Научись онтокритике, чтобы перенаучиться жить

Неграмотными в 21-м веке будут не те, кто не могут читать и писать, а те, кто не смогут научаться, от(раз)учаться и перенаучаться. Элвин Тоффлер

Поиск по этому блогу

2014-04-11

Как создавать высокие технологии в России, или «Уберите руки из карманов» (Дмитрий Волков)

https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=728754360478554&id=100000319895243

Мне не очень понравилась колонка Драгунского (http://www.gazeta.ru/comments/column/dragunsky/5985205.shtml) , в которой должно было быть популярно объяснено, куда делись высокие технологии, которыми так гордился, наряду с ледовыми видами спорта и балетом, Советский Союз. Не очень, для начала, потому что мне представляется ложной картинка развития высоких технологий в СССР. Я не сталкивался с ракетостроительством, зато сталкивался с дистанционным зондированием, не сталкивался с геологоразведкой, зато сталкивался с попытками создания массивов соответствующих данных. И чего скажу - это все во второй половине 70-х подозрительно напоминало повесть Алешковского под названием "Маскировка". (Тут же походя отмечу, что, поскольку занимался отчасти и переводом научных статей, отметаю упреки в адрес нынешнего поколения насчет того, что оно не умеет изъясняться по-русски - видели мы тексты докторов наук, от которых меня тошнило из-за их безграмотности. Так вот таких было большинство). Так что способность позднего СССР не то, что производить высокие технологии, а даже поручать о них подумать тем, кому надо поручать, была близка к нулю. и это судьба таких систем, мне кажется.
Драгунский кидает загадочную фразу: «Можно ли переломить этот уже почти сорокалетний импортоориентированный архаизирующий, извините, тренд? Разумеется, можно. И самое смешное – все понимают, как. Но для этого понадобится железная политическая воля и еще лет сорок времени”. Вот это “все понимают”, конечно, злит.
Сообщаю, что “все” понимают “как” очень по разному. Хотя это “как” и представляет из себя единственный шанс для того, чтобы на нашей бензоклонке открыть хотя бы какую-никакую мастерскую.
Есть совсем уж динозавровые представления о тяжелой индустрии, больших светлых (ну хорошо, грязных – но больших) цехах и гигантских кранах, в общем, о фабриках и заводах, обобществленном производстве и прочей трухе. Их придерживаются немногие, зато держатся за них очень многие, потому что, знаете ли, рабочая кость – и мы тут в Тагиле можем собраться. Ну, вы слышали голос дохлого чудовища. А оно ведь голосует и идет на армейскую службу. Так что дохлость – не повод к неуважению.
Есть угрожающее намерение воспроизводить схемы “Министерство-КБ” под творческим руководством политического назначенца. Ну как, Берия же смог? Дмитрий Олегович Рогозин как олицетворение эффективного политического смотрящего объясняет остальному рукововдству буквально ещечасно, что индикативное планирование, целевое фимнансирование и фокус на боевых роботах с винтовками производства его семьи обеспечат нас штанами, колбасой и превосходством в могуществе. Тут проблема только в том, что уж очень наглядно видны халтура и разводка. Но курс такой предлагается, а в сочетании с первым они способны составить отличный симулякр под заглавием :возвращение к идеалам еловека труда”. Тут даже фашизмом можно приправить, мол, человек производящий – это вам не финансист, который, может, и не человек вовсе, а рептилоид. Ничего, фашизм сейчас в моде, как и державный коммунизм – нельзя отрицать, что наконец-то они сливаются в волю к власти и в народный позыв. Эстетически это верно.
Есть, конечно, “Сколковцы”, которые считают, что этой дикой стране, состоящей из сплошного административного фронтира, нужны резервации, в которых будет выводиться особый высокотехнологический инноватор, и пока он останется в резервации, вдоль стен которой с воем носятся прокуроры, можно иметь сразу два маленьких удовольствия: основанную на прокурорах власть и гаджеты, сделанные в “Сколково”. Прокуроры, правда, обладают черезчур высокой проникающей способностью, а “сколковцы” – слишком мягкими покровами. Иначе и быть не может - исторически доказано, что единственным успешным видом деятельности, который можно развивать в резервациях, вляется блэкджек. И то, если рядом его не крышуют сыновья генеральных прокуроров.
Четвертый вариант, который можно сочетать со вторым и, при определенной наглости, с третьим – это вариант покражи. Ну есть же давний пример Японии, все укравшей из оккупировавших ее США, а в итоге превратившейся в экспортера высоких технологий, и есть, конечно, Большой Вор, Без Которого Не Обходится Приличное Общество, то есть Китай, вступивший в симбиоз с самыми большими рынками мира, соглашаясь быть их конвейером в обмен на их технологии. И на этом пути кража, конечно, является частью негласной сделки. Недостатки такого пути для России очевидны – место занято, а позволять у себя украсть ради недешевой и чванливой рабочей силы объекты воровства вряд ли станут.
Ну и практически нет желающих погромче сказать то, что с моей, и далеко не только с моей точки зрения является правдой, то есть единственным настоящим способом получить воспроизводящиеся высокие технологии: выньте руки из карманов. Ваши руки из карманов высоких технологий. Уберите к уркам свои руки из того, из чего растут бизнесы, которым и места-то другого в России нету, кроме как заниматься высокоими технологиями (поскольку русские не согласные же быть дешевой рабочей силой. То есть бесплатной можно, если есть кнут. Но на кнут, слава богу, сил вроде нету. А можно еще недешевой и плохой. Что хуже не только Китая, но и Индонезии, например. И все). Создайте резервации не для Сколкова, а наоборот, для Прокуроркова. Возьмите жадных внимтельных ФСБшников и отправьте их, что ли, всех следить за содержанием сернистых газов, ну хотя бы в Норильск, если визы в ад не дают из-за санкций. На их место лучше набрать толковых ребят, которые займутся борьбой с внешними угрозами вместо дурацких игр в “геополитику”.
Если бы вы могли это сделать, вы удивились бы, как вопреки всему остальному, даже при безобразной низовой коррупции, даже при так назычаемом упадке среднего и высшего образования (который, я бежден, является чисто технической на сегодня проблемой) вы получили бы пугающие вас результаты, меняющие и производственную базу страны, и основы ее государственного устроения – потому что высокие технологии проросли бы как бурьян.
Но вы не можете, потому что вы и есть руки в карманах, вы и есть смотрящие за резервациями, прокуроры и ФСБшники. Поэтому УЭК вам, или ПРО100, а не высокие технологии. Низкие вам технологии. Они, кстати, как доказывает КНДР, вполне годятся для создания орудий убийств и шантажа, та так же организации массового зомбирования подданных, так что базовые ваши потребности будут удовлетворены. А дальше нет.
Ну и вот. «Все» в большинстве и в силах представляют себе развитие высоких технологий именно по первому или второму из вышеуказанных вариантов или какому-то их сочетанию. Особо одаренные, прозванные айфончиками – по третьему. Совсем циничные готовы красть и копировать, копировать и красть, заворачивая краденое в странички из учебника по истории Великой России. А последний, только и возможный, всем заинтересованным лицам представляется наивным идеализмом. Оно и понятно. Это ж заинтересованные лица. Странно было бы, если бы они сделали что-нибудь в ущерб своей заинтересованности.
Поделиться
4 пользователям это нравится
4 публикаций
Alexander Ku У Драгунского основная проблема состоит в том, что он толком не знает о чем говорит(в части посвященной советской науке). От "шарашек" отказались еще при Сталине, поскольку они доказали свою полную неэффективность. Достаточно быстро перешли к модели "сколково" (резерваций для яйцеголовых). Той свободы мнений, которая допускалась в "закрытых городах" хватило бы на Европарламент. Другой вопрос, что затраты не соответствовали результату в силу огромной бюрократической надстройки. Там был еще фактор "одного заказчика" в виде военных. Он весьма специфический. Так, например, создание БЭСМ-6 было достижением мирового уровня. А про БЭСМ-10 знают только специалисты, ибо это был нереальный прорыв с точки зрения технологий суперкомпьютеров но и конец этого направления. Ибо получив "мозг" для советской ПРО все работы и их результаты были наглухо засекречены. Достаточно сказать, что справочник по командам операционной системы имел гриф круче чем Сов Секретно. А это то, с чем должны работать студенты... И так, собственно везде. Без частной инициативы СССР имел от "звездных войн" дыру в бюджете и кучу секретного ржавого железа. Ну а США давно "отбили в 10 концов" на одном только интернете все расходы на СОИ. Но наши идиоты даже свою историю не знают, да и не хотят знать, судя по "единому учебнику". Хотя все знают, что лучшую в России винтовку выпускает частник.
9 апреля в 11:38 · Отредактировано · 1
Дмитрий Волков Саша, БЭСМ-6 не знаю, это каак раз то, на чем, кажется, "работали" в вычислительтном центре при институте геологии. Понимаешь, а тмосфера НИИЧАВО там была очевидно, за вычетом только собственно работы. Машмна, может, и была мировая, но я не наблюдал случаев ее использования, кроме как ИПД плюс сходить за спиртом для промывки. а про 10 мне говорили не раз, что это очень большой, очень специальный диплодок. И что ни на что, кроме своих специальных диплодоковых целей, он не годен. Ни модульности, ни рростых языков, кмк, ни массовости. Ну, прости, может, врали
9 апреля в 11:43
Alexander Ku Я принимал участие в решении на 10 вполне теоретической задачи. Но это была, кстати вполне частная инициатива с венчурными 3 литрами спирта. Так, что было возможно, хотя и сложно. Массовости у суперкомпьютеров быть не может. Но модульность, разработка алгоритмов для новых задач, написание новых более простых для использования языков невозможно без широкого доступа к машине и ее документации.
9 апреля в 11:53
Дмитрий Волков ну я про 10 только по слухам знал. в любом случае, это, скажем так, сверхвысокая технология, а не высокие технологии. это китайские ракеты 12 века, или печатный станок ихий же, например. высокие технологии в моем маленьком гуманитарном мозгу - это прежде всего технологии, меняющие уклады экономики, антропологического состояния и тп. то, что называется disruptive technologies
9 апреля в 11:56
Alexander Ku Засекреченная технология ничего в укладе экономики поменять не может. Это неявная проблема советского ВПК, хотя и весьма значимая для страны.
9 апреля в 12:04
Дмитрий Волков любопытно, что не только засекреченная не может. должно быть определенное совпадение факторов, либо момент большой воспрриимчивости (как, например, в Англии 17-18 веков
9 апреля в 12:07

Страх перед начальством – главный тормоз России / Ицхак Адизес

Ицхак Адизес: Страх перед начальством – главный тормоз России

Бизнес газета РБКdaily
Ицхак Адизес: Страх перед начальством – главный тормоз России
Ицхак Адизес: Страх перед начальством – главный тормоз России
Почему Россия при всех своих богатствах никак не может стать процветающей страной? Это злой рок, плохое управление или какие-то особенности русской бизнес-культуры, которые не дают России стать экономической супердержавой?
Ицхак Адизес, мировой гуру менеджмента, научный консультант программ МВА и почетный доктор Академии народного хозяйства при президенте РФ
http://rbcdaily.ru/economy/562949991126952
16:13, 10.04.2014

Почему Россия при всех своих богатствах никак не может стать процветающей страной? Это злой рок, плохое управление или какие-то особенности русской бизнес-культуры, которые не дают России стать экономической супердержавой?

Как специалист по управлению, работавший в 52 странах в течение сорока лет, я могу совершенно точно сказать, что тормозит развитие России — это глубокий страх перед вышестоящим начальством и коррупция.

Ведь самый ценный актив, которым обладает Россия, — это не нефть и газ, а российские люди. Они умные, способные и талантливые. Посмотрите на русских менеджеров, работающих в американских, израильских или немецких компаниях, — они там лучшие! Они очень быстро пробиваются вперед благодаря своей природной одаренности, сообразительности и активности. Если начать в полную силу использовать мозги и креативность россиян, ваша страна очень скоро станет супердержавой.

Но из года в год я наблюдаю в российских компаниях одну и ту же картину: если в комнате присутствует высшее руководство, в аудитории воцаряется молчание — все ждут, пока начальник не скажет свое слово. В результате мозги подчиненных просто не используются.

Я заметил, что вся система управления в России — будь то небольшая фирма или целое правительство — основана на страхе. Менеджер любого уровня подавляет подчиненных и при этом боится вышестоящего начальства. Поэтому российские компании чрезвычайно централизованы, как и государственное управление.

Причина, на мой взгляд, в том, что в истории России в течение долгого времени было много диктаторов, но не было ни одного периода, когда бы поощрялось или воспитывалось несогласие. Люди привыкли бояться и предпочитают сидеть тихо.

Что происходит, когда возникает проблема? Подчиненные рапортуют о ней начальству. Никто не готов взять на себя ответственность. Поэтому в компаниях нет прогресса, движения вперед. Но многим руководителям, как ни странно, это нравится — им приятно, что все зависит только от них. К сожалению, они всего лишь люди, и не могут в одиночку делать все. Поэтому получается застой — в бизнесе и в стране.

Пойдите в любую российскую компанию и вы увидите, что начальник — это бог. Все, что он говорит и делает, — правильно. Эта система просто не дает использовать людские ресурсы. Это как сидеть на сундуке с золотом и не использовать его.

Российские руководители не слушают своих подчиненных, живут в вакууме и там же принимают решения. А люди внизу ждут от них указаний и ничего не делают сами. Получается хождение по замкнутому кругу. Предпринимательство и предпринимательский дух в этой авторитарной культуре развивать очень сложно.

Кроме системы управления, основанной на страхе, у России есть вторая большая проблема — это коррупция.

Вы в этом совершенно не одиноки — ровно такая же коррупция есть во всех странах с переходными экономиками. Потому что коррупция — это спутник изменений. Чем больше масштаб изменений, тем больше размах коррупции.

Все в этом мире — система. Все составляющие друг от друга зависят. И если происходит разрушительные, масштабные перемены, все подсистемы дезорганизуются. Когда в стране радикально меняется экономическая система — пусть даже к лучшему — все старые механизмы ломаются, и кто-то решает дать взятку, чтобы заставить их работать. Дестабилизированная система порождает коррупцию, та временно заполняет разрывы в системе, бюрократия разрастается.

Распад СССР и переход от плановой экономики к рыночной — это колоссальное, масштабное изменение системы. И Россия все еще находится в переходном состоянии. Отсюда и коррупция. К сожалению, на коррупцию тратятся огромные ресурсы вашей страны.

Коррупция, в частности, мешает приходу иностранных инвесторов, потому что в коррумпированной экономике нет честной конкуренции, тут идет игра по другим правилам. Не все хотят осваивать эти специфические правила, да и во многих странах можно попасть в тюрьму за подкуп чиновников. Поэтому какой-нибудь менеджер американской компании десять раз подумает, прежде чем строить бизнес в России по местным правилам. Ему не хочется потом сесть в тюрьму у себя на родине, поэтому он предпочтет вообще не открывать производство в России.

Если России удастся победить коррупцию и задействовать ваши богатейшие людские ресурсы, вы будете жить лучше, чем Швейцария.

На мой взгляд, для российских руководителей любого уровня сейчас очень важны такие задачи, как больше ценить людей и меньше ценить вещи, держать под контролем свое эго и слушать тех, кто с вами не согласен.

А для правительства важнее всего жесткая программа расчистки всех госорганов от бюрократии. Бюрократия — это питательная среда для коррупции. Если не избавиться от нее, не помогут никакие наказания коррупционеров. Можно, как в Китае, даже казнить взяточников, но пока бюрократия сильна, это не поможет: всегда найдется кто-то, кто захочет заставить систему работать с помощью взятки. Система должна работать эффективно сама по себе — вот простое решение.

Автор статьи:
Ицхак Адизес, мировой гуру менеджмента, научный консультант программ МВА и почетный доктор Академии народного хозяйства при президенте РФ

2014-04-10

Социальная инженерия, социология и метафора сексуальной жизни

Социология без выхода в прикладную социальную инженерию — это сексуальная жизнь исключительно в виде онанизма без эякуляции, коитуса и зачатия. Любительская социальная инженерия — пацанская насильственная групповуха с гарантированным сифилисом и неизбежными выкидышами. (c) Е.Н. Волков

Фельдфебели вплотную взялись за культуру...

Два текста из сегодняшнего потока — как культуру приравнивают к штыку и полицейской дубинке. Первый текст — про тех, кто делал проект «Основ культурной политики». Второй — мнение тех, кто и есть профессионалы культуры в нормальном смысле слова.

Новая культурная политика: вернуться к традициям и "почистить" интернет

 Читать полностью: http://top.rbc.ru/society/09/04/2014/916903.shtml
Россия должна "сохранять свое уникальное государство-цивилизацию, свои нравственные и духовные основы, раскрываться миру, но не растворяться в нем". Об этом говорится в проекте Основ государственной культурной политики, который обсуждался сегодня в Госдуме на заседании Совета по культуре.
Документ разрабатывается уже больше двух месяцев группой во главе с руководителем администрации президента Сергеем Ивановым. В ближайшие месяцы проект будет дорабатываться, однако промежуточный вариант будет представлен для общественного обсуждения в течение одной-двух недель, сообщили участники совещания.
По словам заместителя руководителя рабочей группы, советника президента Владимира Толстого, в основу проекта "легли многочисленные выступления Владимира Путина за последние два года". Толстой во время заседания особо подчеркнул, что воплощение обозначенных в проекте задач потребует значительных изменений в законодательстве.
Проект, имеющийся в распоряжении РБК, содержит 19 страниц и разделен на пять частей: введение, цели, стратегические задачи, принципы и приоритеты государственной культурной политики и заключение. Во введении провозглашается особый путь развития России, этот выбор "сделан и народом, и государством". Авторы документа видят лишь одну альтернативу для страны - "оставить историческую сцену, распавшись на множество частей, растворившись в фантоме глобального мира".
Целью современного российского государства и общества, утверждают они, является "возвращение сильной, единой, независимой во всех отношениях России, приверженной собственной, присущей только ей модели общественного развития". Добиться этого предлагается путем создания особой "системы воспитания и просвещения граждан", в основе которой будут лежать традиционные нравственные ценности, "гражданская ответственность и патриотизм".
Авторы проекта поставили 11 стратегических задач, среди которых - привлечение детей и молодежи к участию в культурных и других коллективах, сохранение наследия русской культуры и культур всех народов России, развитие и защита русского языка как государственного, поддержка отечественной литературы. Одной из важнейших задач является "восстановление распавшейся связи времен, возвращение накопленного прошлыми поколениями исторического и культурного опыта в общественное сознание". Кроме того, предлагается продвигать русский язык в интернете, в том числе путем "борьбы против его вытеснения государственными языками иных стран и другими языками, более распространенными, чем русский".
Также в проекте говорится о необходимости "найти эффективные формы повышения качества контента в интернете". Одним из важнейших факторов общественного развития авторы называют "медийно-информационную грамотность" в условиях, когда "информационное пространство загрязнено". По словам авторов, "воздействие на нас этих загрязнений пока еще плохо осознается, но их уже можно сравнивать с загрязнением воздуха, которым мы дышим, и воды, которую мы пьем".
Под обозначенные цели необходимо создать некий "субъект, от лица которого и при организующей роли которого предполагается осуществить реформы". Этот субъект "должен обладать обширными правами межведомственного и межрегионального уровня, достаточными кадровыми и финансовыми ресурсами".
Комитет Госдумы по культуре в течение месяца уточнит формулировки в проекте и внесет свои поправки. По мнению депутатов, требует точного определения понятие "традиционная культура". "Понятно, что все должно расти и цвести - современная и традиционная культура, но надо прописать понятия", - пояснила зампред профильного комитета, член фракции "Справедливая Россия" Елена Драпеко.
О законодательной основе проекта, которая потребует финансирования из бюджета, депутаты пока не берутся рассказывать. "Сейчас мы готовим политический меморандум, дальше будем разрабатывать рамочные законы и уже под них принимать программы реализации, для последних, конечно, потребуется финансирование", - заявила Драпеко.
Один из инициаторов разработки концепции государственной культурной политики, Толстой, надеется, что на ее реализацию из бюджета выделят 1-2% ВВП. "Потребуется обширная корректировка законодательства, в том числе в сфере образования, - полагает советник президента. - На первом этапе при разумном перераспределении средств будет достаточно тех средств, что сейчас выделяются на культуру, но для достижения поставленных целей, мне представляется, потребуется дополнительное финансирование".
Фарида Рустамова, Жанна Ульянова

Заявление КГИ о проекте «Основ государственной культурной политики»

2014 10 апр http://www.komitetgi.ru/news/news/1461/
 О проекте «Основ государственной культурной политики»
Через агентство Интерфакс была распространена информация о ходе разработки «Основ государственной культурной политики». Учитывая важность проблемы, считаем своим долгом выразить глубокую озабоченность как идейной ориентацией данного документа, так и процедурой его подготовки.
Претензия авторов документа на формулирование государственной идеологии представляется несостоятельной, поскольку: а) противоречит части 2 ст. 13 Конституции, б) не соответствует формату и задачам такого рода государственных актов, в) приписывает руководству страны готовность в командном режиме разрешать вековые споры между лучшими умами России. Дело даже не в том, что объявленный «краеугольным» тезис «Россия не Европа» является крайне односторонним: подписав документ с такой формулировкой, президент окажется в странном положении. Последняя директива такого рода принадлежит императрице Екатерине II: «Россия европейская держава» (Наказ Уложенной комиссии 1767 г.). В современном обществе государство может инициировать и поддерживать такого рода дискуссии, но не предрешать их исход усилиями глубоко законспирированных «рабочих групп при Минкульте». Заявление о том, что этот тезис подтверждается «всей историей страны и народа», противоречит науке и фактам, в том числе политике идеологической воздержанности, проводившейся государством в 2000-е годы.
Судя по отрывкам, документ содержит положения, крайне опасные политически, например: «Противопоставление понятий русский и российский недопустимо в силу их фактической идентичности». В сочетании с заявлением о том, что «Проект настаивает на отказе от принципов мультикультурализма и толерантности», это создает почву для напряжений на национально-этнической почве вплоть до разжигания сепаратистских тенденций.
Отбор сюжетов, обозначенных как приоритетные, показывает, что проект не содержит ни одной заслуживающей внимания идеи относительно того, чем на самом деле должно заниматься в сфере культуры государство, профильное министерство в особенности. Сейчас здесь скопилось критичное число острейших проблем организационного, финансового и социально-экономического характера. Институты и идеология управления культурой архаичны и на десятилетия отстают от развития новых культурных практик. Многие направления культуры и культурной политики просто провальны. Начинать надо с этого, а не с неадекватной постановки целей государственной культурной политики.
Вызывают ряд вопросов формат и статус обнародованной информации. Каков статус этого материала? Кем и в каком режиме готовился документ, что такое «рабочие группы при Минкульте», каков их состав и как они отбирались? Как будет проходить общественное обсуждение «окончательного варианта»? Кем и как будут учитываться критические замечания? Пока инстанции демонстрируют «открытость» в режиме спецоперации: минимум информации вовне и вбросы для зондирования реакции с перспективой имитации общественного обсуждения в карманных советах.
Учитывая остроту сложившегося положения, считаем недопустимым включать в государственные акты положения, по сути, делегирующие чиновнику право решать, что соответствует традиционным ценностям, а что нет, тем более – по своему усмотрению «пресекать негативное воздействие на общественное сознание».
На наш взгляд, в основу проекта должен быть положен тезис, выработанный Гражданским форумом, работающим при поддержке КГИ: «Государство на службе культуры, а не культура на службе у государства».
Члены Комитета гражданских инициатив:
Архангельский Александр
Бегтин Иван
Галиев Андрей
Гозман Леонид
Гонтмахер Евгений
Гордин Яков
Гусман Юлий
Карелина Ирина
Колесников Андрей
Комаров Юрий
Нечаев Андрей
Плескачевский Виктор
Потоцкий Игорь
Рубцов Александр
Сванидзе Николай
Травин Дмитрий
Урнов Марк
Ушканов Виталий
Цыпляев Сергей
Юргенс Игорь
Яковлева Яна
Ясин Евгений
Члены Вольного исторического общества:
Голубовский Анатолий
Данилевский Игорь
Дятлов Виктор
Иванов Сергей
Кацва Леонид
Курилла Иван
Молдован Александр
Морозов Константин
Неретина Светлана
Огурцов Александр
Соколов Никита
Юдин Борис
 

2014-04-09

Они ж реально готовы умереть, но не жить с нами больше

Не могу не перепостить:
Аркадий Бабченко https://www.facebook.com/babchenkoa/posts/477579275675644
Скажите, а мне одному страшно, когда я думаю о том, что Украина, второй месяц ждущая ВООРУЖЕННОГО ТАНКОВОГО ВТОРЖЕНИЯ братской славянской России, второй месяц готовящаяся к войне, второй месяц застывшая в ожидании похоронок на своих сыновей, матери которых уже второй месяц замирают от каждого телефонного звонка, Украина, уже получающая цинковые гробы со своими офицерами из Крыма, убитыми РОССИЙСКИМИ СОЛДАТАМИ, уже перешедшая психологическую черту и понявшая, что в случае войны она будет воевать — и воевать насмерть — и уже понимающая, что в этой войне смертность среди её мужиков будет просто заоблочной и тем не менее готовая к этому, готовая умереть но не сдаться….
Мне одному страшно от осознания того, что Украина нам этого уже не простит?
Мы проходим сейчас черту, когда страна, с которой мы на протяжении сотен лет были братьями, отворачивается и удаляется от нас на века. Когда из братьев, соседей, друзей мы просто на глазах превращаемся в людей, с которыми теперь уже ГОТОВЫ ВОЕВАТЬ НАСМЕРТЬ.
Они ж реально готовы умереть, но не жить с нами больше.
Такое — не забывается.
Такое лечится только десятилетиями. Если не веками. Пока генная память не сотрётся. А генная память не стерлась даже ещё от Голодомора.
Путин, конечно, дерьмо. Но то, что он делает сейчас… До этого были цветочки.
Этот человек хотел остаться в истории?
О, да. У него получилось. Безусловно.
То говно, что он заваривает сейчас, будут расхлебывать ещё наши внуки.

2014-04-08

Реперы понимания — координаты постепенно складываются

Пять лет назад, в феврале 2009 г., я начал этот блог с двух постов — «Где это я? Кварки и реперы мировоззрения — 1» и «Куда этот мир катится? Кварки и реперы мировоззрения — 2». Был затем и пост «Что делают живые организмы в этом мире? Кварки и реперы мировоззрения — 3».

[Дополнение: Чрезвычайно важно, что примерно тогда же я начал прорабатывать и концепцию визуализации онтологий, что затем привело меня к идее онтографии, тем более, что конструирование реперов прямо толкает к построению и наполнению визуально реализованной топологии. Подобные идеи не одного меня посещают (см. пост «Онтологические каркасы: народ подтягивается» в ОнтоВиз-форуме моих КОРНИ-мастерских. Для меня лично реперно-онтолого-визуально-критический подход оказывается фантастически плодотворным, не успеваю осваивать и упаковывать всё, что начинаю понимать и видеть. И это здорово :) ]

В них я отразил шаги по выстраиванию системы реперов (базовых ориентиров и точек отсчёта) для выстраивания мировоззрения и знаний с «нулевого цикла» («кварки» — это метафора базовых концептов, элементов-«кирпичиков», сейчас бы я использовал как метафору бозон Хиггса, возможно). Конструкцию эту я понемногу выстраиваю и совершенствую, а один очень интересный текст, встреченный и перепощенный мною сегодня, подарил мне чрезвычайно ценную концепцию, которая позволила сложить сразу значительную часть пазла.

Я имею в виду концепцию «Фашизм — восстание ценностей против норм» из одноимённого поста.

У меня складываются следующие цепочки и пары взаимозависимостей и закономерностей:

любители детерминизма — предпочитают эмоции (иррационализм связан с детерминизмом, поскольку позволяет снять ответственность за иррациональное поведение и оправдать отказ от усилий рациональности) — предпочитают ценности (классовое чутьё или патриотизм или интересы государства-нации важнее правил/норм/законов) — предпочитают «бадейную теорию» — предпочитают пролетариат (низкооплачиваемый и зависимый, несамостоятельный) — поэтому смыкаются утопизм, фашизм и коммунизм — предпочитают утопическое прошлое или утопическое будущее (но после провала снова полюбляют прошлое)

выбравшие индетерминизм — предпочитают работу с верованиями для контроля эмоций — выбирают освоение и приоритет рациональности — предпочитают нормы и правила — предпочитают теорию «поискового прожектора» — предпочитают пошаговую социальную инженерию по тем направлениям, где она в первую очередь и возможна, и необходима — опираются на самостоятельных людей

Наука выбрала целенаправленно поиск норм и правил, а инженерия по необходимости сделала своим фундаментом нормы и правила.

Если есть соответствующая нацеленная щупальца (теория), то она будет вылавливать в реальности то, на что она настроена (попробовать изобразить на карте визуально), а если её нет, то неискомое будет мимо пролетать, точнее, короткие и неверно настроенные щупальца ничего не нащупают и не всосут (метафора всасывания реальности через теории-«щупальца» в концепции восприятия и поиска истины как «поискового прожектора»).

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАБОТЫ НАД ДАННЫМ ТЕКСТОМ СЛЕДУЕТ (заходите позже). Специально публикую незавершённый пост, поскольку считаю и процесс развёртывания идей очень важным и интересным, но постепенно придам окончательный вид.

СССР — Сильных Сгноить, Слабых Развратить, или Отрицательный когнитивно-поведенческий отбор

Постоянно формулируются и предлагаются различные теории о причинах сползания России в пропасть контрцивилизационной деградации. Поиски глубоких исторических ядовитых корней и наследуемых веками ментальных и культурных традиций интересны и полезны, но здравый смысл и наука подсказывают, что погоду сегодняшнего дня с наибольшей причинной силой определяет день вчерашний, а не погода вековой давности.

Известные мне эксперименты в социальной психологии и собственный опыт работы со множеством людей, оказавшихся в интенсивно обрабатывающих группах (культах), подталкивает к поиску объяснений российской социально-психологической ситуации в процессах ближайших десятилетий, а не в глубинах веков. Изменения состояния целого общества, тем более состоящего из многих миллионов граждан и расположенного на громадной территории, не происходят, само собой, мгновенно и, возвращаясь к метафоре погоды, за один день в жизни народа можно условно принимать десятилетие. В таком случае причинно-следственные основания сегодняшней социальной «погоды» следует искать в пределах 1-2 «недель», не больше.
В такой перспективе я полностью разделяю печальный вывод о «цивилизационной миссии» русского человека, которая якобы состоит в том, чтобы показывать свою мощь и удаль в особо трудные времена:
«С цивилизационной миссией я согласен — но, стесняюсь сказать, не уверен в том, что тот русский человек ещё существует в сколько-нибудь серьёзных количествах. Потому что крупнейшей геополитической, а заодно и человеческой катастрофой надо, по-моему, считать не развал Советского Союза, а, наоборот, его существование. Российские времена сперва было вернули в повестку дня важность инициативы, да затем быстро свели на нет, и снова, как в советские годы, успеха стали чаще добиваться люди лояльные и компромиссные, бездеятельные и хваткие — а не инициативные и самоотверженные. Отрицательный отбор, навредивший России при безбожной власти, продолжился, население люмпенизировано и привержено патернализму. И теперь, если вдруг будет сделан новый территориальный подарок электорату, а Европа не проглотит этого, — как опираться на такие собственные силы?
Хотя есть и другая гипотеза, которой я не разделяю: что русским человеком управлять невозможно, он всегда сам по себе и просто обладает выдающейся приспособляемостью. Нисколько не хочу в этом убеждаться — буду тихо надеяться, что ни Донецкая, ни какая иная украинская область России не понадобится». (Отрицательный отбор русского человека / Кирилл Харатьян)
Под отрицательным отбором не стоит понимать генетический отбор, поскольку это уже эволюционный масштаб, а мы точно имеем дело всего лишь с геологическим мгновением. Сиюминутно же действует когнитивно-поведенческий отбор (дрессировка) через наказания и ограничения в отношении одних типов поведения и подкрепление (поощрение) других типов поведения. В истории СССР и затем РФ мы видим постоянное преобладание дрессирующего подавления индивидуальной инициативы, таланта и независимости и поощрение посредственности, иждивенчества и группомыслия. Почти сто лет такой дрессировки, сочетавшейся с физическим уничтожением даже только предполагаемых, а не активных, несогласных, — что было прежде всего средством ещё более успешной дрессировки выживших, — вполне правдоподобное объяснение сегодняшнему массовому мороку.

20 лет существования РФ делятся на  первые 15 лет, когда не было НИКАКОЙ серьёзной и последовательной политики дрессировки народа хоть в каком-то внятном направлении, а последние 5 лет вернули нас в СССР именно по методам и задачам социальной дрессировки, только идеологические «декорации» несколько поменялись.

И ещё раз изложу свою теорию, откуда же взялось «всё то хорошее, что было в СССР». Вроде бы я уже где-то высказвался на эту тему, но для изменения ложных условных рефлексов у дрессируемых требуется множество повторений одного и того же упражнения.

Во-первых, стоит различать хорошее и «хорошее», т.е. объективно хорошее и кажущееся хорошим (по плодам узнаете дерево). Кажется хорошим передать все заботы о своей жизни в заботливые руки партии правительства, а крах целого общества и собственной жизни с этим «хорошим» почему-то не у всех связывается причинно-следственным отношением.
Во-вторых, немало вроде бы объективно хорошего было связано с уже не совсем хорошим (битое стекло в варенье). Доступный летний отдых для детей, например, сам по себе дело хорошее, но вспомните или посмотрите фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён!» — и картина «советского хорошего мира» станет не такой радужной. Не буду напоминать о более печальных «подкладках» и «изнанках».

В-третьих, в самых существенных отношениях советская система паразитировала на досоветском «капитале»: социальном, экономическом, научном, инженерном, моральном, эстетическом, историческом и т.д. Я в 1970-х годах застал в университете пару преподавателей с дореволюционным бэкграундом, один из них был фантастически хорош! Остальные профессора были учениками дореволюционных профессоров, что неплохо бы понимать и помнить. Как только иссякли досоветские ресурсы социально-психологические и прочие человеческие ресурсы с определёнными досоветскими качествами, так СССР и рухнул. Было бы неплохо отобразить эту историческую конструкцию и процесс визуально, тогда миф «хорошего СССР» можно будет разрушать наглядным образом.

И, о, Великая Сеть! Пока я писал этот пост, в моей ленте в FB появилась меткая зарисовка процесса дрессировки не только людей, но и животных, в США:
Галстук Мебиуса https://www.facebook.com/ALOTE616/posts/658288337568450
Наблюдение о Штатах. Во первых заметил то что политика правительства направлена на атомизацию общества. Люди, в одноэтажной Америке(на самом деле она бывает и двух и трех этажная), в соли земли американской, живут очень замкнуто. Коммюнити из домов с дорогой от куда жители ездят на работу, в магазины, развлекаться и т.д., но отсутствует как таковая улица. Помните у Райкина, в миниатюре "Родительское собрание" один из родителей, предлагал оградить детей от вредного влияния улицы замуровав их во дворе? Это реализовано в современном США. Улицы нет, нет детских площадок во дворе, детям негде набираться уличной мудрости. Знаменитые американские гангста, через поколение могут сохраниться лишь как реликтовый вид, подпитываемый мигрантами в плохих кварталах мегаполисов. Детям же из благополучных пригородов просто не куда пойти погулять. Все детство под контролем родителей.
Во вторых, понял почему в США, достаточно благополучной стране в плане преступности, такой большой процент заключенных и порой, несоразмерно жестокое наказание, за преступления против личности. Обратил внимание, что все собаки, даже бойцовых пород, очень дружелюбны. Алексей(брат моей жены) сказал, на это, что ничего удивительного, ведь всех агрессивных собак усыпляют и отбор действует в пользу дружелюбных животных. То же и с людьми выходит. За попытку убийства(без жертв), за разбой и грабеж, без вреда жертве, можно легко схлопотать срок в 10-20 лет(правда тюремная система там хитрая, и при везении можно при сроке в триста лет, откинуться через пару годков, с чистой совестью). Идет такой же отбор людей. Агрессивных граждан банально запирают в тюрьмы до окончания репродуктивного возраста. Результат, отличный, надо сказать. Ни в одной стране мира, так безопасно себя не ощущал. Даже знаменитый Гарлем сейчас, весьма спокойное место. Конечно, если поискать, то можно найти квартал, где тебя подвергнут ласкам за цвет кожи, или просто ради любви к искусству, но таких кварталов все меньше. В общем, евгеника в действии, и никакого возмущения псевдогуманистов.
И для овладения знаниями в области дрессировки людей и животных хотя бы на популярном уровне читайте: Прайор К. Не рычите на собаку! О дрессировке животных и людей

P.S. Ещё подоспело интервью профессора А. Зубова на туже тему дрессировки:

«Новых людей слишком мало, чтобы победить наступающую архаику»

Андрей Зубов о том, сколько поколений нужно, чтобы исчезли следы рабства
11.04.2014, 00:00 http://kommersant.ru/doc/2444487
В минувшие выходные издательство НЛО в 22-й раз провело ежегодную научную конференцию "Большие Банные чтения". В этом году для обсуждения была предложена тема "Рабство как интеллектуальное наследие и культурная память". Анна Наринская расспросила профессора Андрея Зубова о том, почему тема крепостного права представляется ему актуальной для современного российского общества
В США ежегодно проходит несколько конференций и семинаров по последствиям рабства и их преодолению — но там это вроде бы понятно. А у нас-то что?
По моему убеждению, революция, которая погубила историческую Россию, произошла именно в результате того, что полтора века большинство людей здесь были крепостными рабами. Именно этим воспользовались Ленин и большевики. Они воспользовались не только самим фактом озлобленности крестьян и их ненавистью к бывшим "господам", но также и тем, что крепостное право было сопряжено с неграмотностью, причем с неграмотностью, сознательно поддерживаемой властью.
Но к революции-то крестьяне уже 50 лет как были свободны.
Они были свободны, но на то, чтобы "залечить" следы рабства, нужно куда больше, чем два поколения. В лучших произведениях о крестьянской жизни начала XX века, например в "Деревне" Бунина и "Неупиваемой чаше" Шмелева, завязка современного повествования — это всегда трагедия крепостного времени. У Бунина это воспоминание о том, как людей травили собаками, у Шмелева это судьба крепостного художника, учившегося в Италии, человека европейского образования, вынужденного существовать в условиях рабства. Так что это травма за 50 лет никуда не делась.
Но как все-таки так вышло — власть не хотела, не хотела освобождать крестьян, сознательно держала их в темноте, а потом по мановению руки Александра II вдруг все изменилось?
Ну, во-первых, первым, кто хотел освободить крестьян, был Александр I. Он даже выпустил известный указ о свободных хлебопашцах (указ 1803 года, предоставлявший помещикам право освобождать крепостных крестьян с выделением им земельного участка.—Weekend). Но перейти к реальной реформе он не смог, потому что практически все дворянство было против. А насчет Александра II — не будем питать иллюзий. Он был сторонником крепостного права, но тогда ведь встала реальная угроза новой пугачевщины. Несколько лет назад были опубликованы отчеты Третьего отделения о состоянии умов крестьянства в то время, и они показывают, что, не случись реформы, новое огромное восстание произошло бы непременно.
"Крепостное право было сопряжено с неграмотностью, причем с неграмотностью, сознательно поддерживаемой властью"
То есть реформа 1861 года — это был не жест доброй воли, а вынужденная мера?
Именно. Но вернемся к вопросу грамотности. Пока было крепостное право, крестьяне были тотально безграмотны. Это не случайно, не вдруг получилось — это была политика власти. В XVI веке, когда крестьяне не были еще окончательно закреплены, грамотность русского населения была выше, чем в веке, например, XVIII. Причем намного. По берестяным новгородским грамотам видно, что грамотность была практически всеобщим явлением. Да, писали с ошибками, но писали почти все. А теперь найдены берестяные грамоты и в Старой Руссе, и в Смоленске. Отчасти причина этого в том, что христианизация произошла не с непонятной латынью, а с понятным славянским языком — это помогало усваивать не только христианские нормы, но и грамотность. В Европе с этим, кстати, было сложней. Поэтому там даже многие короли были неграмотны в средние века.
А XVIII век отличался тем, что росло качество образования в высших слоях — при Елизавете Петровне открылся, например, Московский университет. А школа из среды крестьян ушла полностью.
При Николае I среди крестьян — и частных, и государственных — уровень грамотности был 1,5%. И в основном это были старообрядцы, которые специальным образом внимательно относились к грамоте, к обучению детей.
В 1914 году среди новобранцев (а они набирались из всех сословий — там были не только молодые крестьяне, но и дворяне и мещане) неграмотных было 64,6%. И это через два года после того, как Николай II подписал указ о всеобщем начальном образовании!
То есть значительная часть русского народа вступила в революцию, в 1917 год, неграмотной. В итоге агитация большевиков, иногда совершенно безумная, вроде лозунга "Мир без аннексий и контрибуций" во время ужасающей войны, воспринималась этими людьми без всякой критики.
Примерно как сейчас без критики воспринимается агитация, льющаяся с телеэкрана?
Примерно. Но подождите, сейчас надо сказать о другом.
Дело в том, что русская церковь, будучи церковью государственной, поддерживала рабство. Ни один епископ русской церкви в эпоху крепостного права не высказался против крепостного права. Ни разу. Это я говорю с полной ответственностью. Некоторые священники, бывало, возмущались отдельными эксцессами крепостного рабства, писали об этом в консисторию, но письма эти обычно ложились под сукно. Другие пытались создавать школы для крестьян, но помещики им на это обычно отвечали, что нам-де нужны работники, а не ученые.
Что происходило? Крепостное право было страшно непопулярно среди крестьян. Все мечтали получить свободу. А церковь была за крепостное рабство. Соответственно, церковь становилась чужой.
"Агитация большевиков, иногда совершенно безумная, вроде лозунга "Мир без аннексий и контрибуций" во время ужасающей войны, воспринималась без всякой критики"
Как вы объясните такое поведение церкви? Священство до такой степени боялось властей предержащих?
И это тоже. Но к тому же это был вопрос корысти. Когда при Екатерине были созваны комиссии и думали создать новое законодательство, которое должно было сменить Уложение 1649-го (в результате его так и не создали), ни один из синодалов, участвовавших в этих комиссиях, не заикнулся об отмене крепостного права, о том, что оно богопротивно и аморально. Они, наоборот, в один голос говорили о том, что надо позволить им, священству, владеть "душами" (владеть крепостными разрешено было только дворянам). Им этого не разрешили, но характерно, что именно об этом был запрос.
Это привело к тому, что крестьяне не верили церкви. В Бога веровали, а в церковь — нет. Когда в ноябре 1917 года были выборы в Учредительное собрание, а они были относительно свободными, за православную партию и за все остальные христианские партии, включая старообрядческие и лютеранские, было подано 1,5% голосов. А за большевиков и эсеров, которые явно демонстрировали свою антирелигиозную позицию, было подано суммарно около 80% голосов.
"Крепостное право было страшно непопулярно среди крестьян. Все мечтали получить свободу. А церковь была за крепостное рабство. Соответственно, церковь становилась чужой. В Бога веровали, а в церковь — нет"
То есть к семнадцатому году большинство населения составляли необразованные антиклерикалы?
К семнадцатому году общество разделилось. Все-таки 50 лет уже не было крепостного права, работало земство — так что из наиболее активной части крестьян сформировался новый класс. Это уже были люди образованные. Например, дед моего деда был крепостным крестьянином. Он был призван в военную службу и по окончании двадцатилетней николаевской службы, уже свободным человеком (из рекрутчины в крепостное состояние не возвращали), был отселен в Витебск. А мой прадед был уже мастером на Витебской железной дороге. И всем сыновьям он дал высшее образование, а все дочери ходили в гимназию, пока не случилась революция.
Это был новый слой — из бывших крестьян, мещан и так далее. Это был, можно сказать, новый класс. Они были образованны, они были активны, их становилось все больше. Но все же большинство людей было еще той, старой, сложившейся еще в крепостническую эпоху формации. Они были неграмотные. У них были совершенно причудливые представления о политическом процессе. И именно ими воспользовались Ленин и большевики. То есть то, что случилось в октябре 1917 года, это была не революция, а архаическая контрреволюция, которая вернула Россию аккуратно в эпоху Ивана Грозного, то есть в то время, когда все слои населения были рабами царя. По сути, Гражданская война была, да, войной нового и старого, но только за новое были как раз сторонники Белого движения, те, кто хотел защитить европейскую перспективу России от архаичных народных масс и сами эти массы постепенно модернизировать. Но победила мужицкая архаика. Недаром аббревиатуру ВКП(б) стали расшифровывать как "второе крепостное право большевиков".
По-вашему, получается, что крепостное право продолжалось вплоть до перестройки?
Даже до событий 1988-1991 годов, после которых опять стал возникать новый слой — исчез железный занавес, у молодежи появилась возможность учиться повсюду, появился доступ к информации (который теперь опять пытаются ограничить). Но опять этих "новых" людей просто по количеству недостаточно для того, чтобы победить наступающую со всех сторон архаику, чтобы преодолеть остатки рабской психологии.
"Гражданская война была, да, войной нового и старого, но только за новое были как раз сторонники Белого движения, те, кто хотел защитить европейскую перспективу России от архаичных народных масс и сами эти массы постепенно модернизировать. Но победила мужицкая архаика"
Но это ведь общее место насчет рабской психологии. Все произносят это словосочетание, но не то чтобы понимают, что это значит конкретно.
Рабская психология — это, во-первых, психология безответственности: не ты определяешь свою судьбу, ее определяет твой господин, государство, начальство. Во-вторых, это психология неуважения к собственному труду — потому что его плоды тебе не принадлежат. Если, скажем, разорялся помещик, он мог продать всю собственность крестьянина, вплоть до его избы. То есть крестьянину не принадлежало ничего, ни он сам, ни его тело, ни его дети — их можно было продать отдельно от родителей. Люди чувствовали, что у них ничего нет — да и не будет. Что надо просто работать кое-как, чтобы от тебя отстали. Как говорили в советское время, мы делаем вид, что работаем, а они делают вид, что нам платят. В-третьих, это отсутствие гражданского чувства, чувства, что я гражданин и от меня зависит судьба моей деревни, моего города и в конечном счете моей страны. И эта психология, этот взгляд на мир, к великому сожалению, так и не исчерпали себя в России окончательно — ни после того, как отменили первое рабство, ни после того, как отменили второе.
Анна Наринская
Андрей Борисович Зубов — доктор исторических наук, бывший профессор МГИМО, уволенный месяц назад за публичное выражение мнения о событиях на Украине, противоположного официальному. Автор книг «Парламентская демократия и политическая традиция Востока» (1990), «Обращение к русскому национальному правопорядку как нравственная задача и политическая цель» (1997), ответственный редактор книги «История России. XX век» (2009).
У нас это в некотором смысле даже более важно, хотя бы потому, что перед отменой рабства в Америке только в двух штатах среди населения было большинство рабов — в Джорджии и в Луизиане, а у нас до 1861 года вполне официально рабами было большинство населения. Государственные и частновладельческие крепостные составляли абсолютное большинство (от 80 до 90% всего населения) во всей европейской части России. Мы были обществом рабов — это факт. И, говоря, например, о прогрессивном в принципе екатерининском указе о вольности дворянства (манифест 1762 года, освобождавший дворянское сословие от обязательной гражданской или военной службы.—Weekend), мы не должны забывать, что он касался тончайшего слоя людей — дворянство в разные времена составляло от 1 до 1,5% населения России. Поэтому очень важно понять, во-первых, что такое русское рабство, и, во-вторых, какое оно имеет влияние на сегодняшнюю жизнь и сегодняшнее сознание.

2014-04-07

Преподаватели вузов как новые рабы корпораций-университетов

О преподавательской работе

Опубликовано: 04.04.2014  4 743

rabkor4 http://rabkor.ru/analysis/2014/04/04/chomsky

Иллюстрация Ильи Колесникова © mdst.me

Это запись высказываний Ноама Хомского, произнесенных по скайпу 4 февраля 2014-го на собрании членов и сторонников «Ассоциации внештатных преподавателей», входящей в профсоюз «Объединенные рабочие сталелитейной промышленности», состоявшегося в городе Питтсбург. Высказывания профессора Хомского являются ответами на вопросы, заданными Робином Кларком, Адамом Дэвисом, Дэвидом Хоински, Марией Сомма, Робином Дж. Соуэрдсом, Мэтью Уссиа и Джошуа Зелезничком. Транскрипция: Робин Дж. Соуэрдс под редакцией профессора Хомского.

О найме преподавателей на испытательный срок

Это часть бизнес модели — фактически то же самое, что наем временных работников на промышленных предприятиях или так называемых «компаньонов» в сети Wal-Mart, то есть это такой принцип найма работников, когда можно сэкономить на выплатах. Иными словами, это часть корпоративной бизнес-модели, специально созданной для сокращения затрат на оплату труда и повышения раболепства среди сотрудников.

Когда университеты стали превращаться в корпорации (а это систематически происходило на протяжении последних 25 лет в рамках общего неолиберального наступления на население), то в принятой ими бизнес-модели значение стала иметь лишь итоговая сумма в бухгалтерской ведомости. Только «эффективные собственники» в данном случае — это члены правления (или законодательные учреждения в случае, если это государственные университеты). Они хотят снизить затраты и быть уверенными в том, что сотрудники будут покорными и послушными. И в большинстве случаев добиться этого можно при помощи найма работников на непостоянной основе.

Как раз в тот период, когда наем временных работников стал распространяться в связи с общим подъемом неолиберализма, в университетах стала все чаще прослеживаться аналогичная тенденция. Сама идея заключается в том, чтобы разделить общество на две группы. Одну группу иногда еще называют «плутономией» (термин, используемый в Ситибанке, когда там советуют своим инвесторам, куда именно вкладывать финансы) — это верхушка богачей, сконцентрированная преимущественно в таких странах, как США. И другая группа — это вся остальная часть населения — «прекариат», люди, не имеющие социальной защиты.

Иногда эту идею уже совершенно откровенно озвучивают. Так, например, когда Алан Гринспен рассказывал в американском Конгрессе в 1997-м году о тех чудесах, которых добилась экономика под его руководством, он открыто заявил, что одной из основных составляющих экономического успеха стало внедрение системы, предполагающей «меньшую социальную защищенность рабочих» (как он это называл). Если рабочие менее защищены, то это, дескать, очень «полезно» для общества, потому что тогда они не будут требовать зарплату, выходить на забастовки или требовать социальных выплат — короче, они будут служить хозяевам пассивно и с превеликим удовольствием. А это как раз и есть оптимальный вариант экономического «здоровья» корпораций. Тогда все считали аргументы Гринспена вполне разумными, если судить по отсутствию возражений и бурным овациям, которыми его приветствовали.

А теперь давайте перенесем этот же принцип на университеты: как здесь создать «меньшую социальную защищенность работников»? Здесь важнейшим фактором является отсутствие гарантии занятости — люди работают фактически «на птичьих правах», их можно уволить в любой момент. Тогда они заткнутся, примут без возражений свою крохотную зарплату и займутся делом. А если им еще дать подачку — позволить поработать и следующий год на таких же условиях, то они и это примут и большего уже требовать не будут. Именно так можно сохранять общество эффективным и «здоровым» (с точки зрения корпораций, конечно). Поскольку университеты постепенно начинают внедрять у себя корпоративную бизнес-модель, то и в них, соответственно, тоже чаще используется прекарный труд. Мы еще будем видеть все больше и больше таких вот примеров.

Однако это всего лишь один аспект, а есть и другие, с которыми тоже давно знакомы в частной индустрии: это огромное увеличение прослойки управленцев и бюрократов. Если вам нужно контролировать людей, то вам для этого понадобится ведь сила администрации. В американской промышленности работает огромное количество (больше, чем где бы то ни было) менеджеров, уровень за уровнем. Пусть это и предполагает больше расходов на управление, но полезно для контроля и подчинения. То же самое наблюдается и в университетах. Последние 30-40 лет происходил резкий рост количества управленцев в университетах по отношению к преподавательскому составу и студентам. Количество преподавателей и студентов при этом практически не менялось, однако количество управленцев существенно возросло. На эту тему есть одна замечательная книга известного социолога Бенджамина Гинзберга «Поражение преподавательского состава: усиление администрации университета и почему это так важно» (Oxford University Press, 2011), в которой детально описывается сам бизнес-стиль управления и различные уровни администрации (которая, конечно же, хорошо оплачивается). Есть профессиональные управленцы (вроде деканов, например), которые раньше были преподавателями, потом на пару лет занимали какую-нибудь должность в какой-нибудь администрации, а затем возвращались в университет, став профессиональными управленцами, они нанимают заместителей деканов, секретарей и так далее — всю структуру, связанную с управлением.

И всё это — второй аспект данной бизнес-модели. Однако использование дешевого труда социально незащищенных работников это ведь старая практика бизнеса, она применяется с тех пор, как существуют частные предприятия, а профсоюзы возникли уже лишь в ответ на нее. В университетах дешевый и социально незащищенный труд — это труд прежде всего доцентов и аспирантов. Аспиранты наименее защищены и по вполне понятным причинам. Идея заключается в том, чтобы переложить сам процесс обучения на незащищенных работников, что не только улучшает дисциплину и контроль, но также помогает использовать сэкономленные средства на иные цели. Все расходы за такую политику, естественно, возложены на студентов и на самих социально незащищенных работников. И это стандартная практика в обществе, где всем правит бизнес — перекладывать всю тяжесть на плечи народа.
По сути и экономисты негласно способствуют этому. Вот, например, представьте себе, что вы обнаружили ошибку в своем банковском счете и звоните в банк, чтобы там всё исправили. Вы же сами знаете, как это происходит. Вы набираете номер и слышите автоответчик: «Мы вас очень любим — выберите, пожалуйста, то, что вам нужно из следующего меню…». Может быть вам это меню и необходимо, а, может и нет. И вот когда вы наконец находите нужную опцию — вы слышите музыку, а затем — через какое-то время слышите голос: «Пожалуйста, оставайтесь на линии — мы ценим ваше время»… и так далее. И вот, наконец, через какое-то время вы слышите уже голос живого человека, которому можете задать коротенький вопрос. Это и есть пример того, что экономисты называют «эффективностью». По расчетам экономистов, такая система сокращает издержки на оплату труда для банка и, конечно же, перекладывает эти издержки на вас. Издержки эти многократно преумножаются массой клиентов, но они, естественно, не учитываются при экономических расчетах.

Если взглянуть на сам принцип, по которому функционирует наше общество, то вы увидите то же самое, причем, повсюду. То есть университеты перекладывают издержки на студентов и преподавателей, которые не только не зачислены в штат, но все время находятся в том положении, которое должно гарантировать их социальную незащищенность. Всё это прекрасно укладывается в принцип корпоративной бизнес-модели. Пусть это вредно для самого образования, но оно-то как раз в данном случае и не является целью. В действительности же, если оглянуться назад, то можно понять, что данная тенденция корнями уходит гораздо глубже. Можно вспомнить, что еще в начале 1970-х (когда данная тенденция стала отчетливо проявляться), весь политический спектр был сильно обеспокоен активизмом 1960-х годов — этот период тогда обычно называли «временем проблем». И «временем проблем» тот период считался потому что страна становилась более цивилизованной — а это ведь весьма опасно. Люди чаще участвовали в политической жизни, они пытались добиться прав для групп, которые именовались группами «особых интересов» — это женщины, рабочие, крестьяне, молодежь, старики и так далее. А это уже вызвало мощную обратную реакцию, причем вполне открытую.

Либералы (точнее, «Тройственная Комиссия» — интернациональная либеральная организация) тогда издали такую книгу «Кризис демократии: об управляемости демократиями — доклад Тройственной комиссии» (авт. Майкл Крозье, Сэмюель Хантингтон, Джоджи Ватануки, изд. New York University Press, 1975). Представителей администрации Картера тогда почти полностью сместили с постов. Особую обеспокоенность вызывала такая проблема, как «кризис демократии», а именно тот факт, что демократии стало якобы слишком много. Ведь в 1960-х происходило огромное давление со стороны населения — со стороны всех этих «групп особых интересов», пытавшихся добиться своих прав на политической арене и оказывать давление на государство, а это считалось просто недопустимым. Была ведь только одна группа «особых интересов», а именно корпоративный сектор — именно его интересы считались «национальными интересами». Лишь корпоративный сектор, как считалось, должен контролировать государство, но об этом вслух не говорили. А остальные группы «особых интересов» только «создавали проблемы». И тогда было принято решение: «нужно быть поосторожней с демократией» — общество должно отступить назад и снова стать пассивным и апатичным. Особое внимание после этого стали уделять школам и университетам, которые, как считалось, не справляются со своей обязанностью — не достаточно «внушают молодежи нужные идеи». Достаточно взглянуть на студенческий активизм (правозащитное движение, антивоенное движение, феминистское и экологическое движение) и становится ясно, что молодежи плохо внушают нужные идеи.

Однако как же ей внушить нужные идеи?

Для этого есть масса способов. Один из вариантов — повесить на них огромные долги за обучение, которые практически невозможно выплатить. Долг — это ловушка. Особенно долг студента за обучение — он может быть огромен — он нередко гораздо больше, чем долг по кредитной карточке. Это капкан, в который ты попадаешь на всю оставшуюся жизнь, потому что сами законы составлены таким образом, чтобы ты из него не вырвался. Когда дело касается бизнеса, который погрязает в неоплатных долгах, то еще можно объявить о банкротстве, но человек, на котором висят неоплатные долги за обучение, объявить о банкротстве не может. В случае невыплаты этого долга даже социальное пособие могут автоматически переводить на оплату этого долга. Это же сугубо дисциплинарная технология. Я не утверждаю, что так изначально всё и было задумано, но в результате именно такой эффект мы и получаем. И сложно сказать, что в этом есть какая-то экономическая необходимость.

Взгляните хотя бы на другие страны мира — высшее образование там зачастую бесплатное. В тех странах, где соблюдаются наивысшие стандарты в сфере образования (например, в Финляндии, которая всегда «держит планку»), высшее образование бесплатное. В богатых и успешных капиталистических странах (типа Германии) — оно бесплатное. В Мексике — стране бедной, но где стандарты образования все же достаточно приличные (учитывая ее экономические трудности) — высшее образование бесплатное. А теперь давайте посмотрим на США. Если оглянуться на период 1940-50-х в США, то мы увидим, что тогда система высшего образования была близка к тому, чтобы стать бесплатной. Закон о льготах для демобилизованных военнослужащих позволил получить высшее образование массе людей, которые в иных условиях поступить в колледж не смогли бы. Это было хорошо как для них самих, так и для экономики и общества в целом — именно это позволило обеспечить высокие темпы экономического роста впоследствии. И даже в частных колледжах образование было почти бесплатным. Возьмем, например, меня: я поступил в колледж в 1945-м году — это был университет Пенсильвании, входящий в элитную «Лигу Плюща». И плата за обучение была тогда 100 долларов (или 800 современных долларов). И к тому же получить стипендию было достаточно легко. Ты мог жить дома, работать, ходить на занятия, и тебе это ничего не стоило. Сейчас же это просто ужас какой-то! У меня вот внуки ходят в колледж, так они должны и платить за свое образование, и работать, и все равно оплатить образование практически невозможно. Это самая настоящая дисциплинарная технология по отношению к студентам.

Еще одной технологией идеологической обработки является нарушение контакта между преподавателем и студентом: огромные аудитории, временные преподаватели (которые к тому же перегружены работой, но все равно вынуждены едва выживать на аспирантскую зарплату). И у них ведь нет никакой гарантии сохранения рабочего места — ты просто не можешь построить свою карьеру, двигаться дальше, получать больше. Все это и есть дисциплинарная методика идеологической обработки и контроля, что очень напоминает методы, применяющиеся на фабрике, где фабричные рабочие должны просто слушаться и подчиняться; где не предполагается, что рабочие будут играть какую-то роль в организации производства или перераспределении функций на рабочем месте — это задача менеджмента. И этот же принцип сейчас применяется в университетах. Думаю, что того, у кого есть опыт работы в частных компаниях или в промышленности, это ничуть не удивит.

О том, каким должно быть высшее образование

Прежде всего нам следует отбросить саму идею о том, что когда-то якобы был некий «золотой век». Было по-другому, в чем-то, может быть, и лучше, но все равно далеко от совершенства. Традиционные университеты были, например, жестко иерархическими структурами и в них практически не допускалось демократическое участие в процессе принятия решений. Отчасти активизм 1960-х был вызван и стремлением к демократизации университетов — попыткой, так сказать, ввести представителей студентов в преподавательские комитеты, дать возможность всему преподавательскому составу участвовать в принятии решений. И некоторые из этих студенческих инициатив были в той или иной степени реализованы. В большинстве университетов сейчас студенты в какой-то степени влияют на принятие решений преподавательским составом. И, думаю, что в этом отношении нам нужно двигаться дальше — строить демократические институты, где все участники, кем бы они ни были (преподаватели, студенты, обслуживающий персонал), могли бы участвовать в определении самой структуры данного института и принципов его управления. Всё то же самое касается и фабрики.

И, я бы сказал, что это отнюдь не какая-то совсем уж радикальная идея. Она напрямую следует из классического либерализма. Если вы почитаете, например, Джона Стюарта Милла, весьма значимую фигуру в классической либеральной традиции, то поймете, что он считал само собой разумеющимся то, что место работы должно управляться и контролироваться людьми, которые там непосредственно и работают — это и есть свобода и демократия (см., например, работу: Джон Стюарт Милл, «Принципы политической экономии» кн. 4, гл. 7).

И те же идеи мы встречаем и в США. Взять хотя бы тех же «Рыцарей труда», одной из заявленных целей которых было: «Создать кооперативные институты, которые должны будут вытеснить систему зарплаты и заменить ее кооперативной индустриальной системой» («Учредительная церемония» для новых местных ассоциаций). Или же взять, например, Джона Дьюи — популярного в XX-м веке социального философа, призывавшего не только к введению системы образования, направленной на стимулирование творческой независимости в школах, но и к введению рабочего контроля на промышленных предприятиях, что он называл «демократией в сфере промышленности». Он говорил, что до тех пор, пока жизненно важные институты современного общества (производство, торговля, транспорт, масс-медиа) не будут поставлены под демократический контроль, то и сама «политика останется лишь тенью, отбрасываемой на общество крупным бизнесом». (Джон Дьюи «Необходимость новой партии», 1931).

Это на самом-то деле элементарная идея, укорененная и в американской истории, и в классическом либерализме. Она должна быть реализована как для рабочих, так и в университетах. Есть, конечно, определенные вопросы, в которых демократическая прозрачность не нужна, где нужно сохранить приватность студента, я имею в виду, что есть ряд щекотливых вопросов, которые затрагивать не стоит, однако в том, что касается самого функционирования университета, я не вижу никаких причин, по которым прямое участие было бы не только легитимным, но и весьма полезным. У меня на кафедре, например, представители студентов уже на протяжении сорока лет участвуют во всех заседаниях, что, кстати, весьма полезно.

О совместном управлении и рабочем контроле

Университет — это, вероятно, тот социальный институт нашего общества, который ближе всех прочих стоит к демократическому рабочему контролю. На факультете, например, это в принципе нормальная практика, когда, по крайней мере, штатные преподаватели могут самостоятельно определять большую часть своей работы: чему и когда именно они намерены учить, как составить учебный план и т.д. Большая часть решений, касающихся непосредственной работы, тоже принимается самими штатными преподавателями. Преподавательский состав может рекомендовать принять кого-либо в штат, хотя кандидатуру могут и отклонить (либо декан, либо президент, либо члены попечительского совета, либо законодательного органа). И хотя своим правом отклонить кандидатуру пользуются они не часто, но иногда и такое случается. Всё это часть той базовой структуры, которая (хотя и существовала всегда) раньше вызывала гораздо меньше проблем, когда преподавательский состав не был наделен административными функциями, а саму администрацию в принципе можно было отозвать. При представительской системе вам нужен тот, кто будет исполнять административную работу, но те, кем он управляет, должны иметь право отзыва. И этот принцип все чаще и чаще нарушается. Становится все больше и больше профессиональных администраторов — слой за слоем, — все большее количество административных должностей становятся неподотчетными преподавательскому составу. Я уже упоминал о книге Бенджамина Гинзберга, который детально описывает, как этот принцип работает в тех университетах, которые он изучал: университет Джонса Хопкинса, Корнельский университет и еще пара других.

А тем временем сам преподавательский состав все более низводится до категории временных работников, у которых фактически нет никакой социальной защиты, а возможности быть принятыми в штат — практически нет. Я, например, лично знаю некоторых лекторов — лекции они читают постоянно, но тем не менее, в штат их не зачисляют — они должны каждый год вновь подавать заявление, чтобы их опять назначили лекторами. Нельзя допускать, чтобы такая практика применялась. Что же касается аспирантов, то в данном случае такая практика институциолизирована — им не позволяют стать частью того аппарата, который принимает решения, на них не распространяются гарантии занятости, а это лишь усиливает проблему. И я считаю, что и обслуживающий персонал должен участвовать в процессе принятия решения, поскольку они тоже являются частью университета. Иными словами, много проблем, которые надо решать, но в данном случае я хочу, чтобы вы поняли, почему мы сталкиваемся с такими тенденциями развития. Они являются частью процесса навязывания определенной бизнес-модели всем аспектам нашей жизни. Это неолиберальная идеология, под воздействием которой весь мир живет вот уже 40 лет. Она весьма пагубно сказывается на людях, однако сопротивление ей все же имеет место. И здесь следует отметить, что двум частям нашего мира, по крайней мере, хоть в какой-то степени удалось избежать ее воздействия. Я имею в виду Восточную Азию, где эта идеология так и не была принята, и Южную Америку в последние 15 лет.

О якобы необходимой «гибкости»

«Гибкость» — термин, хорошо знакомый промышленным рабочим. Так называемая «трудовая реформа» отчасти оправдывается необходимостью большей «гибкости», то есть облегчения процесса найма и увольнения рабочих. И, опять же, это лишь способ обеспечить максимизацию прибыли и контроля. Предполагается, что «гибкость» это тоже нечто хорошее, как и «большая социальная незащищенность» рабочих. Однако давайте обратим внимание сейчас не на промышленность, где действует тот же принцип, а на университеты. И здесь подобная практика не имеет оправданий. Возьмем, например, недобор студентов. Проблема вроде бы не большая. Одна из моих дочерей преподает в университете. И вот она звонила мне как-то вечером и сказала, что с нее сняли преподавательскую нагрузку, потому что был недобор на курс, которые ей ранее было предложено вести. Ладно, ничего страшного, можно сменить расписание, можно вести другой курс, взять дополнительную группу или что-то вроде того. Людей нельзя выбрасывать или лишать гарантий лишь из-за периодических изменений количества студентов, записавшихся на курс. Есть ведь масса вариантов решения таких вот ситуаций. Сама идея о том, что труд должен соответствовать такому условию, как «гибкость» — является очередной стандартной техникой контроля и господства. Почему бы не заявить тогда, что и членов администрации можно выбросить, если в этом семестре им особо делать нечего? Или членов попечительского совета? Аналогичным образом это касается и топ-менеджмента на производстве: если уж труд должен быть «гибким», то как тогда насчет менеджмента? Ведь многие из них либо бесполезны, либо даже вредят — так почему бы от них не избавиться? И можно продолжать дальше.

Возьмем, например, некоторые новостные заголовки за последнее время: Джэми Даймону, директору банка JP Morgan Chase, только что была повышена зарплата почти вдвое — как бы в благодарность за то, что он спас банк от уголовного разбирательства, в результате которого менеджмент данного банка мог целиком отправиться в тюрьму, а он вот отделался всего лишь 20-миллиардным штрафом за уголовно-наказуемую деятельность. Поэтому я и считаю, что если избавиться от кое-кого, то это будет весьма полезно для экономики.

Но ведь когда говорят о «трудовой реформе», то совсем не это имеют в виду. Страдать должны рабочие, по их мнению. Они должны страдать от незащищенности, неуверенности в завтрашнем дне — от того, что не будут знать, где же им завтра взять кусок хлеба. Следовательно, они будут дисциплинированными и послушными, а о своих правах спрашивать более не будут. Именно так ведь действует система тирании, а мир бизнеса это и есть система тирании. Когда эта система навязывается в университетах, то вы видите, что она отражает те же самые идеи. И это не должно быть какой-либо тайной.

О целях образования

Дебаты о целях образования восходят еще к эпохе Просвещения — именно тогда вопросы о высшем образовании, о массовом образовании (а не только об образовании для духовенства и аристократии) были поставлены всерьез. На протяжении XVIII-XIX веков обсуждались преимущественно две модели. И обсуждались они на основе определенных образных представлений. Кто-то представлял себе образование в виде сосуда, заполненного водой. Сегодня мы называем этот принцип «обучать на прохождение теста»: вы заливаете воду в сосуд, а затем сосуд изливает назад эту воду. Да, сосуд получается дырявый — и это на своем школьном опыте знает практически каждый — вы просто заучиваете неинтересный материал перед самим экзаменом (только чтобы его сдать), а через неделю вообще забываете, что это вообще был за предмет. «Модель сосуда» в наши дни еще называется «не оставить ни единого ребенка в стороне», «обучить для прохождения теста», «гонка к вершине» — называть можно этот принцип по-всякому. В университетах применялся тот же принцип. И мыслители эпохи «Просвещения» выступали против такой модели.

Другую модель можно условно охарактеризовать как проведение общей базовой линии, которой ученик в ходе обучения будет следовать — каждый по-своему — иногда по своей инициативе, иногда отклоняясь, иногда решая затем идти куда-либо в другую сторону, иногда задавая вопросы. Проведение такой линии в определенной степени предполагает навязывание некой общей структуры. Поэтому образовательная программа — какой бы она ни была (допустим, курс физики) — не включает всё, что угодно, здесь есть определенная структура. Цель данной модели — дать ученику возможность научиться исследовать, творить, придумывать нечто новое, оспаривать, это и есть образование. Один из ныне всемирно известных физиков рассказывал, что на первом курсе, когда его спрашивали «чем мы закроем этот семестр?», он отвечал: «не важно чем мы его закроем — важно, что мы для себя откроем».
Вы должны обрести саму способность (как и уверенность в своих силах) оспаривать, творить, придумывать новое — именно так вы обучаетесь. Именно так вы усваиваете материал и можете затем двигаться дальше. Обучение это не есть накопление некой установленной массы фактов, которые вы затем сможете вписать в ответах на тесты и забыть на следующий же день.
Это и есть две принципиально разные модели образования. Идеалом «Просвещения» была вторая модель, и, думаю, что мы должны стремиться к реализации именно этой модели. Это и есть настоящее образование — от детского сада до аспирантуры. В действительности есть ряд такого рода программ для детских садов, и очень даже хороших программ.

О любви к преподаванию

Мы, конечно же, хотим, чтобы все — и преподаватели, и студенты — в ходе обучения и преподавания получали удовольствие, радовались, оспаривали догмы; хотим, чтобы сам процесс действительно волновал их — и я думаю, что реализовать это не так уж и трудно. Даже малые дети это уже люди любознательные и творческие, они действительно желают познать окружающий мир и предметы вокруг, и если эту любознательность не выбить у человека из головы, то она пребудет с ним на всю оставшуюся жизнь. Если у вас есть возможности удовлетворять свое любопытство и сохранять любознательность, то это будет одной из наибольших радостей вашей жизни. И это касается в равной степени всех: будь вы хоть физиком-исследователем, хоть плотником — вы пытаетесь создать нечто ценное, вы сталкиваетесь с проблемой и решаете ее. Думаю, что именно это и делает саму работу такой, что вы сами ее хотите делать — вы ее делаете, даже если совершенно не обязаны. В нормально функционирующем университете вы встретите людей, которые работают там всё свое время просто потому, что они любят свою работу; просто потому что они хотят это делать; потому что им предоставлены для этого возможности, у них есть необходимые ресурсы; потому что там им дают свободу и независимость для творчества. А чего же еще можно желать? Они любят делать то, что делают. И, опять же, этот принцип можно применять на всех уровнях.

Думаю, что стоит подумать об образных и творческих образовательных программах и их развитии на разных уровнях образовательной системы. Вот, например, мне кто-то недавно рассказывал на днях об одной программе, которую применяют в средней школе. Ученикам просто задают вопрос: как может комар летать во время дождя? И, если подумать, то это действительно трудный вопрос. Ведь если человека ударит соразмерная с ним «капля», причем, с соразмерной силой, то человека она просто расплющит. Так почему же дождевая капля не разбивает комара? И как он может вообще летать под дождем? Если вы задумаетесь над этим вопросом (действительно нелегким вопросом), то вам придется углубиться в математику, физику и биологию. Такого рода вопросы и стимулируют поиски ответа. Именно таким и должно быть образование на каждом уровне вплоть до детского сада (в буквальном смысле). Есть образовательные программы для детских садов, где детям, например, раздают набор различных мелких предметов: камушки, ракушки, семечки и тому подобное. Потом детей просят выбрать из всего этого набора, скажем, семечки. И процесс решения задачи начинается, так сказать, с «научной конференции» — дети переговариваются друг с другом, пытаясь определить, что же из всего этого семечки.

Воспитатель, конечно, направляет детей, но смысл заключается в том, чтобы дети самостоятельно подумали и разобрались. Через какое-то время дети, испробовав разные варианты, экспериментируя, начинают определять семечки. Затем каждому ребенку дают увеличительное стекло, и при помощи воспитателя ребенок раскалывает семечку, чтобы посмотреть, что внутри — и обнаруживает там зародыш растения — то, что может прорасти. Так дети учатся — это действительно так и происходит — они учатся не только определять семечки, не только узнают, как произрастает растение, но они одновременно учатся и тому, как открывать для себя неизвестное. Они познают радость открытия, радость творчества, именно она и будет вести человека уже самостоятельно, за пределами школьного класса или университетской аудитории. Всё то же самое касается и образования на всех уровнях, вплоть до аспирантуры. Вы же не рассчитываете, что на нормальном семинаре для аспирантов ваши слова будут просто копироваться, а затем повторяться слово в слово. Вы ведь ожидаете, что теперь уже вам укажут, где вы ошиблись, рассчитываете услышать новые идеи, новые вопросы или варианты решения проблемы, которые до сих пор не рассматривались. Именно это есть настоящее образование, причем на всех уровнях. Именно такой подход следует всячески поощрять. Это и должно быть целью образования. Образование это не есть вливание в чью-то голову определенной информации, которая затем оттуда вытечет. Образование — это предоставление самой возможности стать творческим независимым человеком, которого способна волновать сама радость открытий, созидания и творчества, на каком бы уровне, в какой бы области его интересы ни находились.

Об использовании корпоративной риторики против корпораций

Это вроде бы как поставить вопрос таким образом: как нужно убедить самого рабовладельца в том, что люди не должны быть рабами. На моральный вопрос такого уровня достаточно сложно найти ответы. Мы люди, обладающие правами человека. Это хорошо для самого индивидуума, хорошо для общества и даже для экономики (в узком смысле) это хорошо, если люди креативны, независимы и свободны. Каждый оказывается в выигрыше, если люди способны принимать участие, контролировать собственную судьбу, сотрудничать друг с другом. Это, может быть, и не максимизирует прибыль и не усилит господство, но почему нас вообще должны волновать такого рода ценности?

Советы по организации профсоюзов внештатных преподавателей

Вы сами знаете, причем гораздо лучше меня, что нужно делать и с какими именно проблемами вам доводится сталкиваться. Не позволяйте себя запугать, не бойтесь и признайте, что будущее может быть в наших руках, если мы сами захотим взять его в свои руки.

Опубликовано: 04.04.2014  4 743
Источник: Counterpunch
Перевод: Дмитрий Колесник

Об авторе: Ноам Хомский
Всемирно известный политический деятель, писатель и профессор лингвистики Массачусетского технологического университета.

Избранное сообщение

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Онтокритика как социограмотность и социопрофесионализм

Популярные сообщения