповалах и оставляли на ночь на мошкару — и это не шло в 800 000. У многих от пыток отказывало сердце — это не шло в 800 000. Многих замерзали насмерть на стройках посреди тундры или степи — и это тоже не шло в 800 000. 800 000 — это только те, кого только расстреляли, только по приговору суда. Советского суда. И над которыми так смешно и весело издеваться, потому что понятно же, что не могут убить почти миллион человек просто так, и этому должны быть какие-то разумные объяснения, а никаких разумных объяснений нет, и, отчаявшись найти объяснение, но все еще желая сохранить рациональное, осмысленное восприятие мира, мы выводим эту некомфортную, безумную, рвущую сознание цифру в юмор. В хохоток. В иронию.

И успокаиваемся.
http://bessmertnybarak.ru/pamyatnik/

Усложнение или смерть! или Хочешь жить, умей учиться!

NovayaGazeta.ru
19-01-2016 12:17:00

Психоанализ от Германа Грефа

На одной из панельных дискуссий Гайдаровского форума глава Сбербанка назвал Россию страной-дауншифтером. И вызвал шквал ненависти
На одной из панельных дискуссий Гайдаровского форума глава Сбербанка назвал Россию страной-дауншифтером. И вызвал шквал ненависти
 
Его выступление уже называют в прессе и на интернет-форумах не иначе как скандальным или, в более мягком варианте, — резонансным. Политические деятели разного толка среагировали на автора фразы о «стране-дауншифтере», как на саморазоблачение нового «дежурного врага». На другом полюсе, где ненависти нет, есть недоумение: что случилось с Грефом? Для чего он дразнит «гусей»? Почему призывает честно признать, что Россия уже проиграла?
— Мне сразу пришло в голову название к его выступлению: «Психоанализ от Германа Грефа», — отвечает на вопросы «Новой газеты» заведующий кафедрой психологии личности МГУ, вице-президент Российского общества психологов, академик РАО Александр Асмолов. — Потому что сразу же возникла ассоциация с классической работой Зигмунда Фрейда «Психопатология обыденной жизни». Благодаря оптике Грефа я еще раз остро чувствую, как психология обыденной жизни России по определенному вектору превращается в социальную психопатологию обыденной жизни. И это связано именно с тем, что Греф наградил страну не привычным в такой связке, имеющим многие значения термином «дауншифтер». Это производное от «даунши́фтинга» (Downshifting), что в буквальном смысле означает «переключение автомобиля на низкую передачу, или замедление, ослабление».
— Я знаю, что так называется движение людей в сторону от карьеры к каким-то собственным ценностям, отказ от общепринятых благ. Это — «отказ от чужих целей», «жизнь ради себя».
Фото: РИА Новости

— Да, есть серьезное явление философии, которое называется «даунши́фтингом». Это осознанный поиск самореализации — уйти от гонки и суеты, почувствовать самоценность жизни. Но Греф использовал термин «дауншифтер», скорее всего, буквально — в значении «переключения машины на низкую передачу», потому что он говорит, что Россия оказывается обреченной на отставание. Она проиграла тем странам, которые вошли в эпоху бешеных технологических изменений уже измененными.
Греф в своем выступлении ссылается на автора теории сингулярности Рэя Курцвейла, который не случайно называет наше время временем ускорений. И показывает, что разные формы коллективного разума приводят не только к нарастанию скорости технической эволюции, но и к тому, что изменяются сами изменения. Не только мы делаем технологии, но и технологии конструируют нас. И, главное, мир становится глобальным, в нем нет места простым бинарным противопоставлениям «свои — чужие». И вот здесь очень важно родственное термину «даунши́фтинг» понятие simple living, что в переводе с английского означает «простая жизнь», а также — «опрощение». Это как раз то, что сегодня и происходит с Россией — не просто бегство от свободы (я здесь перефразирую великую работу Эриха Фромма), а бегство от разнообразия, от любой многомерности. Пройдите по Москве, по Питеру, посмотрите те места, которые раньше были наполнены разнообразием книг, товаров — мы говорили: «О, муки выбора!»
Сейчас идет стремительный, опасный для всей страны рост опрощения в самых разных сферах — и в бизнесе, и в торговле, но прежде всего —  в нашей ментальности. Это самая большая угроза. Один из классиков постмодернизма, французский философ Жан-Франсуа Лиотар сказал, что мы в нашем веке… как Гулливер — все время не того размера, оказываемся то выше, то ниже. Что люди начинают делиться на две категории: на людей сложного психологического восприятия — и на людей, которые бегут от сложного. Первые, так или иначе, будут драйверами изменений. Они справляются с ключевыми вызовами современности — неопределенности и разнообразия. Я не знаю, предполагал ли Герман Греф, что термином «дауншифтер» России был поставлен, на самом деле, диагноз опрощения. Но именно этот диагноз я считаю правильным. Именно это является сегодня психологическим, экономическим и социальным риском для страны.
Фото: Анна Жаворонкова / «Новая газета»

— Он предлагает как выход — поменять всю систему образования, включая образование дошкольное.
— Для меня Греф в своих рассуждениях об образовании, увы, напоминает ежика в тумане. Если бы он разобрался в том, что в миллиарды раз сложнее экономики и что связано с производством разума, я бы отнесся к такой наивной уверенности толерантно. Но есть люди, которые подбирали к этому ключи давно, например Выготский, Давыдов, Леонтьев, и современные мастера когнитивного анализа. С ними мне очень удобно общаться и благодаря им понимать, куда мы движемся: от формальной классно-урочной системы к неформальной, персонализированной системе образования, где каждый ребенок сам себе «Гугл». Нам ясно, как действовать с образованием, но сегодня не хватает мотивации для того, чтобы мы могли измениться и вырастить поколение, живущее по формуле «Хочешь жить, умей учиться».
— Второй выход, который предложил Герман Греф, — это необходимость остановить «экспорт мозгов». Но как это сделать, если молодому человеку, высококвалифицированному специалисту сегодня как раз чаще всего нужно упрощаться ради карьерного роста?
— Мы все время пользуемся лукавой терминологией, говорим, у нас «утечка мозгов». Нет, у нас «выгон мозгов». Людям негде себя найти, самореализоваться, у многих профессионалов просто нет перспектив. Суть всех этих процессов — погашение разнообразия, страх перед неопределенностью, беспредельное опрощение.
С этим напрямую связано такое понятие, как «скорость возникновения ненависти». Мы благодаря телевидению, или, как я теперь говорю, — телененавидению, быстро, дружными рядами стали ненавидеть Украину. Скорость возбуждения потока ненависти практически спринтерская. Наше население, как никогда, стремительно попало в это черно-белое поле. Когда мы с вами ментально упрощаемся, мы становимся подголосками, объектами беспрецедентного зомбирования. Старая формула «Сиди и жди, придумают вожди» становится психологической стратегией поведения огромного большинства людей в стране.
Мы проиграли многим странам в росте технологий, я могу это смело повторить вслед за Грефом. Но есть технологии, где мы мастера, мы овладели ими в совершенстве, — это технологии телененавидения. Психологическое конструирование врагов вызывает у зрителей, как у больных алкоголизмом — повальную белую горячку: «Чур меня, украинцы! Чур меня, турки, американцы, российские предатели… Они ужасные, а мы великие, они не понимают нашего величия». Так действует инструмент мобилизации любых тоталитарных систем.
В ситуации глубокой и психологической драмы России, возможно, это наивно, но я считаю, что есть шансы для эволюционного оптимизма. Мы должны, освободившись от сырьевого проклятия, делать иную среду — мотивирующую, интерактивную для подрастающих поколений, и они станут носителями новых профессий. Вот главное, что, по сути, сказал Греф. И еще: с культурой доминирования вертикалей мы окажемся полностью вне сингулярного общества. Без культуры горизонтальных коммуникаций оно невозможно. Вот основные и самые важные мысли его выступления.
 Греф сказал об этом, и началось «приглашение на казнь».
— Это уже привычные цепные реакции со стороны депутатов и других политических деятелей. У них идеология клерикального национал-патриотизма. Перед нами прагматичные рациональные фанатики, которые будут всегда петь славу королю, а как только король оступится, помогут ему не встать.
 «Прагматичные фанатики» — это странно звучит, фанатик же не может быть прагматичным. У них, наверное, роль фанатиков?
— Очень точный психологический вопрос — это профессиональные фанатики, с ритуальными танцами и пеной на устах. Инструмент, который востребован властью.
 Еще вопрос: что произошло с Германом Грефом? Почему он решился дать такой жесткий диагноз ситуации в стране? Для чего?
— Знаете, рано или поздно, когда ты приближаешься к определенной степени отчаяния, при всех политических кульбитах ты начинаешь не переносить самого себя. Выступление Грефа — это плод его собственного психотерапевтического излечения от отчаяния, от невротизирующей ситуации везде. И в Сбербанке, и в стране, в которой мы живем и в которой таких упрощенческих, депрессивных времен, как сегодня, за последние десятилетия не было.
Автор: Галина Мурсалиева
Постоянный адрес страницы: http://www.novayagazeta.ru/society/71487.html 

Без порток: Вот она, цена нашей сверхдержавы — 30 долларов

Без порток 
Иллюстрация: Corbis/East News
Иллюстрация: Corbis/East News
Вот она, цена нашей сверхдержавы: 30 долларов.
Тридцать долларов за бочку нефти. Упала нефть до тридцати, и все посыпалось. Правительство не знает, чем бюджетникам платить, регионы ударились в самодеятельность — и спасибо, что все еще не самоуправство, у депутатов отвалилась челюсть и потекла слюна, а президент может только одно сказать — что все правильно и все хорошо, что все хорошо и все правильно, и точно так все идет, как и было задумано.
Тридцать долларов — цена игре в Возрождение Промышленности, во Вставание с Колен, в Возвращение Империи, в Русский Мир и в Геополитику. Оказывается вдруг, что ничего не возродилось, никто с коленей не вставал, а Русский Мир не распространяется даже и на Чечню, где можно воспитывать людей овчарками и прогоном на беговой дорожке без штанов. Да и на Москву, где такое считают соответствующим духу времени.
Ничего не было, оказывается, кроме запредельно дорогой нефти. Ничего, кроме шальных денег, которые были распиханы лихорадочно по дырявым государственным карманам. Денег незаработанных, денег, доставшихся без пота, да и кровью-то малой — кровью тех случайных людей, кого отжимали от скважин и вентилей другие случайные люди.
Конечно, мы скучали по империи. Конечно, мы истосковались по величию. Раз уж Запад не смог нас полюбить, мы хотели, чтобы он нас хотя бы боялся, как прежде. Внутри своей страны мы остались бесправными и ничтожными муравьями, но нам необходимо было хотя бы гордиться своим муравейником.
И нас учили заново этим муравейником гордиться. И тем, как величественно он кишит, и как безудержно разрастается, и как жадно изрывает землю под собой, и как неумолимо надвигается на окрестную экосистему. А за такое — какой муравей не готов будет оказаться раздавленным? Разве что если только самый отъявленно непатриотичный муравей.
В телевизоре для нас было все: сверхсовременное оружие и боеспособная армия, нарядные рабочие в цехах оживающих гигантских заводов, причесанный Кавказ, яркие домики для военных, приодетая в гранит столица, почтение мировых лидеров и снисходительная улыбка Президента, с высоты журавлиного полета взирающего на все это колосящееся благолепие.
Те, кто поближе к Национальному Лидеру родился, пригодились в важном. Имитировать на триллион случайных небесных долларов Возрождение Сверхдержавы. Известным способом: завышением сметы в десять раз. 
Им повезло, конечно, но и всем повезло. Каждый получил от царя по копеечке. Пенсионеры, милиционеры, врачи и даже хипстеры в узких штанах.
Всем досталось чуть-чуть от нефтяных денег и щедро — от нефтяного хмеля. Кто-то поверил, что теперь будет как в Союзе. Кто-то — что как в Европе.
Мы себя все с США сравнивали: не хотим, дескать, быть столбовою дворянкой, а желаем — вторым полюсом власти и могущества на Земле, и чтобы немедленно! Слышали?! Не-мед-лен-но!  
Но вот настало тридцать долларов за баррель. И на этой отметке ясно сделалось, кем мы были все это время. Банановой республикой. Региональным игроком, случайно разбогатевшим на сырье. Приподнявшимся местным авторитетом.
Не с Обамой нам надо было равняться, а с другими такими же нахлебавшимися нефти региональными «уважаемыми людьми». С Саудовской Аравией, спускающей миллиарды на ваххабизм, с Венесуэлой и ее мировым боливарианством, с Казахстаном и его уникальным путем. Сюда, сюда Россия с ее Русским Миром и с Возрождением Империи. Снимать портки — и на беговую дорожку, топтаться на месте, пока цивилизация газует за горизонт.

Избранное сообщение

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Популярные сообщения