Научись онтокритике, чтобы перенаучиться жить

Неграмотными в 21-м веке будут не те, кто не могут читать и писать, а те, кто не смогут научаться, от(раз)учаться и перенаучаться. Элвин Тоффлер

Поиск по этому блогу

2016-01-14

Это не кризис, ребята, — это другая реальность / Михаил Слободин

Go to the profile of Slobodin Mikhail
Slobodin Mikhail

Recommended by you, Anatolii Moshkov, 82 others

Это не кризис, ребята, — это другая реальность



2015 год каждый из нас прожил, думая, что он живёт в кризис. Весь наш предыдущий опыт подсказывал нам, что это так и есть. Ведь мы умеем переживать кризисы. Мы пережили его в 1998 году, мы пережили кризис 2008–2009 года и до последнего думали, что надо пережить 2015. Просто пережить — и всё наладится. У каждого из нас наладится — в разной степени, но точно наладится. 

Нам казалось, что вот-вот — и цена на нефть будет расти, и курс доллара, экономика каким-то необъяснимым способом начнёт дышать, денег в нашем кармане станет как-то больше. В общем, все как-то выправится и станет легче.

Но я уверен, что надежды и ожидания каждого из нас на лучшее не оправдаются никак.

Это не кризис, когда в 2015 году стало плохо, в 2016 году станет лучше, а в 2017 уже все более-менее наладится, просто надо только дотерпеть. Это наступление абсолютно другой реальности нашей жизни.

И эта другая реальность для всей нашей страны, для каждого из нас — всерьёз и надолго. И она не рассосётся сама собой за пару лет в силу изменения конъюнктуры на мировых рынках или каких-то изменениях в модели управления нашей страной. И это довольно печальная новость, ведь эта реальность рисует довольно безрадостные перспективы для каждого человека в нашей стране, ведь все мы находимся в той или иной степени в одной телеге, которая едет по очень глубокой колее в направлении, которое нам, мягко говоря, не нравится. А выскочить из глубокой колеи, в которой мы сидим и катимся, потребует очень много усилий большого количества людей. Без гарантированного результата, но с гарантированными сложностями.

Первым шагом для того, чтобы выскочить из колеи, должно быть осознание того, кто мы на самом деле и где мы находимся.

Но наблюдая за своими собственными ощущениями и приобретёнными за последние годы привычками и образом мысли, общаясь за последний год со многими абсолютно разными людьми в абсолютно разных ситуациях, чувствуя настроения большого количества людей, с которыми я работаю и для которых работаю, я понимаю, что мы за эти годы серьезно потеряли адекватность восприятия того, кто мы на самом деле, где мы находимся и что нам — каждому из нас — нужно делать.

Как почти каждый из нас потерял адекватность восприятия реальности


За последние 15 лет мы как-то ненавязчиво так привыкли к тому, что у каждого у нас все должно становиться лучше: бизнес должен расти, зарплаты должны быть больше, отпуска и праздники дольше, жизнь легче, а перспектива ярче. Конечно, бывают временные, чисто конъюнктурные и не зависящие от каждого из нас сложности, но фундаментально у каждого должно быть лучше, чем вчера. Именно ДОЛЖНО быть лучше. Независимо от того, какие усилия каждый из нас прикладывает, независимо, в какой организации и на кого и для чего он работает.

Даже сейчас каждый из нас, ощутив на себе новую и отрезвляющую экономическую реальность, все равно продолжает жить старыми представлениями о том, как было хорошо в предыдущие «золотые» годы, и каждый живет надеждой на то, что все само собой рассосётся и пойдёт к лучшему.

Многие крупные бизнесмены, заработавшие свои состояния в период расцвета нашей экономики 2000–2008 годов до сих пор находятся под впечатлением своих собственных, но предыдущих успехов и верят в свою собственную удачу и предпринимательский талант. И не понимают, почему у них сейчас ровным счетом ничего не выходит, хотя они делают все то же самое, что и тогда, когда это приносило им рост бизнеса и собственного благосостояния. В те «жирные» годы, оказавшись в правильном месте и в правильное время, многие заработали очень приличные деньги, думая, что это их заслуга и их предпринимательский талант. Но тогда росло везде и многие даже критические ошибки прощались фантастическими по сегодняшним меркам темпами роста. И они настолько уверовали в свой предпринимательский талант, что продолжают думать, что все, к чему они прикасаются сейчас, тут же должно расцвести буйным цветом. А оно не расцветает. Более того, созданное и расцветшее в предыдущие годы почему-то засыхает и скукоживается. Потому что текущая ситуация не прощает ошибок и «родовые травмы» у уже функционирующих компаний в виде неэффективности управления уже не прощаются внешней средой.

Многие менеджеры крупных государственных и не только государственных, да и не только крупных компаний, с удивлением наблюдают, как бизнес, которым они управляют так же эффективно (как им кажется), не то, что стагнирует — он серьёзно падает. И будет продолжать падать. И только чудо может развернуть эту печальную тенденцию. Но чуда не происходит, и надежды на чудо отодвигаются каждый раз по мере того, как реальность только ухудшает прогнозы.

Многие честно ходящие на работу и делающие изо дня в день одно и тоже сотрудники больших и не только больших компаний, привыкшие к регулярным повышениям зарплаты и практически гарантированным бонусам тоже с удивлением и серьёзной обеспокоенностью наблюдают, как их до этого вроде бы комфортные компании почему-то меняют свою кадровую политику и не индексируют зарплату. Бонусы почему-то теряют свой гарантированный статус, да и сама работа перестаёт быть гарантированной. Многим кажется, что это происходит только в той компании, в которой каждый из нас сейчас работает, и поэтому ощущение несправедливости только возрастает. Потому что предыдущий опыт подсказывает: почти везде, где он до этого работал, все происходило «по-человечески». Многим кажется, что им должны быть благодарны только за то, что он ходит на работу за эту зарплату, и требовать от него большего за эти деньги — просто неприлично.

В довольно ощутимо выросшей за последние годы армии госслужащих ситуация даже серьезнее, чем в бизнесе. Ожидания и требования к своему работодателю — государству — ещё выше. Конечно, ведь это самый богатый и самый социально ответственный в стране работодатель. Если требования к этому работодателю только растут, то требование к самим себе по эффективности своей работы — они не то что не растут, они деградируют. С учётом того, что возможности измерения эффективности и результативности работы каждого в госсекторе гораздо ниже, чем в бизнесе, трудно поддерживать и повышать уровень требовательности. На этом фоне ещё труднее «приземлять» уровень ожиданий сотрудников госаппарата от своего работодателя.

При этом все проблемы не в нас, а в других.

Ведь каждый из нас очень хорошо умеет подмечать всю неэффективность и бездарность управления и действий у других, но в отношении лично себя адекватность восприятия критически снижается.

Так мы и живём — в критическом восприятии всего вокруг, за исключением адекватного и критического восприятия главного — самого себя и того, что делает каждый из нас, чтобы заработать себе на жизнь.

Почему мы потеряли адекватность — пять сформировавшихся мифов в наших головах


Почему мы потеряли собственную адекватность и всерьез недооцениваем суровость текущей реальности прежде всего по отношению к каждому из нас? У каждого из нас в разной пропорции за эти годы сформировались и глубоко укоренились пять мифов, которые мешают нам адекватно воспринимать окружающую нас экономическую действительность. А люди, которые теряют адекватность в восприятии, находятся в серьезной опасности, массовая потеря адекватности — это гораздо более серьезная опасность.

Первый миф — мы считаем, что это мы сами все заработали, но это в значительной мере лишь результат удачной конъюнктуры


Мы на протяжении последних пятнадцати лет стали зарабатывать очень приличные деньги для нашего уровня развития экономики и чрезмерно приличные для того уровня, что каждый из нас делает, приходя каждый день на работу.

Я не имею ввиду только крупных предпринимателей или руководителей больших компаний. Я имею ввиду каждого из нас, кто живет в этой стране. При этом всем нам казалось, что это именно нами заработанные деньги. Значительная часть из нас смогла регулярно и с большим удовольствием покупать за отнюдь не деревянные уже рубли всякие иностранные товары, автомобили, одежду и даже продукты питания, ездить за границу и чувствовать себя там вполне комфортно. Приличная часть из нас чувствовали себя за границей непринужденно в любой, даже очень дорогой, стране (ещё бы! В Москве цены-то такие же или даже выше, — с гордостью говорили мы, приезжая в Лондон или Токио).

В условиях роста доходов мы стали меньше работать и больше отдыхать, даже количество официальных праздников и выходных дней за эти пятнадцать лет увеличилось. За этот период выросло целое поколение менеджеров и работников разных уровней, которые все это воспринимают как должное, как сложившийся порядок вещей. А целое поколение тех, кто помнит ещё тяжёлые 90-е годы, уже забыло об этом, обросло привычками и даже успело «устать» от работы.

Суровая реальность

Все эти годы мы зарабатывали, на самом деле, не заработанные нами самими деньги. Я имею простую и банальную причину утверждать, что мы эти годы улучшали каждый своё благосостояние без адекватных для такого роста благосостояний усилий. Это цены на нефть. Последние 15 лет были периодом высоких цен на нефть, и наша страна — и каждый из нас — была одним из главных бенефициаров. Доходы государства, населения, бизнеса росли как на дрожжах. Экономика, накачанная новыми приходящими свыше деньгами, росла и росла. Просела, конечно, в 2008 году, но потом быстро отскочила и продолжила рост, пусть и меньшими темпами.

Всё это создавало ложное ощущение, что это мы сами зарабатываем столько денег и это благодаря нам и нашим усилиям растёт наше личное благосостояние. Но положа руку на сердце, минимум 60, в среднем 90, а порою и 99% всего того, что заработано — это благодаря чрезвычайно удачной для всей страны конъюнктуре, сложившейся в эти годы. Но мы уже так привыкли ко всему тому, что дают нам эти не заработанные нами деньги. Потому что мы приобрели кучу привычек их тратить. Суровая правда жизни такова, что по мере роста доходов привычки тратить деньги развиваются быстрее, чем сами доходы, потому что люди начинают тратить деньги даже те, которые они ещё не заработали. Многие из нас потратили авансом даже все будущие прибавки к зарплате или росте доходов от бизнеса, ожидая, что они их обязательно получат. Обросли квартирами и дачами, купленными в ипотеку (не дай Бог валютную), дорогими не по доходам машинами и всякими другими вредными для кошелька, но такими приятными, привычками.

Но суровая реальность такова, что при прежнем уровне личных усилий такого роста да и вообще роста личных доходов не происходит и точно не произойдёт. А без изменения своих привычек разрыв между доходами и расходами будет только нарастать. В 2015 году мы только начали ощущать это на себе, но ещё была надежда, что все изменится к лучшему уже как-то скоро. Цены на нефть не вырастут, ребята. Упасть могут, а вырасти до того уровня, чтобы стало значимо лучше, — не вырастут в ближайшие годы. Вот такая суровая реальность. Источники роста своего благосостояния нужно искать в другом месте.

Второй миф — мы считаем, что ключ большинства наших проблем — это наше неэффективное государство, но это далеко не так

Нам сильно мешает наша отчасти общечеловеческая, отчасти национальная, отчасти исторически приобретённая склонность к тому, чтобы обвинять государство во всех наших личных проблемах. Наше государство для многих из нас — отличное и находящееся вне нашего контроля оправдание большинства наших проблем с ростом нашего личного благосостояния. Растущая неэффективность одного из главных институтов, ответственного за рост благосостояния граждан, конечно, является серьезной проблемой и ограничителем для каждого из нас. Но так ли велико его влияние с точки зрения роста доходов каждого из нас?

Суровая реальность

На самом деле, мы серьезно гипертрофировали роль нашего российского государства и его негативное влияние на наше личное благосостояние, потому что так проще искать оправдание своим собственным проблемам. Конечно, само наше государство своей патерналистской по отношению к гражданам и своей снисходительно пренебрежительной по отношению к бизнесу политикой само виновато в этом. Но мы же сейчас говорим про каждого из нас.

И у меня есть четкое убеждение: государство в значительном количестве случаев к нашим проблемам имеет косвенное и уж точно второстепенное отношение. Бизнесу порою стыдно признать, но государство при всей своей неэффективности за эти пятнадцать лет гораздо бережнее относилось к деньгам, свалившимся на него от высоких цен на нефть, чем бОльшая часть из нашего, например, крупного бизнеса.

В общем, суровая реальность такова, что мы своими действиями гораздо больше определяем наше собственное будущее и наше благосостояние, чем наша власть. Хотя всегда хочется думать наоборот. Так проще жить, но от этого денег у каждого из нас не прибавляется.

Третий миф — мы считаем, что мы уникальны и исключительны, но это глубокое заблуждение


Мы за эти годы снова поверили в свою уникальность и исключительность. У нас самая большая страна, у нас очень много нефти и газа, у нас атомная бомба и мы вообще круты и брутальны. Все это, конечно, правда. Но все, что можно, от этого мы уже получили. И даже больше, чем могли ожидать.

Мы настолько уверовали в свою российскую исключительность и уникальность во всем — в том, как мы управляем, начиная со страны, крупных предприятий и заканчивая небольшими компаниями. Мы очень верим в душе в масштабность нашего внутреннего рынка, объема нашего экономического влияния и привлекательности для инвесторов. Российской спецификой и историческим наследием мы оправдывали и продолжаем оправдывать неэффективность в управлении, грубые инвестиционные ошибки, низкую производительность труда и многое-многое другое. И любой западный даже чрезвычайно положительный опыт требует серьёзной адаптации к российской специфике.

Мы настолько уверовали в свою российскую исключительность и уникальность во всем — в том, как мы управляем, в очень серьезные размеры нашего внутреннего рынка, привлекательность для инвесторов и наше экономическое влияния, по крайней мере в странах, которые рядом с нами. Конечно, в публичной риторике мы все эти постулаты как бы подвергаем сомнению, но в глубине души мы думаем, что это так.

Суровая реальность

На самом деле, бОльшая часть из этого уже не то чтобы играет на будущий рост нашего благосостояния — теперь будет играть против этого. Потому что большая страна — это большие издержки, много нефти и газа не дают ничего больше того, что мы имеем сейчас, к тому же сейчас надо инвестировать, чтобы сохранить свои позиции на этих рынках, содержание армии и всех этих бомб, ракет и всего остального стоит денег, а крутизна и брутальность на политической арене обходятся очень недёшево.

Наш рынок в мировом масштабе и так довольно небольшой, а за последний год ещё и сократился для остального мира минимум раза в два.

Наша российская специфика в управлении — это настоящий миф и способ объяснить российскими менеджерами свою неспособность внедрять лучшие бизнес-практики с достойным качеством у нас в стране.

Наше качество управления, культура производства и производительность труда кардинально ниже тех же постоянно высмеиваемых нами «тупых, обленившихся и ожиревших» американцев, которые просто делают нас по всем пунктам. Мы по этим показателям оказываемся на уровне тех, о ком мы всегда так пренебрежительно думаем — на уровне не самых развитых африканских государств. Но нам очень приятно думать, что мы на самом деле умные и крутые. Можно и дальше продолжать об этом думать в том же духе. Но денег это каждому из нас точно не прибавит.

Теперь сделайте это упражнение по переосмыслению уникальности и исключительности не про страну, а про себя любимого.

Четвёртый миф — мы думаем, что нам нужна стабильность, но она наш самый главный враг


Мы все хотим и интуитивно и сознательно ищем стабильности. На уровне всей страны мы боремся за стабильность, при опросах в любой компании один из первых пунктов, который беспокоит сотрудников и им категорически не нравится, — это постоянные изменения и отсутствие стабильности. Всем нам очень хотелось закрепить такое порою приятное сложившееся статус кво, постоянно расти в доходах и при этом чувствовать себя абсолютно уверенным в своём будущем. Этого хотят слишком много народу — наша власть, крупные бизнесмены, уже застолбившие свою «поляну» на этом празднике жизни, менеджеры всех уровней, которым хотелось бы меньше стресса и больше сохранения своего статус-кво и простые сотрудники любых компаний. Ведь все изменения — это сплошной геморрой с неочевидным результатом, но с очевидными сложностями.

Суровая реальность

Мир кардинально меняется вокруг нас. Меняются модели ведения бизнеса и вообще управления большими и малыми системами, становятся доступны другие технологии, глобальные игроки из одних индустрий вторгаются на традиционную поляну других индустрий и побеждают. Меняются целые сферы жизни и целые отрасли. Социальная жизнь каждого из нас десять лет назад кардинально отличается от того, что происходит сейчас, благодаря Facebook и другим социальным сетям, целые традиционные отрасли, такие как транспорт сейчас кардинально меняются под воздействием технологий, которые приносят Uber, Gett и прочие абсолютно новые игроки на рынке. И это только начало.

И эти компании не только меняют жизнь того, для кого они работают, меняя жизнь их Клиентов и делая её удобнее и дешевле. Но они и управляются внутри и развиваются совершенно по-другому, нежели чем традиционные компании, у которых на глобальное развитие и международный масштаб уходят долгие десятилетия.

И скорость этих изменений нарастает, а глубина трансформации увеличивается кардинально.

Мы с одной стороны на себе чувствуем эти изменения, поскольку сами являемся их пользователями и Клиентами, но почему-то твёрдо считаем, что для нашей жизни и на своей работе это к нам отношения не имеет. Мы продолжаем эксплуатировать старые бизнес-модели управления, мы продолжаем эволюционно улучшать (в лучшем случае) наши сформировавшиеся десятилетия назад системы, мы на своём рабочем месте продолжаем делать зачастую абсолютно бессмысленную и тупую работу. Стремясь к стабильности и раздражаясь и волнуясь по поводу каждого изменения, которое происходит у нас на работе или в жизни.

Суровая реальность такова, что тот, кто ищет стабильности не получит роста личного благосостояния. Более того, те, кто ищет стабильности и не дай Бог находит её, точно потеряют. Рано или поздно. Скорее рано. Потому что мир меняется, и если ты не меняешься вместе с ним — оказываешься на обочине.

Пятый миф — мы думаем, что в стране дефицит кадров, но у нас всё наоборот


В нашем обществе за эти годы сложилось большое предубеждение, что у нас дефицит рабочей силы и кадров вообще. Демографическая дыра в падении рождаемости начала 90-х годов и повышенный уровень ухода на пенсию поколения 50-х годов, когда был бум рождаемости, создавал на протяжении этих лет ощущение надвигающегося дефицита кадров. Увеличение количества выходных дней — только в 2016 году количество выходных дней, помимо отпусков и стандартных выходных, составляет чуть ли не 31 день — тоже создаёт искусственное ощущение дефицита. Мы стали меньше работать в принципе за эти годы и потребность много работать у нас тоже поубавилась. А так или иначе растущая экономика при отсутствии каких-то серьезных сдвигов в производительности труда требовала новых рабочих мест. Государство тоже внесло серьезную лепту в формирование ощущения дефицита — госсектор увеличивался по мере того, как государство могло себе позволить тратить больше и нанимать больше людей. Именно государство было самым растущим, и самым богатым, и социально-ответственным, и наименее требовательным работодателем за эти пятнадцать лет.

Если подводить итог — все, что происходило за эти годы создавало ощущение тотального дефицита кадров. Что создавало у каждого из нас не совсем адекватное восприятие (это я смягчаю формулировки) собственной значимости и востребованности.

Суровая реальность

Реальность такова, что дефицит кадров — это абсолютный фейк в новых экономических условиях. Это очень опасное заблуждение. У нас колоссальный избыток людей, людей, неэффективную загрузку которых не может себе позволить бизнес, государство и текущая экономическая ситуация в целом.

У нас колоссальный избыток людей, которые не создают стоимости для того, на кого они работают, то есть для работодателя. И здесь проблема не только в самих людях, но и в качестве работодателей, загружающих своих сотрудников бесполезной в конечном счете работой.

У нас колоссальный избыток людей, которые не создают стоимости для клиентов, которые, собственно, и платят за всю эту неэффективность в том или ином виде.

Наша потрясающая неэффективность, почти бесконечное количество уровней управления, бессмысленные ежедневные действия, которыми занимаются сотни тысяч (думаю, что не маленькие миллионы людей), которые могут быть легко автоматизированы или сделаны совершенно по-другому, создают колоссальный избыток бесполезных в текущем варианте их использования людей.

Проблема в том, что каждый из нас, делая каждый день бессмысленную и неэффективную работу или загружая бессмысленной и неэффективной работой других людей, убивает наши надежды на рост собственного благосостояния. И не только собственного.

У нас, на самом деле, есть жесточайший дефицит одной крайне немногочисленной, но очень важной категории людей. Это люди, которые понимают, в каком состоянии мы находимся. Эти люди не питают иллюзий по поводу своей исключительности и эффективности. Это люди, которые открыты изменениям и своими действиями и полной самоотдачей хотят и могут поменять эту реальность. Их количество, к сожалению, становится все меньше, а настоящая, но пока точно не осознанная обществом, потребность в них становится все больше. Если бы у нас хотя бы один на 1000 был таким — мы бы за довольно короткий в исторической перспективе срок трансформировали текущую суровую реальность в яркое и светлое будущее. Но вот здесь мы в жутком дефиците. И это главная проблема нашей страны.

Что каждому из нас делать со всем этим

Для начала каждый из нас, кто по-настоящему хочет делать свою личную жизнь лучше, должен осознать и принять вышеизложенное. Хотя бы на 80%. Это необходимое, но безусловно недостаточное условие для каждого.

Это крайне болезненный процесс переосмысления собственного прогресса за последние пятнадцать лет, своей роли и места в цепочке создания стоимости, своих реальных перспектив на будущее. Трезво посмотреть правде в глаза, особенно про себя любимого, — это, поверьте, непростое упражнение.

Это займёт какое-то время, но если это не произойдёт быстро, то, боюсь, с вами не произойдёт уже никогда либо произойдёт слишком-слишком поздно. Поэтому подумайте об этом прямо сейчас.

Ну и крайне рекомендую не останавливаться исключительно на переосмыслении, рефлексии, ностальгировании и самобичевании, а сосредоточиться на действиях в соответствии с осознанным. Если у Вас получится, то тогда и себе, и другим поможете. И дефицит тех людей, которых нам так действительно не хватает, возможно сократите :)

Что делаю сам


Уже в прошлом 2015 году я провёл над собой довольно серьёзную внутреннюю работу, переосмыслив собственные результаты и достижения, собственное место в этой новой для меня реальности. И в общем взглянул по-новому, что происходит вокруг меня в нашей жизни. Это было непростое упражнение. Но когда это сделаешь, много становится понятным и даже очевидным. О том, что я собираюсь делать в новой реальности и лично, и в компании, которую я возглавляю, буду писать в 2016 году. Глядишь, и вы для себя что-то почерпнете и используете для себя.

Желаю всем роста личного благосостояния, которое не пришло свыше, а создано именно вами.

Ваш Михаил Слободин

Что делать рациональному, действительно взрослому человеку в России?

Переждать. Пересидеть. Не думать об идиотах. Строить собственную жизнь. Понимать, что жизнь сложнее — и устойчивее — чем то, что о ней говорят. Она сильнее. Она всегда может превозмочь тех, кто не в состоянии придумать ничего нового, кроме того, чтобы играть — день ото дня, ночь от ночи — на то, чтобы стать слабее, на ослабление.
И это пройдет. Будут новые люди, новые цены, новые силы, новые ресурсы. Придет новая жизнь, но пусть эта жизнь сможет превозмочь весь этот бред, когда страна со 145 миллионами людей, обладающая всеми немыслимыми ресурсами мира, полностью зависит от пары резервных валют и цен на пару видов сырья и не может выстроить своей собственной политики на усиление, изображая, что всё нормально, что так жизнь сложилась.
Какой позор! Конечно, придет время, когда цены двинутся вверх, и заранее известно, что это случится, и снова, с еще большей силой начнутся изображения того, как мы всё выдержали, как вынесли, как выдюжили и идем вперед.
Но это очень далеко от нормальности.

Что делать рациональному, действительно взрослому человеку?

Строить собственную жизнь в сложившихся обстоятельствах. Играть на усиление. Иметь свою профессиональную гордость. Держаться дальше от идиотов, в каких бы обличьях они ни выступали. Плыть против течения. Расти через асфальт. Понимать, что жизнь меняет свои оболочки несколько раз даже в одном поколении. Что жизнь — не ценовая катастрофа, а способ получения удовольствия от всего, что можешь, от сложности, которую создаешь, от физической реальности, в которую погружен. Счастье переполоха, которое можешь внести в космос. Счастье сложности мышления, истории, будущего, дыхания, новых идей, новых построек.

2016-01-12

На обиженных левые утопии возят...

Выступлю ка я в любимом жанре «просто о…». На этот раз упростим мы современных левых. Не наших, а левых европейских, к которым у людей все больше и больше вопросов в жанре: «Неужели они не понимают?!».
Итак. Жизнь боль. Мир несправедлив. Но справедливый мир можно создать. На месте несправедливого. Для этого несправедливый надо понятное дело замочить. Желательно «до основания». В песнях поется чистая правда о левой идеологии и о левой методологии.
Изначально классические марксисты считали, что пролетариат сметет мир буржуазии и установит свое «справедливое бесклассовое общество». Но посмотрев во-первых на СССР, где «мир пролетариата» обернулся диктатурой по сравнению с которой буржуазное общество — идеал человеколюбия, а во-вторых на усилия той самой буржуазии по стабилизации общества и государства — рост среднего класса, создание общества потребления, решение общественных конфликтов через «гражданское общество» и все такое прочее — левые мыслители поняли, что не все так просто.
Дедушка новых левых Грамши ввел понятие «гегемонии» как системы, через которую проклятая буржуазия и прочие либералы обманывают рабочий класс, не прибегая к «насильственным методам». То есть купируют саму возможность классовой борьбы в зародыше. Как разрушить гегемонию и приступить-таки к созданию «справедливого мира», если «рабочий класс» куплен и разложен ментально миром несправедливым?
Очень просто, ответили сами себе левые. В пень рабочий класс и человека труда. Пусть он получает ипотеку и покупает машины, забыв о прелестях классовой борьбы. Займемся ка мы уничтожением старого мира через неклассовые группы. Через обиженных. Через меньшинства. Левые отвлеклись от книжонок своих и подслеповатыми глазками оглядели окрестности. И обнаружили много всяких обиженных.
Женщины. Пусть баба забудет, что кухня ее ипотечного дома — больше, чем квартира для пяти семей во времена «классического марксизма». Пусть она почувствует себя униженной вымышленным неравноправием. Секс-меньшинства. Что? Им никто не препятствует в их практиках в логике: Don’t ask Don’t tell. Но это же так унизительно. Это надо побороть. «Третий мир» — огромный униженный проклятым белым буржуа мир несчастных «таких же как мы людей», «лишенных самого необходимого» из-за «преступной политики колониализма». Отсюда — любовь и поддержка к мигрантам и всяким «беженцам».
Групп меньшинств, с которыми работают в левой логике, огромное количество. Безработные, инвалиды, да кто угодно. И все вроде логично. Кто против того, что женщина – полноправный человек, инвалид должен обладать правами и возможностями в полной мере, а любой вообще должен иметь полную свободу совести?
Однако таким образом идет сознательное уничтожение общества, как единого организма, способного к выработке консенсусных решений по поводу своей судьбы и своего внутреннего устройства. Искусственно конструируется меньшинство, обозначается как «пораженное в правах», оно обращается к государству за защитой и немедленно государство начинает стучать по головам «косному», «консервативному», «фашистскому» обществу. Так происходит «отречение от старого мира» в эпоху современной левой идеологии. И никакой классовой борьбы. В виду отсутствия классов.
Поэтому правильный ответ на вопросы «понимают ли европейцы, что они творят, когда делают первое, второе, третье? Понимают ли они, что тем самым разрушают собственный уклад жизни?» будет следующим: часть успешной политической элиты не просто понимает, а ставит задачу уничтожения «несправедливого» мира, в котором буржуазия, обряженная в либеральные одежды, продолжает угнетать всех, кого ни попадя — от негров в Африке до собственных женщин на кухнях.
Общество, голосующее за левых, понятно этого не осознает в полной мере. Ему кажется, что голосует оно за понятные, честные вещи, ведущие к росту социальной справедливости. В этом отношении в Кельне произошла таки полная трагедия для тех самых «левых». Потому что одно лелеемое ими меньшинство наехало на другое столь же обожаемое меньшинство да еще так грубо и зримо, что меньшинство «женщины» вдруг перестали чувствовать себя обижаемыми миром буржуазных мужчин, а воссоединились с большинством «немецкий народ» с его традициями, культурой и всем прочим, что правильный левый ненавидит и считает нужным пережить и преодолеть.
Кроме того, на стороне немецкого народа с его не до конца пережитыми традициями может оказаться университет — рассадник левых убеждений перестает быть таковым, когда выясняется, что женщин из этих самых университетов тупо насилуют в количестве, и СМИ.
Для левых — в смысле нынешнего прочтения их идеологии — это вызов, который может оказаться катастрофическим по последствиям. Это, кстати, было бы и неплохо. Мир меньшинств с бюрократией в виде арбитра — это отвратительный мир, а вовсе не «справедливый постиндустриальный уклад», как эти ребята врут.

Державное бессилие: каковы итоги 16-летнего правления Владимира Путина

2016.01.12, 11:47

Державное бессилие: каковы итоги 16-летнего правления Владимира Путина

Владислав Иноземцев, Директор Центра исследований постиндустриального общества

У нынешних властей были время и ресурсы, чтобы превратить Россию если не в очередной Китай, то в новые Эмираты, заложив основы для экономического подъема на несколько десятилетий. Что произошло в реальности?
Другие статьи автора
Доживем до 2023-го: почему настоящий кризис только начинается 21.12.2015, 09:48
Безразличие, а не изоляция: к чему ведет агрессивная политика Кремля 07.12.2015, 10:38

Потерянные годы

В первые рабочие дни 2016 года внимание россиян было сосредоточено на курсе доллара и ценах на нефть — уже 77 руб. за долл. и $31 за баррель марки Brent на утро 12 января. Спокойно воспринимать эти цифры, многим казавшиеся еще совсем недавно нереальными, все тяжелее.

Не стоит считать, что эта нервозность не имела никакого отношения к нашим национальным торжествам. Напротив, она напрямую связана с одним, хотя и не отмечающимся пока общенародно, событием — переездом в Кремль Владимира Путина, случившимся под Новый год 16 лет назад. Потому что именно главе Российского государства мы более всего обязаны тем, что, зата­ив дыхание, следим за котировками нефти, ведь именно его политика и привела к тому, что, кроме энергоносителей, за душой у России мало что ос­талось.

С чем встречает страна начало 17-го года правления своего лидера? Со средней зарплатой, если перевести ее в доллары, соответствующей уровню октября 2005 года. С ВВП 2016 года, который, если также пересчитать его по рыночному курсу, близок к показателю 2006 года. Мы принимаем прогнозный ВВП на 2016 год в сумме 77,2 трлн руб. и среднегодовой курс в 79 руб. за долл.; для 2006 года берем номинальный ВВП в 26,7 трлн руб. по Росстату и среднегодовой курс доллара в 27,17 руб., по данным Банка России.

Встречает с оттоком капитала за последние три года в $280 млрд. С военным бюдже­том, увеличившимся за годы его правления по номиналу в 7,5, а в долла­ровом выражении — в 4,4 раза. С бюрократией, окончательно превратившейся в правя­щий класс, с сотнями новых геральдических символов. С двумя вой­нами, начатыми за последние годы, с разбегающимися соседями по постсоветскому пространству и испорченными отношениями с основными хозяйственными партнерами.

Встаём с колен?

Как главе государства Владимиру Путину повезло? Ему улыбнулась конъюнктура, которая вознесла котировки нефти с $28,5/барр. в 2000 году до $102/барр. в среднем за 2010–2014 годы (по данным BP Statistical Review of World Energy 2015). Под его руководством оказался народ, который хотел только зарабатывать, потреблять и радо­ваться «вставанию с колен». В таких условиях Россию можно было превратить если не в очередной Китай, то в новые Эмираты, заложив основы для экономического подъема на несколько десятилетий. Но что было сделано на самом деле?

Начнем с самого простого — с разрекламированных Путиным «движителей российской экономики», близких к государству корпораций. «Газпром», крупнейшая монополия страны, все эти годы руководимая одним из ближайших друзей президента, построила (и строит) несколько впечатляющих труб, но в то же время добыла в 2015 году газа меньше, чем в 1999-м: 414 млрд против 545 млрд куб. м. Считается, что ее мощности намного больше и растут, проб­лема только со спросом на российский газ. Но тогда почему ее не возникло, например, у Катара, нарастившего добычу с 24 млрд до 177 млрд куб. м и ника­ких трудностей со сбытом не испытавшего?

«Роснефть», собравшая за эти годы все возможные нефтяные активы — от ЮКОСа до «Итеры», ку­пила в 2013 году ТНК-ВР за $55 млрд, но сама сейчас оценивается лишь около $34 млрд. ВЭБ, главный «институт развития», — после стольких лет упорной работы потенциальный банкрот, на чье спасение государству придется выделить более 1 трлн руб. «Ростехнологии» — ничто без военных заказов, истощающих бюджет.

Если оглянуться на историю российской экономики в путинскую эпоху, станет ясно, что развивались практически ис­ключительно негосударственные отрасли: оптовая и розничная торговля, коммуникации и связь, частные банки, строительство, сфера коммерческих услуг. Государ­ство было экономическим тормозом.

Дураки и дороги

Следующий очевидный пункт — инфраструктура. В стране, переживающей бум (не важно, чем порожденный, пусть даже случайными нефтедолларами), как правило, его первым следствием становится строительство автомоби­льных дорог, скоростных железнодорожных магистралей, мостов и эстакад, развитие энергетических сетей. Посмотрите на Китай, например.

Это происходит везде, кроме России. За 16 лет не сдано в эксплуатацию ни одного километра современного железнодорожного полотна, приспособленного для скоростного движения. Дорог в 2014–2015 годах строилось по 1,2 тыс. км в год — в 4 раза меньше, чем в 2000-м. Автомобильная трасса между Москвой и Санкт-Петербургом все так же строится, как и в конце 1990-х. По данным самого «Газпрома», уровень газификации российских населенных пунктов за минувший год вырос на 0,1%, до 65,4%. С такими темпами задача полной газификации будет выполнена в начале XXII столетия.

За 16 лет прирост мо­щ­ности российских морских портов ока­зался вдвое меньше, чем прирост перевалки в одном только порту Шанхая. Проводки транзитных грузов по Северному морскому пути в 2014 году были ниже, чем в 1999-м (130 тыс. против 460 тыс. т).

Где же вставание с ко­лен? Где единство российской территории и ее удобство для проживания? Этого как не было, так и нет. Есть только красивые обещания, каждый год похожие на те, что давались ранее. На протяжении всех лет своего пребывания во власти Путин обещал стране «удвоение ВВП» и «слезание с нефтяной иглы». Забавно, что первый лозунг был озвучен в 2003 году, и у нас есть все шансы уже к 2018 году вернуться приблизительно к таким же долларовым показателям ВВП, которые были в стране в то время.

Преодоление зависимости от нефтедобычи иллюстрируется прос­ты­ми цифрами: в 1999 году доля нефти, нефтепродуктов и газа в экспорте соста­вляла 39,7%, в 2014-м – 69,5%. При этом никакой индустриальной трансформации в России не произошло: на протяжении всех путинских лет она была и остается единственным из emerging markets, где темпы роста промышленного производства отстают от темпов роста ВВП.

Где разрекламированные нефтеперерабатывающие предприятия, например завод «Роснефти» в Приморье? Где производство современного оборудования, медицинской техники, лекарств, компьютеров или мобильных телефонов? По большинству данных позиций страна зависит от импорта на 70–100%. Если наши «партнеры» захотят добиться пол­ного коллапса российской экономики, достаточно запретить ввоз в страну расходных материалов.

«На авось»

Катастрофическими выглядят результаты «реформ» социальной сферы и характер работы госструктур, ответственных за обеспечение нормальной жизни граждан. В стране, казна которой лопается от нефтедолларов, почти ликвидировано бесплатное здравоохранение. Все рейтинги фиксируют обвальное снижение качества среднего образования, а вузы давно уже стали фабриками по производству людей с ничего не значащими дипломами. Даже «визитная карточка» путинской России — могущественное МЧС — не может спасти десятки людей, попавших в снежные заносы неподалеку от Орска. Про сращивание бюрократии с криминалом не стоит вспо­минать: знаменитый фильм «Чайка» посмотрели уже миллионы людей.

Даже во внешней политике России не слишком есть чем похвастаться. Я не буду вспоминать Украину, которую мы превратили во врага, но очевид­но, что наши союзники в Средней Азии все больше склоняются к Китаю, в последнее время ставшему основным инвестором в регионе. Мы отгораживаемся от мира санкциями, налагаем на себя всяческие епитимьи, но никого это не страшит. Мы начали военную операцию в Сирии, но уже сейчас начинаем осознавать, что для успеха в ней необходимы намного бóльшие силы и средства, чем Россия может позволить себе применить. Но разве micromilitarisme theâtrale типа операции в Южной Осетии имен­но то, ради чего Россия потратила на военные нужды за годы путинского правления почти $960 млрд. (данные SIPRI Database 2015), или 80% своего номинального ВВП за 2015 год?

Однако, конечно, самым впечатляющим является то, насколько быстро и, похоже, неотвратимо начинает разваливаться мнимое благополучие по мере сдутия нефтяного пузыря. Правительство пятый год не может сделать ничего, что привело хотя бы к замедлению снижения темпов роста. Оно три года подряд замораживает частные пенсионные накопления, по сути проводя принудительные заимствования у граждан. Резервный фонд, которым власти так гордились все последние годы, может быть растрачен уже через год-полтора. Первые же признаки падения цен на нефть вызвали прекращение индексации пенсий, и, видимо, не за горами радикальное сокращение социальных расходов, выраженных даже во вдвое обесценивши­хся рублях.

Страной управляет человек, который много говорит, но не готов делать практически ничего конкретного, более 10 лет полагаясь на позитивные тренды, задаваемые извне. Это державное бессилие. Власть способна растратить сколько угодно миллиардов, но не может ни поставить действительно амбициозные задачи, ни подобрать достойные кадры для их решения, ни простимулировать бизнес, ни вдохновить граж­дан на что-либо, кроме повторения избитых лозунгов. Наблюдая за постоя­н­но снижающимися котировками нефтяных фьючерсов, российские власти находятся в оцепенении от увиденного и надеются, похоже, только на из­вечное русское «авось».

Подробнее на РБК:

2016-01-09

Никаких кризисов в мире нет... кроме кризиса в головах

Никаких кризисов в мире нет.
Есть неумение управлять экономикой, как глобальной, так и национальными экономиками. Что в Европе, что в Америке, что в Украине.
Что же это за лидеры в мире, которые всё время ведут его от кризиса к кризису? Вот и сейчас «ожидают очередной кризис»...
На планете достаточно ресурсов: избыток денег, избыток продовольствия, избыток земли, избыток университетов, избыток нефти, избыток миллионеров, избыток одежды.
И недостаток ума.
Не хватает ума управлять всеми многочисленными ресурсами. Нет достаточного количества людей, которых я называю компетистами, которые могут решать сложные многопараметрические задачи, быстро и легко. И чтобы виден был результат.
Нет «головастых банкиров», «топов корпораций», «умных министров», и даже главных тренеров футбольных команд.
Они все требует себе непомерных зарплат и премий, но вывести свои бизнесы и страны в процветающие не в состоянии. И что странно — нигде этому не учат. А пора бы.
Хорошая хозяйка даже при ограниченном количестве продуктов в состоянии сварить вкусный обед.
А вот плохая хозяйка, даже при изобилии в холодильнике, сварить обед не может, и всё время жалуется на кризисы в своей жизни.

Стратегия «приоритета духовного над материальным» выгодна ворам, бездарям и тоталитаристам

1) Только что принята новая «Стратегия национальной безопасности» России. Сложный документ. О нем нельзя молчать.
2) Масса правильного.
3) Много настораживающего.
4) Я – ученый. Поэтому пишу всегда, прежде всего, о проблемах.
5) «К традиционным российским духовно-нравственным ценностям относятся приоритет духовного над материальным…». Пункт 78 Стратегии
6) Все общества, объявляющие своим исходным принципом «приоритет духовного над материальным», приводили к тоталитаризму. Неважно на основе каких идей: национализм, клерикализм, социализм, монархизм, корпоративизм, технократизм – любые «измы»
7) «Ордена посвященных», сверхконцентрация власти и собственности, репрессивный аппарат, подавление инакомыслия и свобод, избыточность государства, насаждение «традиционных ценностей», сверхконсерватизм, закрытость – всё это то, во что обычно вырождается «приоритет духовного над материальным» даже тогда, когда люди, вводившие этот принцип, исходили из лучших намерений
8) «Служение» идее = служение власти = человек, как массовый расходуемый ресурс. Это неизбежно выводится из такого миропонимания и это то, чем пронизана, к сожалению, российская история
9) Вырождение свобод в таких обществах неизбежно приводит к замкнутости, к утверждению рабского начала, к тому, что общество резко отстает от своих соседей в развитии
10) Бессмысленно утверждать приоритет «духовного над материальным» или «материального над духовным», тем более, в «национальной стратегии»
11) Рост продолжительности жизни (эта цель объявлена в «Стратегии») – это материальная или духовная цель общества)?
12) Ответ – в равной степени и духовная, и материальная
13) Быть и материальным, и духовным – именно в этом природа человека. Нельзя ни то, ни другое ставить на первый план. Они одновременны.
14) Все это простые вещи нашего ежедневного бытия, нами инстинктивно понимаемые.
15) Неправильная отправная точка в «национальной стратегии», взятая на уровне самых простых, инстинктивно понимаемых вещей, может привести к непредсказуемым последствиям в устройстве нашей жизни.
16) Эти «максимы» затрагивают обширные области философии. Речь не о них.

Источник: Указ Президента РФ от 31 декабря 2015 года №683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»
В соответствии с федеральными законами от 28…
M.RG.RU

2016-01-08

Страну и население пустили под нож

Зря он только на Глазьева ссылается, а так картина ужасающе реалистичная...
5.01.2016

«Грядёт реальный бунт среднего класса, который пустили под нож»

ЭКОНОМИСТ ВЛАДИСЛАВ ЖУКОВСКИЙ О ТОМ, ПОЧЕМУ 2015 ГОД СТАЛ ГОДОМ «ДЕГРАДАЦИИ, РАЗЛОЖЕНИЯ И РАСПАДА», А НЫНЕШНИЙ БУДЕТ ЕЩЕ ХУЖЕ
«80 процентов россиян через 1,5 - 2 года окажутся в состоянии хронической бедноты», — считает известный экономист Владислав Жуковский. В интервью «БИЗНЕС Online» он поделился своими крайне мрачными рассуждениями о том, что нынешний кризис в России самый серьезный со времен гражданской войны, а нынешний экономический курс только ускоряет «гибель «Титаника». При этом надежд на то, что нефть опять подорожает и все будет по-прежнему, практически нет.
Владислав Жуковский: «2015 год — это год окончательного дефолта ресурсно-сырьевой модели роста без развития»
Владислав Жуковский: «2015 год — это год окончательного дефолта ресурсно-сырьевой модели роста без развития»
«НАША ЭКОНОМИКА ПРОВАЛИВАЕТСЯ НА ВСЕ НОВОЕ ДНО»
— 2015 год подходит к концу. Каким он стал, по вашему мнению, для российской экономики? Какие события стали ключевыми?
— Все, что происходило с 2011 - 2012 годов, закономерно развивалось в 2015-м. Экономика начала затухать и впадать в кризисное состояние еще три-четыре года назад. Уже тогда на фоне стабильно высоких цен на нефть стали затухать продажи товаров длительного пользования, падали темпы роста экономики, инвестиций, промышленного производства. Собственно, системный кризис, проявлявшийся в 2011 - 2012 годах, в открытую фазу перешел в 2013 - 2014-х, а 2015-й стал очередным годом деградации, разложения и распада.
«Титаник» тонет, уверенно идет на дно. Рулевые в рубке вместо того, чтобы латать дыры, откачивать воду и пытаться хоть как-то перекрыть перегородки и задраить люки, делают все наоборот, только ухудшают ситуацию в реальном секторе, в малом бизнесе, с доходами населения. Поэтому 2015 год — это год окончательного дефолта ресурсно-сырьевой модели роста без развития, окончательный провал в бездну низкопередельной экономики трубы. Наша экономика есть некая ресурсно-сырьевая, феодально-олигархическая, офшорно-компрадорская форма капитализма в примитивной его форме первичного накопления капитала. Мы даже до сих пор в западное понимание капитализма не вошли, находимся в подвешенном состоянии между рабовладельческим, первобытнообщинным и феодальным строем. Наша экономика проваливается на все новое дно.
— Как вы знаете, министр экономического развития Алексей Улюкаев утверждает, что дно кризиса уже пройдено. Или дно еще где-то ниже?
— Я не вижу смысла комментировать слова Улюкаева, Силуанова, Набиуллиной, Шувалова, Медведева, кого угодно. Кто-то за слова, сказанные министром или замминистра, понес ответственность? Кто-нибудь из этих людей компенсировал триллионные убытки для российской экономики, колоссальные убытки для карманов простых россиян, домохозяйств, для бизнеса? Эти люди меняют свои точки зрения по 15 раз на день. Они 1,5 - 2 года назад говорили, что нефть не будет дешевле 100 долларов, потом — ниже 80, потом — 70, потом — 50 и 40, а теперь уже и 30 долларов. Люди в зависимости от своего умонастроения, от того, с какой ноги встали, от того, как ярко светит солнце на небе, меняют свои прогнозы, официальные оценки, точки зрения и рекомендации. Как можно всерьез комментировать заявления тех людей, чьи прогнозы ни разу не сбылись за последние 4 - 5 - 10 лет?
С 2008 года прогнозы ни по инфляции, ни по росту экономики, ни по оттоку капитала, ни по обменному курсу рубля вообще не сбываются. Вспомните, в марте-апреле 2014 года, когда я и другие мои коллеги Степан Демура, Михаил Делягин, Сергей Глазьев говорили, что эпоха дорогой нефти закончилась, она будет дешеветь, у рубля колоссальный потенциал падения, нам эти люди объясняли, что дешевле 35 - 36 рублей за доллар рубль падать не может, что покупать валюту по 36 - 37 рублей ни в коем случае нельзя, что дно позади, экономика ни в какой депрессии не находится. Это все равно что комментировать то, о чем бабушка сказала на лавочке.
Товарищ Песков (Дмитрий Песков — пресс-секретарь президента РФ — прим. ред.) отметил, что кризис не сказался на уровне жизни россиян, что нет драматичного падения уровня жизни, что в России на самом деле все хорошо. Говорят, что кризис то не начинался, то начался, но не по нашей вине, то закончился, то его не может быть. Точка зрения постоянно меняется. Когда говорят, что кризис не сказался на уровне жизни россиян, что дно пройдено, то я даже не исключаю, что у господ Песковых, Улюкаевых и Силуановых кризис даже не начинался. Думаю, они даже не заметили двукратного обвала рубля. В рублевко-куршавельском округе доходы не упали, мы можем за них порадоваться. Хорошо, что кому-то на Руси живется хорошо. Некрасов полтора столетия назад пытался ответить на этот вопрос. Наши чиновники дали на него ответ. Живется хорошо офшорной аристократии, лоббистам крупного сырьевого капитала.
«Товарищ Песков сказал, что кризис не сказался на уровне жизни россиян, что нет драматичного падения уровня жизни, что в России на самом деле все хорошо»
«Товарищ Песков сказал, что кризис не сказался на уровне жизни россиян, что нет драматичного падения уровня жизни, что в России на самом деле все хорошо»
«СЕГОДНЯШНИЙ КРИЗИС ГОРАЗДО ОПАСНЕЕ»
— В чем особенность нынешнего кризиса?
— Это кризис-матрешка, он многоволновый, пересекаются сразу несколько кризисов. С одной стороны, это циклический кризис, связанный с тем, что исчерпан потенциал оживления после кризиса 2008 - 2009 годов. Плюс это кризис всей структуры российской экономики, ориентированной на проедание нефтедолларов, советского наследия. Плюс это системный кризис, то есть кризис общественно-экономический, кризис всей неконкурентоспособной вертикали власти, всего общественного устройства России.
Текущий год точно показал, что это катарсис при полном политическом анабиозе. Сегодняшний кризис самый опасный, самый глубокий, самый затяжной и самый непредсказуемый по политическим, экономическим и социальным последствиям за последние лет 25 точно. Я даже думаю, что со времен начала прошлого века, времен Гражданской войны. Надо понимать, еще в 1991 году были производственные мощности, конкурентоспособные производства, были меньшего масштаба воровство и коррупция, меньше офшоризация и олигархизация собственности. Даже в 1998 году еще не вся экономика была добита, когда были старые, не ориентированные на импортные комплектующие и расходные материалы производственно-технологические цепочки создания добавленной стоимости, когда еще были конкурентоспособные внутренние производства, когда еще был меньший уровень внешнего и внутреннего долга, причем как государственного, так и частного. Сегодняшний кризис гораздо опаснее. Это дефолт всей экономики трубы. В-третьих, это кризис общественно-экономической формации, в которой мы живем.
— Можно ли чем-то вылечить этого больного?
— Неважно, понизим мы процентную ставку или повысим, снизим ли мы где-то локально какие-то налоги или повысим, вернем или не вернем накопительные пенсии, заморозим тарифы монополий или нет, введем или не введем «Платон», обвалим или укрепим рубль, проблема комплексная, системная. Здесь уже прогнило все: и экономика, и финансовая система, и валютный рынок, и вертикаль власти, и сама система принятия управленческих решений, и система госуправления страной в целом. Уже налицо колоссальная монополизация экономики, колоссальная концентрация капитала в руках узкой группы лиц, когда 1 процент населения контролирует 80 процентов собственности в стране. Комплексно решать проблему сейчас никто не хочет и не может, никто не хочет поставить правильный диагноз. Надо реформировать абсолютно все, всю общественно-экономическую формацию, как говорили классики. Колоссальный разрыв между производительными силами и производственными отношениями. Производительные силы уже требуют колоссальных перемен, они двигаются вперед, видно, что производственные отношения остаются на уровне даже не XX, а XVIII - XIX веков. Надо менять всю систему в целом.
— А кто должен все это менять?
— Проблема же не в том, что мы не можем предложить какие-то решения, составить план действий. Нет, мы все это делали и в рамках РАН, и с московским экономическим форумом, и со Столыпинским клубом, и с «Деловой Россией». Эти программы есть: и более мягкие, и более жесткие. Но опять-таки все решают, как говорили классики, классовые интересы. Надо понимать, что для тех людей, которые сидят на трубе, на нефтедолларах, нет кризиса, нет проблемы населения, малого бизнеса, занятых, обрабатывающей промышленности, транспортников, дальнобойщиков, врачей, учителей и кого угодно. Их это не касается. Это как проблема крепостной челяди для бояр. Да, конечно, мрут, да, кушать нечего, да, загибаются и деградируют. А кому какая разница? Жили и живем. Это просто никому не надо.
Два ключевых вопроса системного кризиса — власти и собственности. Собственность у нас олигархическая, офшоризованная, низкопередельная, социально несправедливая и дилетантски управляемая. Посмотрите на ситуацию в нефтегазовом комплексе, металлургии, госбанках: все сидят с протянутой рукой, ждут подачек от государства в виде очередных триллионов рублей. Они не хотят создавать себе конкурентов, не хотят развития малого бизнеса, усиления трудового большинства, не хотят реальной конкуренции, потому что это угроза их власти и капиталу. Власть, которая спонсируется, поддерживается и финансируется именно этим олигархическим капиталом, тем более ничего менять не хочет. Зачем же создавать конкурентов для себя и своих детей, рисковать своими рабочими местами, своими портфелями, кабинетами?
— Низы не могут, а верхи не хотят.
— Низы же не только не могут, им еще и очень хорошо промыли мозги. Низы зомбированы, находятся в состоянии летаргического сна, не понимая, что их пустили под нож. Как говорят, дойную корову редко бьют, периодически кормят и практически никогда не убивают. При этом у нас складывается такая ситуация, когда размер пирога сжимается, крупным финансово-олигархическим группам этого пирога не хватает, а аппетиты остались прежними. Они начали уже залезать в соседнюю кормушку, отбирать кусок у населения, у учителей и врачей, малого бизнеса, дальнобойщиков, у кого угодно. Лишают людей куска хлеба. Самое страшное, что людей на падающем, сжимающемся рынке, на девальвации лишают возможности заработать себе на хлеб.
Почему в России такими темпами растет оппозиционное экономическое движение? Потому что многие бизнесмены прекрасно понимают, что эта экономическая политика, эти экономические власти обрекают страну и их самих на люмпенизацию, деградацию и скатывание из среднего класса дальше вниз по лестнице. Самое страшное, что российские чиновники вполне осознанно отбирают не только рыбу, но и забирают удилища, режут сети, делают все возможное, чтобы люди не могли себя прокормить и сидели с протянутой рукой, как нахлебники, прося и вымаливая крохи из муниципальных, региональных, федерального бюджетов, при этом были верноподданными, лояльными и не имели никаких амбиций. Поэтому мы и видим жесткие выступления того же Дмитрия Потапенко, Павла Грудинина, Константина Бабкина и разного рода бизнесменов. Поэтому экономическая оппозиция растет, усиливается. Это именно оппозиция здравого смысла, ухода от лицемерия, когда нам говорят, что строим либеральную экономику рыночного толка, а на самом деле строим химеру, взяв худшее из позднего Советского Союза и худшее из бандитского капитализма Запада.
Нам говорят строить бизнес, развивать экономику, создавать рабочие места, любить родину, возвращать деньги в страну, но при этом делают запретительно-дорогой кредит, закрывают внутренний рынок долгового капитала, повышают цену на ГСМ на 10 - 15 процентов, вводят налоговый маневр, который делает бензин, керосин, солярку запретительно-дорогими, плюсом повышают тарифы РЖД, «Газпрома», «Россетей». Издержки растут, а к вам еще приходят санэпидемстанция, налоговики, фискалы, трудовые инспекции и по плану выставляют счет на миллионы рублей с требованием заплатить в мошну государства. В общем, платим за все, что можно платить. Власти говорят одно, а делают противоположно другое.
Раньше люди закрывали на это глаза, потому что нефть росла по экспоненте от 120 до 140 долларов за баррель. Даже при абсолютно неэффективной структуре экономики и вертикали власти, в принципе, денег на всех хватало, как-то можно было жить, выживать. Людям-то по большому счету все равно, сколько ворует отдельно взятый чиновник в верхах, сколько зарабатывают околовластные олигархические кланы. Вопрос же в том, есть ли у вас будущее в этой стране, есть ли у вас какие-то перспективы. Когда чиновники этого лишают, все проблемы и начинаются.
«Пропаганда получше, чем у Геббельса, о том, что во всем виноваты Запад, Обама, Эрдоган, турки, украинцы, кто угодно»
«Пропаганда получше, чем у Геббельса, о том, что во всем виноваты Запад, Обама, Эрдоган, турки, украинцы, кто угодно»
«МЫ БУДЕМ ПАДАТЬ БЛИЖАЙШИЕ ТРИ-ПЯТЬ ЛЕТ»
— Какова в таком случае роль президента? Нужна его политическая воля, чтобы изменить курс? Ведь и Глазьев пишет свои программы, и Столыпинский клуб написал свою «Экономику роста». У всех есть программы. В чем проблема? Почему их не реализуют?
— Беда в том, что у нас народ интересует не ситуация в экономике, не ситуация с уровнем жизни, перспективами детей, а они все время смотрят программы Первого канала. Пропаганда получше, чем у Геббельса, о том, что во всем виноваты Запад, Обама, Эрдоган, турки, украинцы, кто угодно. Люди не хотят задуматься и понять, что все наши проблемы исключительно от нашей неконкурентоспособной, непрозрачной, архаичной, косной политической системы, именно из-за того, что у нас нет внутренней политической конкуренции, борьбы идеологий, планов, программ, идей, борьбы альтернатив развития страны. Тот же Глазьев с середины 90-х годов пишет программы выхода из кризиса, причем можно спорить с отдельными параметрами, но в целом это правильные и нужные вещи. Академия наук, разные бизнес-сообщества с начала нулевых пишут программы по индустриализации, деофшоризации, демонополизации, по развитию конкурентных несырьевых производств.
Даже я еще в 2011 году говорил, что мы входим в состояние скрытого системного кризиса, даже тогда было понятно, что нашей экономике низких переделов были бессильны помогать даже растущие цены на нефть. В 2011 году нефть подорожала на 40 процентов — с 77 до 108 долларов за баррель, а темпы роста экономики не ускорились, а упали с 4,5 до 4,3 процента, а потом падали до 3,4 процента и дальше все ниже. Проблема же не в том, чтобы написать или что-то выдумать. Проблема в том, чтобы предложить что-то здравое, адекватное, которое поддержат научное и бизнес-сообщество, а также население. Проблема в том, что это никому не надо. Кто это будет делать? Кто будет всем этим заниматься? И каков его здесь интерес?
Все программы по преодолению колониальной зависимости от нефтедоллара и зависимости от Запада, низких переделов и сырья — это на самом деле программы по изменению баланса сил в политике и экономике, по изменению бенефициаров проводимой экономической политики, по созданию нового класса собственности, нового обширного среднего класса, не зависимого от сырьевых кланов, от ельцинской «семибанкирщины», от новых олигархов тучных нулевых годов либо системных либералов. Проблема ровно в том, что любая программа по оздоровлению государства, по выходу из кризиса подразумевает создание новых точек роста, новых элит, новой политической силы, которая сейчас никому не нужна и воспринимается как некая угроза. Вот тогда бы население увидело, что Россия может быть не только бензоколонкой Запада и сырьевой колонией Китая, но и самодостаточной индустриальной площадкой, динамично-развивающейся страной высоких переделов.
— Когда же население сможет это увидеть, раз ничего не меняется? Как долго ситуация будет ухудшаться?
— Надо понимать, что каждый последующий год будет хуже предыдущего. Сегодня мы живем лучше, чем будем жить завтра, а завтра лучше, чем послезавтра. В ближайшие 4 - 5 лет страна буде жить все хуже, катиться вниз по наклонной. Это может быть 5, 7 или 10 лет. Это зависит опять же от того, какой будет сырьевой цикл, цикл ставок в Америке, цикл спекулятивного капитала в мире. Сейчас факторы делят на внешние и на внутренние. Чисто внутренних факторов по нормализации обстановки, по выходу из кризиса, по остановке кредитно-денежного сжатия я не вижу никаких. Вся надежда российских чиновников исключительно на внешние факторы, на оживление американской и китайской экономик, на цены на нефть, на снижение процентных ставок в Америке или в Японии, Китае. Вся надежда на заграницу. При этом надо понимать, что мы можем падать очень долго и очень больно. Мы будем падать, с моей точки зрения, ближайшие три-пять лет, при этом, как я говорил, кризис гораздо масштабнее и опаснее, потому что у нас сегодня просто критический уровень зависимости от импорта, причем не столько напрямую, сколько косвенно, не столько из-за медикаментов, польско-белорусских яблок и турецко-китайских помидоров, а прежде всего от импортных комплектующих, станков, технологий, семенного фонда, вакцин. Эта зависимость достигает 80 процентов. С Эрдоганом поругались — заводы под Питером по производству холодильников и стиральных машин остановились.
Мы зависим от импорта, зарубежного капитала гораздо сильнее и по инвестициям, и по кредитам, и по займам. Когда в прошлом году Запад перерубил выход на рынки капитала, автоматически у нас начались спад инвестиций, сжатие кредитования реального сектора экономики, усугубился спад в промышленности, пропали оборотный капитал, долгосрочные инвестиционные ресурсы.
В 2014 году была уже абсолютно атрофированная, невменяемая и неконкурентоспособная финансовая система. У нас в структуре инвестиций в экономику фондовый рынок давал всего 1 процент от всех инвестиций в основной капитал, кредиты и займы давали не больше 15 - 17 процентов, а сейчас меньше 10 процентов уходит. 75 процентов составляли собственные средства предприятий, плюс 20 процентов — деньги бюджета. У нас экономика не имеет вообще никакого потенциала для финансирования расширенного воспроизводства. У нас воспроизводство капитала сужающееся, то есть нет ни оборотного капитала, ни капитала для долгосрочных инвестиций в основные фонды, машины, станки, оборудование, в дороги, транспорт, логистику. Поэтому прибыли компаний падают, в бюджете денег нет, кредит дорогой, за рубежом перекрыли все потоки капитала. Так что наша экономика будет дальше деградировать, зависеть от сырья.
«Даже при стабилизации цен на нефть рубль все равно ежегодно будет на 10-15% двигаться вниз»
«Даже при стабилизации цен на нефть рубль все равно ежегодно будет на 10 - 15 процентов двигаться вниз»
«РУБЛЬ БУДЕТ ПАДАТЬ НА 100 - 115 РУБЛЕЙ ЗА ДОЛЛАР»
— А как же заявленный курс на импортозамещение? Все и всюду говорят, что справимся своими силами.
— Обещать — не значит жениться. На заборах тоже пишут. Я понимаю, что чиновники должны излучать благостный оптимизм, должны сиять ослепительной улыбкой и говорить, что все будет хорошо, чем, собственно, и занимаются наши министры и центробанкиры. Но от того, что мы говорим «халва», слаще во рту не становится, а хлеба, молока, яиц, мяса тоже в холодильнике не прибавляется.
— Вы рисуете такие апокалиптические сценарии. А можно ли ожидать, что население вновь окунется в ужасные 90-е?
— Почему этот кризис страшнее? Потому что зависимости от зарубежных технологий, от импорта критичны. Зависимость от внешних рынков стала гораздо выше, при этом более завышенный уровень потребления в российской экономике. С 2000 по 2015 год у нас импорт вырос в физическом выражении в 6 - 6,5 раз, при этом внутреннее промышленное производство увеличилось всего лишь на 90 процентов, экономика — тоже на 90 процентов, а экспорт и потребление — в 3 раза. Мы стали гораздо больше потреблять, но производим по-прежнему мало, проводим политику обмена нефти на медикаменты, продовольствие, машины и вообще красивый образ жизни. Поэтому при дешевой нефти начинается выправление дисбалансов.
— Значит, рубль будет падать еще ниже?
— Рубль легко падает и будет падать еще на 85 - 100 - 115 рублей за доллар при нефти ниже 25 долларов за баррель.
— Нефть и по 25 будет?
— Я говорю так, как вижу. Еще в 2013 - 2014 годах я говорил о том, что нефть легко двигается на 35 долларов за бочку, а дальше легко можем увидеть и 25, и 22, и 21 доллар. Другое дело, что будет стабилизация в диапазоне 25 - 30 долларов за баррель. С моей точки зрения, надо понимать, что рубль будет падать даже при нефти в 35 - 40 долларов за баррель. Даже при стабилизации цен на нефть рубль все равно ежегодно будет на 10 - 15 процентов двигаться вниз.
Главная черта кризиса — тотальный погром среднего класса. Население пущено под нож. Сначала с овец стригли шерсть, потом стали снимать кожу, потом стали отрезать куски мяса, скоро доберутся до жил, а потом кости пустят на костную муку. Принципиально важно то, что кризис будет носить затяжной характер, ждем падения уровня жизни подавляющего большинства страны. 80 процентов россиян через 1,5-2 года окажутся в состоянии хронической бедноты. В 2013 году, по оценкам Института социологии РАН, бедных в России было 65 процентов, к 2014-му их было 70 процентов, в 2015 году, по моим оценкам, таких около 75 процентов. В ближайшие 2-3 года дойдем до бедности в районе 82 - 85 процентов. Надо понимать, что идет беспрецедентный со времен гайдаровско-чубайсовской шоковой терапии и либерализации цен погром среднего класса. Если в 2012-2013 годах средний класс России достигал своего пика в 22 процента, то потом упал до 17 процентов в 2014-м после двукратного обвала рубля, в 2015-м и вовсе сократился до 13 процентов населения страны. Думаю, в 2017-2018 годах средний класс страны будет не более 6-7 процентов россиян. Вы сами понимаете, как радикально изменится структура потребительской корзины, как вообще изменится качество спроса в нашей экономике, как изменится характер торговли, услуг и прочего.
Я напомню, что у нас количество бронирований зарубежных поездок на новогодние праздники в России в этом году упало в 5 раз по отношению к прошлому году. В 2014-м тоже был спад, по многим направлениям спрос сократился в 2 - 3 -4 раза. Надо понимать, что бедные беднеют, нищие нищают, а богатые богатеют. Концентрация собственности и капитала в одних руках будет только усиливаться, социальная напряженность будет расти, все это будет перерастать в социальную нестабильность, митинги, забастовки и даже потенциально голодные бунты, но это отдельная тема.
«Главная черта кризиса — тотальный погром среднего класса. Население пущено под нож»
«Главная черта кризиса — тотальный погром среднего класса. Население пущено под нож»
«В РОССИИ РЕАЛЬНО НИЩИХ 72 - 75 МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК»
— Каково количество бедных в России уже сегодня?
— Официально нищих сегодня в России уже 20,2 миллиона человек, рост почти на 3 миллиона за 9 месяцев. Если взять официальные данные Росстата и посмотреть, как вообще распределяется население России по среднедушевым доходам, то окажется, что примерно у 72 - 75 миллионов россиян, то есть у половины населения страны, среднедушевые доходы меньше 20 тысяч рублей. У нас официально нищих 20 миллионов человек по той причине, что просто-напросто прожиточный минимум занижен и составляет 10 тысяч рублей, а реальный прожиточный минимум был еще до кризиса 14 - 15 тысяч рублей, а после шоковой девальвации и вовсе должен был стать около 20 - 22 тысяч рублей. Считайте, что в России реально нищих не 20 миллионов человек, а все 72 - 75 миллионов — это все равно половина страны. Плюс еще 20 - 22 процента — это бедные и полубедные. Людей, которые более-менее нормально живут, сейчас в стране не больше 20 процентов. Так что этот кризис будет характеризоваться тем, что мы будем падать долго, болезненно и постепенно вниз. Никакого быстрого отскока вверх не будет, никакого посткризисного восстановления тоже не будет, потому что не будет дорогой нефти, не будет притока капитала в Россию, не будет больше пузыря и опережающего роста развивающихся экономик. Плюс у нас идет старение населения, плюс серьезнейший демографический переход, когда стагнирует количество экономически активного населения при увеличивающейся нагрузке пенсионеров на общество, плюс ко всему население в 2015 году активно проедает все свои заначки, последние НЗ на черный день. Те, кто победнее, купили телефоны, телевизоры, те, кто побогаче, — машины, а те, кто еще богаче, — квартиры. Деньги, куда можно было впулить, уже впулили в конце 2014 - начале 2015 года. Все — деньги кончились. Все, что можно было проесть, проели.
Поэтому 2016 - 2018 годы пойдут вниз по этой социально-экономической лестнице на новое дно. Изменится вся экономика, весь рынок услуг, весь товарооборот. Неслучайно у нас сейчас объем розничного товарооборота падает в среднем по стране с 9 - 10 процентов до 13 процентов год к году. Это было рекордное падение с января последефолтного 1999 года. Если мы будем такими же темпами падать дальше, то этот год рискуем закрыть на абсолютном минимуме за последние 25 лет. Такими темпами продажи не падали ни в 2008-м, ни в 1999-м, ни в 1991 году. Такого падения потребления не было со времен военного коммунизма и вторжения гитлеровских войск. Поэтому основная магистральная проблема в том, что не будет быстрого выхода из кризиса. Из 16 отраслей обрабатывающей промышленности у нас в росте находятся 3 - 4 — это отрасли нефтепеределов, металлургии, немного пищевая промышленность растет на суррогатах, химии и контрафакте.
Кстати, мы успешно импортозамещаем не польские яблоки и турецкие помидоры, а свое собственное население. У нас по итогам 10 месяцев текущего года рост смертности от заболеваний органов пищеварения примерно на 4 - 4,5 процента больше. Мы травим людей разного рода суррогатами, контрафактами, пальмовым маслом, импорт которого вырос практически на 40 процентов при падающем производстве молока и при 30-процентном росте производства сыра. Мы понимаем, что мы едим не сыры и творожки, а сырно-пальмовые продукты. Поэтому население вымирает именно по линии отравлений, от ухудшения качества питания. Плюс ко всему рост смертности от рака, что многие эксперты связывают с ухудшением потребительской корзины и нервными стрессами. Мы на самом деле живем в перманентном стрессе, неопределенности, хаосе и панике из-за отсутствия перспектив у большинства людей.
Динамика цен на сырую нефть в 1970--2010 годах, доллары за баррель (источники: IMF International financial Statistics; WTRG Economics)
Динамика цен на сырую нефть в 1970 - 2010 годах, доллары за баррель (источники: IMF International Financial Statistics; WTRG Economics)
«МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА УЖЕ НЕ БУДЕТ ПРЕЖНЕЙ»
— Вернемся к разговору про нефть. Некоторые эксперты утверждают, что нынешняя низкая цена на нефть политизирована. Согласны?
— Этим аналитикам можно посоветовать посмотреть графики нефти 1920, 1960, 1970, 1990 годов. Нефть в диапазоне 15 - 20 долларов за баррель — это очень хорошая цена. С этими ценами мировая экономика жила в 90-е, начале 2000-х, в 80-е и 70-е. Научно-технический прогресс идет вперед, себестоимость, удельные издержки сокращаются, плюс ко всему нефть перестает быть стратегическим ресурсом, о чем говорит снятие 40-летнего эмбарго на продажу из Америки и желание Обамы распродать часть стратегических запасов на рынке. Сланцевые технологии позволяют добывать нефть из очень сложноизвлекаемых источников при постоянном снижении себестоимости добычи, закрывая возможные убытки налоговыми льготами. В мире сейчас колоссальное перепроизводство нефти: 1,5 - 2 миллиона баррелей в сутки в последние 2 года. Накоплено избыточной нефти 700 - 750 миллионов баррелей — это рекордное перепроизводство. Мировые нефтетанкеры заполнены на 140 - 150 миллионов баррелей. Когда нефть будет падать в цене ниже, эти танкеры будут ее сливать и продавать, потому что ставка была сделана на отскок нефти, а этого не происходит. Плюс ко всему мировые запасы нефти сегодня на максимуме — 3 миллиардов баррелей — коммерческий запас, 1,5 миллиарда баррелей — государственные запасы. Столько нефти реально никому не надо, потому что закончился 40-летний цикл снижения процентных ставок в Америке, закончился цикл дешевеющего американского доллара, закончился глобально-сырьевой цикл, глобальный «бычий» цикл на сырьевых рынках. Эпоха опережающего роста и развития стран с переходной развивающейся экономикой, будь то Латинская Америка, Азия, Африка или Европа, закончилась. Это хорошо видно по тому же Китаю, который впервые с 1983 - 1995 годов перешел к политике девальвации юаня. Видно, что цикл закончен, глобус уже наполнен, все закредитованы, рынки попилены, перераспределены и освоены, колоссально надуты бюджетные дефициты, кредиты у домашних хозяйств, бизнеса, государства. Все — дальше сбывать уже некуда, рынок полон. Сейчас будет просто глобальная борьба за сжимающийся пирог, гонка девальваций.
— Каково дальнейшее развитие событий? Если не нефть, то что будет драйвером?
— Я уже много раз об этом говорил. Китай только что начал девальвационную гонку. То, что он в нее вписался, говорит о том, что мировая экономика уже не будет прежней, глобальная финансовая схема не будет той же, что мы знали последние 35 - 40 лет. Это будет эпоха дорожающего доллара, растущих процентных ставок, кредитно-денежного сжатия, падения цен на сырьевые активы, затухания общемирового экономического роста. Затухать будут все экономики, в том числе промышленно развитые. Расти будут только те, кто создает хай-тек, высокие технологии, реальную добавленную стоимость в области экономики знаний. Таких экономик очень мало: США, Германия, Япония и Китай.
Когда в Китае было 6,1 юаня за доллар, я говорил, что будет 6,5 через полгода. Сейчас говорю, что юань вернется на 7,2. Сначала будет 6,8 юаня, потом — 7,2, а потом — 8,3. Юань будет повторять картинку 1983 - 1993 годов, когда он упал по отношению к доллару больше чем в пять раз, что было основным фактором протекционизма, опережающего роста китайской экономики вплоть до сегодняшнего дня, экспортной ориентации, промышленного производства, роста уровня жизни.
Также недавно упал азербайджанский манат. Я буквально три месяца назад говорил азербайджанским бизнесменам и представителям СМИ, что они следующие. Надо понимать, что сырьевой цикл кончился! Ваш уровень жизни слишком раздут относительно того, что вы реально производите, вы его не удержите. Следующими покатятся Саудовская Аравия, Арабские Эмираты, Кувейт. В Азербайджане была первая мощная девальвация в феврале-марте 2015 года, когда за один день курс маната упал с 0,78 до 1,03 маната за доллар. Теперь упал с 1,03 до 1,55. Ничего такого не происходит, это всего лишь начало мощного движения. Потенциал движения по манату будет такой же, как проходит девальвация в Нигерии, Венесуэле, Казахстане. Это будут шоковые мощные волны девальвации, потом некая стабилизация на два-четыре месяца, потом новый обвал, новая стабилизация. В совокупности манат двигается к цели 2,1 маната за доллар, а дальше он может уйти уже на 2,7 - 2,8. Чтобы манату компенсировать бюджетные поступления, стабилизировать платежный баланс и сделать азербайджанскую экономику более конкурентоспособной на пространстве СНГ, надо как минимум сделать 1,65 - 1,67, но они его поведут на 2,2 как минимум, но могут и вывести к 2,6 - 2,7 маната за доллар. Если нефть пойдет на 20 - 25 долларов за бочку, то, думаю, и за курсом в 3 маната не надо далеко ходить. Так что это не какие-то происки госдепа, а мировая гонка девальваций, попытка поддержать штаны своей экономике и хоть как-то сохранить ее конкурентоспособность. Азербайджан — тоже сырьевая экономика. В целом ситуация там неплохая. Темпы роста стабильно высокие — 3,7 процента, инфляция низкая, процентная ставка низкая — 3 процента, видимо, вскоре они ее поднимут, чем будут поддушивать свой бизнес.
«На локальных укреплениях рубля надо покупать доллар»
«На локальных укреплениях рубля надо покупать доллар»
«РУБЛЬ УПАЛ К ДОЛЛАРУ В 120 ТЫСЯЧ РАЗ»
— Давайте вернемся к нашей стране. Если у россиян еще остались какие-то сбережения, то как и в чем бы вы посоветовали их хранить?
— К огромному сожалению, вопрос про сбережения не очень актуален для подавляющей части населения страны, потому что сбережения есть только у малой части. У 80 процентов вообще нет никаких денег по большому счету. Пара сотен долларов радикально картинку не меняет. Они не помогут поддержать штаны и выжить в условиях ресурсно-сырьевого шока и обвала экономики. Как показывает моя практика работы на финансовых рынках и консультирования, люди, особенно в регионах, только сейчас стали понимать, что кризис всерьез и надолго, что никакого выхода из него ни в 2016-м, ни в 2017 году не будет, что дна нет, что мы можем падать долго, весело, за руки крепко взявшись.
Все очень просто: надо не поддаваться панике, ажиотажу, спекулятивным разводкам, не вестись, с одной стороны, на паникеров, а с другой — на успокоительные корвалольно-валидольные речи чиновников по Первому каналу, которые сами сидят в валюте с 2006 - 2007 годов и только зарабатывают на обвале рубля и бедах России. Поэтому на локальных укреплениях рубля надо покупать доллар. Надо понимать, что с 1990 по 2015 год российский рубль по отношению к доллару уже успел упасть в 120 тысяч раз. В СССР за доллар давали 60 копеек. В 1997 году была проведена деноминация, убраны три нуля. Поэтому сегодняшний курс к доллару — это не 72 рубля, а 72 тысячи. Так что с тех пор рубль упал к доллару в 120 тысяч раз.
— Все-таки что вы прогнозируете по 2016 году? Какими будут реальная инфляция и ВВП?
— Нам говорят, что в октябре-ноябре началось восстановление экономики. Но это большая наглая ложь, махинации, приписки, манипулирование данными. Во-первых, у нас никакого выхода из кризиса нет и не намечается. Все оживление сентября-октября 2015 года обусловлено конъюнктурным временным пополнением запасов. Четвертый квартал 2014 года года и первые два квартала 2015 года шла беспрецедентная распродажа компаниями складских запасов. По отношению к ВВП распродажа составляла 5 - 7 процентов. Распродали товаров примерно на 22,8 триллиона рублей. У нас, по официальным данным Росстата, объем отгруженной продукции обрабатывающей промышленности рос на 13,5 процента, а объем производства по этим же отраслям падал на 5 - 6 процентов. Так что наши компании перестали что-либо производить, потому что полная макроэкономическая неопределенность, шатающийся курс рубля, растущие издержки и отсутствие оборотного капитала. Поэтому сфера услуг падала более медленными темпами, даже местами росла, а производство падало. В сентябре-октябре компании локально решили пополнить запасы. Когда компании поймут, что продавать некому, так как у народа денег нет, население сокращает расходы, то спад возобновится и продолжится. Это первое.
Второе — у нас в сентябре, октябре, ноябре некая стабилизация в промышленном производстве наблюдалась исключительно благодаря оживлению добычи сырья. У нас опять за счет девальвации ожили низкие переделы, как зомби вышли на свет. У нас идет локальный рост производства в добыче угля, природном газе, попутном газе. Примерно рост по добыче сырья по 1,5 - 2 процента. При этом в обрабатывающей промышленности, в производстве электроэнергии, газа, воды, отопления, то есть в естественных монополиях, спад ускорился. То, что наша экономика стала больше производить угля и газа, — это здорово, но это экономика низких переделов, деиндустриализированная, архаичная, типа XVIII - XIX веков, поэтому радоваться не стоит.
Плюс ко всему у нас колоссальные манипуляции с дефлятором. Есть определенные хитрости в расчете ВВП. Падение экономики в 4 - 4,5 процента, которые рисуют нам чиновники, получается благодаря тому, что номинальный рост либо спад экономики очищается от инфляции, от так называемого дефлятора ВВП. Так вот, чтобы все знали, у нас спад на 4 процента получается благодаря тому, что рост цен по экономике Росстатом рисуется на уровне 6 - 7,5 процента при потребительской инфляции 15 - 16 процентов, при продуктовой инфляции в 19 - 23 процента и росте цен товаропроизводителей на 13 процентов. Реально дефлятор должен быть не меньше 13 - 14 процентов, но нам его рисуют в 6 - 7 процентов. Тогда получается, что падение экономики не 10 - 12 процентов, а всего 4 процента. На самом деле это с потолка цифры, чтобы не портить настроение руководству страны, но это не имеет отношения к реальной жизни. Поэтому реально экономика уже сегодня падает официально на 4 процента, а реально — на 10 - 12 процентов. Поэтому в следующем году будет точно такая же ситуация. Нам будут говорить, что в бюджет заложили рост экономики на 0,7 процента, по факту получится спад на 1,5 - 2 процента минимум, а реальное падение экономики будет не меньше чем на 6 - 7 процентов по реальному сектору.
Инфляцию заложили в бюджете 6,4 процента, что в принципе является маразмом, это самая низкая инфляция после 2011 года, когда ее тоже нарисовали под конкретные задачи предвыборного периода. Тогда нарисовали 6,1 процента, хотя все понимали, что цены растут как минимум на 10 процентов. Сейчас нам хотят нарисовать инфляцию в 6,4 процента, реально нарисуют не меньше 9 процентов, а фактически будет не меньше 15 процентов. То же самое, что сегодня: официально инфляция — 15 - 16 процентов, а для 80 процентов россиян реально цены выросли на 30 - 40 процентов минимум. Вроде бы реальные зарплаты падают не сильно, но все равно такого не было за последние 17 лет. Но надо понимать, что это средняя температура по больнице. Возьмите одного олигарха с доходом 1 миллиард в месяц и тысячу нищих бомжей, получится в среднем тысяча миллионеров. Поэтому реальные зарплаты падают на 11 процентов. Но если все это очистить от чиновников, госбанкиров и прочих, то у 80 процентов населения зарплаты падают на все 25 - 35 процентов.
У нас колоссальная пропасть между богатыми и бедными, она будет постепенно всплывать и выстреливать, как это было с дальнобойщиками, с которых три раза взяли за одно и то же. Поэтому бунты, стачки будут только расти и укрепляться. К этому надо готовиться и понимать, что мы входим в эпоху глобальных потрясений, большого финансово-экономического, потом социально-политического и гуманитарного цунами.
— Выхода из кризиса ожидать не стоит, как обещают власти?
— Выхода из кризиса нет и не предвидится, потому что эта команда, эти люди, эти управленцы будут отстаивать свои классовые интересы, интересы сырьевого олигархического капитала, коррупционеров, демократов, госбизнесменов, они будут топить страну и вымораживать, пытаясь сохранить статус-кво и спасти свои активы. Поэтому все это может закончиться плохо: финансовый и экономический кризис будет перерастать в социальный, гуманитарный, а потом уже общественно-политический. Загорятся первыми регионы, начнутся голодные бунты...
У нас уже сотни забастовок и голодовок объявлены по стране. Например, в Ангарске, Забайкалье людям не платят зарплату с августа, выплачивают еженедельно по 400 - 500 рублей, людям банально нечего есть. В Перми сотрудникам МЧС не платят зарплату уже больше четырех месяцев и предложили под Новый год решить трудности, взяв кредит в банке под 25 процентов годовых. Это же новый финансовый менеджмент российских реалий! В Самаре матери не отпускают в школу своих детей, потому что нечем платить элементарно за полдники и обеды, так как родителям не платят зарплату по три-четыре месяца. То же самое в Забайкалье, где забастовки и стачки учителей, которым также не платят зарплату, а нагрузка выросла в три-четыре раза из-за сокращения сельских и поселковых школ. Все только начинается, социальные потрясения только набирают силу. Я работаю со многими бизнесменами не только в Москве, но и в регионах, знаю, что они тоже сидят на чемоданах. Грядет реальный бунт среднего класса, который пустили под нож.
Владислав Жуковский — экономист, ученик профессора МГИМО Валентина Катасонова.
Родился в 1988 году. Окончил бакалавриат и магистратуру МГИМО.
Старший аналитик ИК «Риком-Траст».
Автор многочисленных статей и публикаций в СМИ, ведущий экономических программ на независимом радио и ТV.

Избранное сообщение

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Популярные сообщения